Гридень и Ратная школа! (СИ) - Гримм Александр

Внезапно со стороны основных сил врага доносятся панические вопли и беспорядочная пальба. Только не говорите, что это нежить из пещеры выбралась? Этого ещё не хватало! Она ж, тварь такая, вообще неубиваемая. А если ещё и с горы этой спустится, то таких делов внизу понаделает — страшно представить. Там же у подножия люди простые живут. В основном славийцы, которые и оружия в руках никогда не держали: обычные мужики, бабы, да дети малые…

Сбоку грохочет выстрел и левое плечо обжигает болью. Из-за смены обстановки я совсем перестал следить за окружением, за что и поплатился. Хорошо хоть, защитно-маскировочный плащ успешно прошёл полевые испытания, а то лежать бы мне сейчас и кровушкой истекать.

Откатываюсь вбок. Гремит ещё один выстрел. Меня снова задевает, но уже по касательной.

Приподнимаюсь на колено и взглядом выискиваю стрелка. К счастью, долго выцеливать врага не пришлось — красный крест будто мишень тут же приковывает взгляд.

Креститель готовится сделать третий выстрел из винтовки, но я оказываюсь быстрее. Рокочет Дуболом и белоснежная накидка окрашивается кровью. Из-за малого расстояния до цели дробь легла кучно и теперь грудь врага представляет собой решето.

Винтовка выскальзывает из ослабевших рук, и креститель валится на спину. Вот только за его падением я проследить не успеваю. На этот раз выстрел раздаётся из-за спины. От удара я чуть покачиваюсь вперёд, но самообладания не теряю.

Да, больно стальной пластиной по хребту получать, но будет ещё больнее, если крестоносец неладное почует и гранату мне под ноги зашвырнёт.

Вот чтобы такого не произошло я со всей доступной прытью и оборачиваюсь к стрелку. А он тем временем уже затвор винтовки передёргивает и готовится меня ещё одной пулей приласкать. Ну нет, не бывать этому!

Сквозь прорезь в плаще вскидываю протез и палю во врага. По ушам бьёт сдвоенный залп и мы оба покачиваемся. Я от удара в грудь, а он из-за потери головы. Мой выстрел буквально обезглавил крестоносца. Даже стальная горжетка и та не сумела защитить шею иноземца от картечи с графеновым напылением.

На дело рук своих стараюсь не смотреть. Вместо этого, усиленно оглядываюсь в поисках новых противников и мысленно пересчитываю оставшиеся патроны.

Изначально в протезе было с десяток боеприпасов. Четыре выстрела я произвёл по крестителям и один в пещере по нежити, когда на прочность ту проверял. Итого осталось пять, а потом потребуется перезарядка. В моём случае — перековка. Благо материала в самом протезе в достатке. Графен — он же лёгкий как пёрышко. Да и места много не занимает, если его спрессовать как следует. Так что запас сырья у меня какой-никакой имеется. Вот из него-то я новые патроны и скую, прямо внутри протеза.

Позади раздаются ХЛОПКИ! Уже не от выстрелов — от взрывов. Похоже, поняли крестители, что нежить пулями не пронять. Теперь вот гранатами пытаются чудище неубиваемое положить — ну это они зря…

Опять крики, на этот раз болезненные. Видать, ошмётки кислотные до самых нерасторопных воинов Христа долетели и теперь жгут иноземцев похлеще железа калённого.

Ну, господа крестители, и чем дальше будете с новым хозяином горы воевать? Пуль нежить не боится, взрывов тоже, а больше у вас и нет ничего…

С подветренной стороны потянуло дымком. Неужто, крестители психанули и лес подожгли?

В таком случае надо скорее делать ноги, а то ведь пожар лесной может и от тропки заветной меня отрезать. И как мне тогда прикажете с горы этой треклятой спускаться? В море синее прямо как Ждан "прыгать"?

Ну уж нет, пускай крестители тут сами с нежитью бодаются, а я потопаю себе дальше. Один чёрт шансов против этой твари ни у кого из нас нет…

Внезапно панические вопли затихают и на смену им приходят радостные крики.

— Vittoria! — скандируют крестители.

В итальянском я не силён, но уж это слово узнать могу.

Вот и нашлась управа на нежить неубиваемую, а иначе чего бы воинам Христа победу праздновать?

Огонь, значит? Ясно. Теперь-то я точно без ручного огнемёта никуда. Осталось только его смастерить…

— Eretico! — раздаётся совсем рядом.

Из-за дальних деревьев выныривает ещё один креститель. На этот раз весьма необычный. Он с головы до пят упакован в странный серебристый костюм. В руках у крестоносца длинный раструб с наконечником как у алебарды, а за спиной громоздкий баллон.

Воин Христа наводит на меня своё орудие и внутри раструба я замечаю голубой огонёк.

А может и мастерить ничего не придётся…

.

Меня обдаёт жаром и рядом проносится густая, вязкая струя даже не пламени, а какого-то дьявольского напалма. Голубоватый росчерк прожигает ближайшее дерево, как картонку.

Повезло, что мне хватило мозгов сразу дёрнуться в сторону, а иначе вспыхнул бы как спичка. Даже хвалёный плащ и тот бы от столь сильного жара не уберёг. Синтетические ленты вмиг бы расплавились и слиплись, а графен благодаря своей высочайшей теплопроводности и вовсе испёк бы меня заживо.

От одной мысли о столь незавидной участи сердце ушло в пятки. Не думал, что столкнусь с чем-то подобным.

Что же это за горючая смесь такая?

Она вроде и горит медленно, но при этом жару даёт будь здоров. А главное, совсем не чадит, будто и нет в её составе никаких нефтепродуктов!

Даю ответный залп и крестоносец с огнемётом падает будто подкошенный. Из развороченного брюха вываливаются внутренности, но фанатик продолжает остервенело жать на гашетку огнемёта. Во все стороны разлетаются вязкие струи огня. Лес занимается пламенем.

Пока я спешно распаляю горн, с боков раздаётся слаженный боевой клич. И на этот раз звучит он не на чистом итальянском, а на ломанном славийском.

— Да устрашатся нас еретики, ибо мы — Папские рыцари, бич божий! Воспылай скверна!

Взяв меня в кольцо, крестители с огнемётами открывают огонь.

Ещё никогда прежде я не ковал с такой скоростью. В этот момент в меня будто сам Сварог вселился. Движения быстрые, скупые, а главное, ни единого намёка на никому не нужные слова…

Голодное пламя сталкивается с холодной вспышкой и тут же опадает не в силах навредить бетонной коробке.

Успел!

Сидя в кромешной темноте, я с облегчением выдыхаю. Ещё бы чуть-чуть и меня точно поджарили заживо.

Надеюсь, бетон, переложенный асбестом, выдержит тот нестерпимый жар, что сейчас лютует снаружи.

Снова разжигаю горн. В моём убежище становится чуть светлее и вместе с тем жарче. Похоже, огонь церковников ещё горячее, чем я думал.

Пора браться за дело, если не хочу, чтобы меня запекли как утку в глине.

Касаюсь порядком потеплевшего бетона и начинаю ковать.

Я не Отец орудийных башен. Моей меры не хватит, чтобы сравниться с Дланью Сварога. К сожалению, возвести огромную башню с многочисленными орудиями мне не под силу. Зато сварганить, что-нибудь поскромнее я способен. Думаю, глухой ДОТ, утыканный по самое не могу крупнокалиберными стволами, вполне сойдёт.

Сполох от ковки озаряет бетонную коробку и та в одно мгновение преображается. Теперь из голых до этого стен торчат прорезиненые шнуры из асбеста. И каждый из этих шнуров отвечает за целый ряд картечниц. Дёрнешь за одну такую верёвочку, и десятки стволов там снаружи огрызнутся гранёной дробью. Крупной, как перепелиное яйцо и тяжёлой как камень.

Дёргаю за самый верхний шнур. Через глухие бетонные стены пробивается оглушительный рокот. Первая партия картечи отправляется в полёт. Скованная из тяжёлого и тугоплавкого вольфрама она не убоится ни огня, ни препятствий на своём пути. Безжалостной волной она накроет воинов Христа и не будет для них спасенья. Ну а тех, кто каким-то чудом выживет, добьёт второй залп.

Дёргаю за следующий шнур. Вновь раздаётся грохот — это следующий ряд картечниц разродился смертоносным вихрем. Осталось ещё три, но прежде чем их использовать я делаю паузу и прислушиваюсь к собственным ощущениям. Кажется, жар спал.