Диана Удовиченко - Меч Ронина

Карасу, ворон-оборотень, то ли хранитель, то ли помощник Акира, в тело которого попал Дан, разгуливал в демоническом обличье. В замок его тоже не взяли, опасаясь, что охрана вычислит энергетику нечисти. Люди шарахались от размахивающего веером краснолицего здоровяка, за спиной которого вздымались синие крылья.

Но Карасу не трогал обычных прохожих. Он, так же как Нури-ботоке, охотился исключительно на потусторонних сущностей. То и дело нырял в марево, где клубились духи, вытаскивал противника посильнее и расправлялся с ним. Каждый раз, победив, эмоциональный тэнгу издавал торжествующий боевой клич, распугивая без того пребывавших в ужасе горожан.

В какое-то мгновение Сенкевичу показалось, что над столицей нависла черная туча: это солнце загородили крылья воронов. Большая стая сделала несколько кругов над городом, опустилась на улицы. Ударяясь о землю, птицы превращались в краснолицых демонов и кидались в драку с демонами Токугава. Повсюду трепетали синие крылья, сверкали оковкой веера-тессен, над столицей несся хриплый боевой клич тэнгу.

Перед воротами замка Эдо горделиво прохаживался серый дракон – Мадара принял боевую ипостась. Длинные усы и пышная шерсть развевались на ветру. Дракон по-кошачьи выгибал спину, шипел и фыркал на висевших в воздухе стражей замка. Наконец один из них не выдержал, стремительно спикировал на Мадара, поднял огромный меч. Дракон выпустил из ноздрей черный дым, окутавший демона. Страж закашлялся, потряс тяжелой рогатой башкой, набычился и пошел на дракона. Тот изящно изогнулся, увернулся, отпрыгнул от замка. Чудовищный меч просвистел в волоске от благородной морды зверя. Мадара разозлился, широко открыл пасть, выдохнул струю пламени. Демон пригнулся, огонь ударил в один из домов, стоявших неподалеку от замковой стены. Здание тут же полыхнуло ярким факелом.

– Пожар! Пожар! – раздались крики со всех сторон.

Вскоре зазвонил колокол, созывая горожан. Жители столицы знали, что такое пожары, – три года назад от одной лишь молнии при сильном ветре выгорела половина города. Люди сбегались к предзамковой площади, но останавливались в страхе, видя бьющее из воздуха пламя. Мадара усилил панику, сделавшись видимым. Теперь перед горожанами извивался окровавленный дракон, изрыгая огонь вперемешку со злобным рычанием. Страж, то ли из-за того, что был ослаблен ранами, то ли в пику Мадара, тоже показался горожанам. Увидев двух дерущихся чудовищ, люди разбежались с криками. Огонь перекинулся на следующий дом, стремительно пожирая жалобно потрескивающие деревянные стены.

Картинка в сознании мигнула и погасла – Мадара был слишком занят противником, чтобы еще и служить передатчиком. Впрочем, Сенкевич увидел все, что хотел: его план работал. Слуги отвлекали демонов, заполонивших город, чтобы все они не бросились в замок, когда наступит решающий момент.

Он задумался и не сразу сумел переключиться на то, что происходило в комнате. Очнулся, когда услышал злобное рычание:

– Что это у тебя? Ну-ка покажи!

Над Платоновым склонился один из дайме. Только Сенкевич видел оскалившееся чудище, которое тянуло лапу к мечу из звездной пыли.

– Что это у тебя? Покажи! – В рыке демона слышались визгливые нотки страха. – Как ты посмел принести это сюда?..

– У него меч из звездной пыли! – взревел второй дайме, сбрасывая человеческое обличье.

Крик подхватили десятки звериных голосов: твари одна за другой показывали свой истинный облик. Перекидывались не только князья, но и их охрана. Вскоре комната наполнилась воющими, рычащими, визжащими монстрами. Скалились звериные морды, по полу били мощные копыта, хлопали крылья. Половина дайме оказалась демонами. Те же, что остались людьми, оказались в окружении нечисти. Похоже, князьям изменила знаменитая японская сдержанность: трудно сохранить лицо, когда отовсюду над тобой нависают потусторонние твари. Самураи растерянно оглядывались, не зная, с кем сражаться.

– Зато всем видно, кто есть кто, – спокойно заметил Дан.

Он молниеносно выхватил катану и, не поднимаясь, нанес резкий удар демону, который протягивал к нему лапы. Тварь упала, разрубленная пополам в поясе. Мощные ноги с копытами колотились в агонии, когтистые лапы, заменявшие существу руки, скребли по полу. Дан размахнулся второй раз, снес демону голову. Теперь становились видны все преимущества меча из звездной пыли – его сталь входила в тела нечисти так, словно они были сделаны из желе.

– Вперед! Бей его! – завыла тварь, похожая на смесь гиены и ящерицы. За исключением курносой морды она была покрыта зеленой чешуей, за спиной нервно мотался длинный хвост.

Три демона встали перед покоями сегуна, перегородив вход. Остальные бросились на Дана. Он вскочил, разрубил подряд двух охранников, обратившихся в подобие огромных жуков. Рогатая, с длинным драконьим телом тварь в середине комнаты изогнулась, натужилась и выплюнула столб огня. Люди рухнули на пол, демоны прянули в стороны.

Огненное копье летело прямо в Дана. Он выставил перед собой меч, ощущая, как жар опаляет лицо, как трещат волосы. Пламя, которое, казалось, должно было в ту же секунду сожрать человека, наткнулось на клинок, охватило его оранжевым шаром, на мгновение полыхнуло еще сильнее, озарив комнату ярким светом. И вдруг распалось на безобидные искорки, гаснувшие в воздухе. Сенкевич, увернувшись от атакующих демонов, забился в угол, достал из-за пазухи тетрадь, полистал и выкрикнул какое-то длинное, сложное имя, Дан не расслышал толком.

Дракон попытался еще раз харкнуть пламенем, но захлебнулся, раздулся так, что казалось, сейчас лопнет, и замер в неподвижности. По шерсти пробегали алые огоньки, из ушей и ноздрей валил дым.

– Мочи его, пока не шевелится! – по-русски выкрикнул Сенкевич. – Долго не продержу!

Дан подбежал к чудовищу, одним ударом отрубил голову. Брызнула в разные стороны черная кровь. Несколько капель упали на кожу, Дан ощутил жжение, будто от кислоты. Из обрубка шеи с шипением ударил столб огня. Пламя побежало по высокому потолку, лизнуло стены.

На Дана сзади набросились сразу два демона. Внутреннее зрение слепца не подвело: он предвидел это раньше, чем твари собрались атаковать. В тот момент, когда, казалось, монстры нападут на незащищенного человека со спины, Дан обернулся и встретил их клинком. Один взмах меча из звездной пыли стоил жизни сразу двоим сущностям.

Оружие ронинов, сопровождавших Дана, не могло так легко убивать демонов, но воины успешно отражали их атаки, держа на расстоянии и не позволяя приблизиться к предводителю.

– Тайра! – крикнул Дан, указывая на Сенкевича. – Защищай его!

Масакадо прорубился ближе, туда, где вокруг сидящей в углу фигуры сгрудились несколько тварей. Сенкевич умудрялся делать что-то такое, чтобы удерживать их на расстоянии, но было видно, силы его на исходе. Противостояние демонам отвлекало его от тетради, а без нее справиться со всеми монстрами он не мог.

Тайра загородил Сенкевича, тот выкрикнул имена, два демона, пытавшихся достать его, замерли. Масакадо сумел отрубить им головы. Дело пошло быстрее. Сенкевич произносил все новые имена, твари застывали на несколько мгновений, ронины разрубали их на куски.

Дан справлялся и без поддержки Сенкевича. Меч из звездной пыли сверкал грозной молнией, и каждый его взмах стоил жизни демону.

Здоровенное чудовище с бычьей головой подбежало к людям, которые никак не могли понять, чью сторону принять в этом странном сражении. Монстр схватил за плечо одного из дайме, вытаращил налитые кровью глаза, проревел в лицо:

– За сегуна!

– За сегуна! – с готовностью подхватил дайме и бросился на ронинов.

Самураи из его охраны тоже выхватили катаны, ринулись вслед за господином. Один за другим удельные князья становились на сторону нечисти – лишь бы сражаться за Токугава, которому принесли клятву верности.

Человек с красным, воспаленным лицом, все черты которого были карикатурно утолщены и оттого делали князя похожим на льва, поднял меч, крикнул:

– За Тосицунэ! – И схватился с первым попавшимся самураем.

Воины из охраны прокаженного присоединились к нему.

«Отани Есицугу, – вспомнил Дан. – Он поклялся Сенкевичу в вечной дружбе и держит слово». Несмотря на болезнь и слабость, дайме сражался отчаянно. Одному из самураев распорол живот, другого развалил наискось до пояса. Почуяв смерть, к трупам кинулся с десяток демонов. Позабыв о драке, твари слизывали свежую кровь, запускали лапы в исходящие вонючим паром кишки, торопливо засовывали их в пасти.

Ронины завязли в схватке с людьми, демоны переключились на Дана и Сенкевича. Покои превратились в мешанину человеческих и полузвериных тел, свистели катаны, на стены брызгала кровь – алая и черная, дымящаяся, ядовитая, словно кислота. Под потолком гудел огонь, выпущенный драконом, бежал по шелковым занавесям на окнах, бумажным ширмам, лизал стены. Три демона с нетопырьими крыльями вскарабкались на стену и поползли, прибивая пламя.