Голограф (СИ) - Мусин Шамиль

— К Кремлю и обратно, — бросил я, надеясь, что он-то должен сохраниться в любом из Российских миров, — только денег у нас нет, вот это в оплату возьмете?

Я отдал ей случайно оставшегося в кармане золотого скоробея из Египта.

— Годится, — согласилась она, пряча жука в карман после того, как внимательно его рассмотрела.

По дороге успел заметить, что за рулем, в основном, женщины, мужчин здесь совсем мало, и выглядят они субтильно, зато фигуры женщин более мужественны, чем у нас. Справа проехали плакат, на котором мужеподобная женщина в военной форме с автоматом на шее призывала исполнить гражданский долг.

У светофора обратил внимание на стоявшую справа машину. Мужчина в блузке пытался успокоить двоих детей, сидевших возле него на заднем сиденье. За рулем, видимо, сидела его жена. Приглядевшись, заметил, что губы его накрашены красной помадой, на шее – бусы, а в мочки ушей вколоты серьги. Меня передернуло от его вида, и я быстро отвел глаза.

Заметив это, Анна усмехнулась:

— А ты говорил, что наш мир неправильный. С твоим подходом надо половину миров гасить.

— Все, все, сдаюсь. — Я поднял руки. — Живите, как хотите, только к нам не лезьте.

— Спасибо, что разрешил нам жить, — съязвила Анна.

За перекрестком нас подрезал Ауди, и мы ткнулись ему в задний бампер.

— Блондин! — зло прошипела таксистка, выходя из машины.

Из Ауди вышло тщедушное существо, которое условно можно было назвать мужчиной. Светлые волосы уложены в витиеватую прическу, брови подведены. Накладные ресницы, бусы, серьги, макияж – все это сказало бы мне, что передо мной женщина, если бы не отсутствие грудей.

Картинно всплеснув руками, оно подбежало к нам, и, осмотрев бампер своей машины, стало кому-то звонить по мобильнику. Через десять минут подъехала полицейская машина, из которой вышли две женщины в форменной одежде.

Осмотрев место ДТП, одна из них пообщалась с водителями и подошла к нам.

— Вы можете подтвердить, что вашу машину подрезали? — спросила она, заглянув в окно.

— Да, — наивно подтвердил я, не подумав, что при составлении протокола обязательно попросят паспорта.

Присмотревшись, она нашла в нашей внешности что-то подозрительное и попросила показать документы. Услышав, что забыли их дома, нахмурилась и велела выйти из машины. Окинув взглядом представшие перед ней фигуры, она опешила. Моя комплекция явно не укладывались в здешние стандарты, а серьги в ушах Анны вызвали у нее неприятную усмешку.

— Посмотри, тебе никого не напоминает лицо этого дылды? — спросила она напарницу, заполнявшую протокол.

— Точно, вчера в розыскной рассылке видела похожее лицо, но у этого даже уши не проколоты.

Полицейские, заполнив протокол, усадили нас в машину и отвезли в отделение. Наше появление в обезьяннике вызвало оживление сидевшей там публики.

— Ты посмотри, кого нам подкинули, — крикнула, направляясь ко мне, женщина в наколках лет сорока.

— Отвали, — бросил я, отворачиваясь.

— Ты, я смотрю, здесь в первый раз, — ухмыльнулась она, — смотри, как бы тебе ночью чего-нибудь не отстригли лишнего.

— Клещ, отстань от них, — донеслось от дежурки, — в карцер посажу.

Дама, которую назвали клещом, подмигнув, отошла к окну и села возле донельзя накрашенного юноши лет восемнадцати.

— А ты как здесь оказался? — повернулась она к нему.

— С клиентки сняли на облаве, — возмутился парень.

— Ни хрена себе, элитных уже в обезьянник затаскивать стали — пришла в негодование Клещ, — денег, что ли, пожалел откупиться?

— Не взяли, — расстроился тот.

До какой степени надо опуститься мужчинам, подумал я, чтобы продавать свое тело, красить губы и лицо, носить бусы и серьги. Какой же катаклизм произошел в этом мире, что женщины, которым природой предназначено рожать детей, очаровывать и восхищать мужчин, вынуждены делать тяжелую работу и служить в армии?

И эта с наколками…. Чего она привязалась? Будь она мужчиной, сразу получила бы в глаз. А женщин бить не могу. Битый час, сидя на нарах, я пытался придумать правдоподобную версию нашего здесь пребывания, но ничего стоящего в голову не пришло.

— Вы двое – на выход, — велела полицейская, открывая дверь обезьянника.

Нас провели по коридору в дальнюю комнату и усадили на стулья напротив женщины в форме, сидевшей за большим канцелярским столом.

— Полковник Кольцова, — представилась она, — а ваше имя?

— Алексей Аваргин.

— Мы проверили по базам – нет такого имени в списках мужчин России, а есть Владимир Семенов, лицо которого соответствует вашему. Вы сбежали из Дома любви, уклонившись от своей мужской обязанности. Как вам не стыдно! Вам подобрали женщину, у которой от вас должен родиться мальчик. Взрослый мужчина, а бегаете, как мальчишка. Вы же знаете, что без подбора на десять девочек рождается один мальчик, и не все из них еще выживают. В общем, так: сейчас вас отвезут туда, откуда вы удрали, и только попробуйте сбежать еще раз.

— А вы, милочка, ступайте, — обратилась она к Анне, — в базе преступниц вас нет, так что, можете быть свободны. И постыдились бы отвлекать мужчину от его святого долга.

— Я выберусь, — шепнула на ухо Анна и упорхнула за дверь.

Меня подхватили с двух сторон и, усадив в машину, повезли, как животное, на случку. Стыдно-то как. Я всегда завоевывал любовь тех женщин, которых любил, сам, как положено природой, по крайней мере, так думал (правда, потом оказывалось, что был выбран ими задолго до взятия их в плен), но чувствовать себя быком-осеменителем было унизительно. Не удивительно, что мой двойник уклонился от такого «счастья». Да названье-то какое придумали: Дом любви. Какая, к черту, любовь! Назвали бы Дом случки.

Коттедж расположился на опушке леса возле большого озера. Красивое место: кроны сосен укрывают от солнца, дорожки между клумбами выложены разноцветными плитами, в укромных местах расположены удобные скамьи с изогнутым спинками. Запахи цветов и хвои наполняют воздух. Идеальное место для отдыха.

Навстречу вышла красивая девушка лет девятнадцати одетая в легкое белое платье и, представившись Леной, пригласила в дом. Чувствуя смущение, я последовал за ней и оказался в просторном светлом холле, в середине которого стоял стол и несколько стульев.

— Хотите есть? — спросила она улыбнувшись.

Я отказался – в такой обстановке кусок в горло не полез бы.

— Кофе, чай?

Я согласился на кофе, и через двадцать минут получил ароматный пенистый напиток. Лена села напротив и, улыбнувшись, спросила, как меня зовут. Я ответил, и постепенно между нами завязался разговор.

Оказалось, что причиной демографической катастрофы в этом мире стала пандемия, разразившаяся сто лет назад. В течение года от неизвестной болезни погибла большая часть мужчин, и, мало того, от оставшихся мужчин, в основном, рождались девочки. Казалось бы, используй банк спермы – и проблема решена. Но оказалось, что мальчики рождались только при прямом контакте местных мужчин с определенными женщинами.

Так вот, откуда ноги растут у матриархата. В этом несчастном мире матриархат – вынужденная форма общества, необходимая для выживания человечества. Сюда бы переправить нормальных мужчин из наших миров. Сколько их влачат у нас жалкое существование, здесь бы их приняли с распростертыми объятьями.

Я объяснил Лене, что попал сюда из другого мира, и, вкратце рассказав о голограмме, пообещал помочь в их трагедии.

— Господи, какое счастье, что сохранились нормальные миры, — обрадовалась она, выслушав мой рассказ до конца, — как должно быть прекрасно, когда каждая женщина может любить и быть любимой. Я только в книгах читала о таком.

— Ну, это так быстро не получится, — смутился я, — но часть женщин можно переселить в те миры, в которых их недостаток – я же мало, где был еще.

— Я понимаю, насколько дурно все это выглядит в ваших глазах, — грустно сказала она, но, прошу вас, не для нашего мира, а для меня лично, если я вам не очень противна….