Цесаревич Вася - Шкенёв Сергей Николаевич

Девушки таким аппетитом похвастаться не могли, поэтому ограничились разварными стерлядками, обложенными раковыми шейками, мороженым с шоколадом, чаем да пирожками со всё той же брусникой. А что делать, если эта ягода единственная, что способна сохраниться до весны? Есть, правда, ещё клюква, но очень на любителя. По мнению Василия, пирожками с клюквой можно врагов народа кормить.

И после обеда долгое время ехали в полном молчании. Лишь когда стемнело, Лиза Бонч-Бруевич осторожно опустила ладошку на руку Василия, лежащую на рычаге переключения скоростей.

– Вася, а мы без остановок или где-нибудь переночуем?

На задних сиденьях послышался шумный вздох облегчения, и на Красного обрушились пулемётные очереди вопросов:

– До Москвы ещё далеко, Васенька?

– А тебе не страшно ехать в темноте?

– Почему ты половому в трактире рубль чаевых дал, а не полтину?

– Разве это не кафе с официантом было?

– А какая разница?

– Мы с какой скоростью сейчас едем?

– Вася, что будет, если сейчас на дорогу выскочит лось?

– А если медведь?

– Ой, а мне спать не в чем. Васенька, есть поблизости магазин, где можно купить ночную рубашку?

Вот последний вопрос Красного изрядно озадачил. Даже в бытность свою капитаном Родионовым он как-то не задумывался, откуда берутся детали женского туалета.

Теоретически знал, что бывают такие магазины и отделы в универмагах, но самому посещать их не доводилось. А уж ночные рубашки видел только небрежно отброшенными на спинку стула, да и то в темноте.

Поэтому смущённо кашлянул и уточнил:

– Солнышки мои, вы точно уверены, что это нужно обсуждать именно со мной?

– А что такого? – удивилась Верочка Столыпина. – Во-первых, ты сам только что назвал нас своими солнышками.

– Во-вторых, – подхватила Катя Орджоникидзе, – мы представлены твоим родителям в семейной обстановке, так что ничего неприличного в этих обсуждениях нет.

Лиза тоже поддержала подруг:

– Вася, мы в самом деле выехали наспех и налегке, и нам действительно нечего надеть в случае ночлега в гостинице. Вот если бы… – тут она засмущалась, замолчала и прикрыла рот ладошкой.

– Мне нравится ход твоих мыслей, Лизавета! – хихикнула Вера Столыпина. – Но пока предлагаю остановиться на ближайшей ямской станции и поискать ещё работающий магазин. Там что-нибудь подберём.

– А Вася нам поможет с выбором, – заключила Катерина. – Фасоны и всё такое… Ты же поможешь, Васенька?

Красный буркнул под нос нечто неразборчивое, в чём понимающий человек с ходу смог бы определить вариант малого боцманского загиба, и прибавил скорость. Впереди уже светили фонари очередной ямской станции.

Девушки напрасно беспокоились – забота о путешественниках простиралась до такой степени, что все магазинчики при станциях работали круглосуточно. Даже те, что торговали сельхозинвентарём, сверкали витринами с выставленными топорами, вилами, косами, боронами и прочими конными жатками. Васю неудержимо тянуло именно в эти магазины, но, увы, дезертировать не получилось и его в шесть рук затащили в дверь под вывеской «Галантерейныя товары и дамския моды». Правда, надпись без еров и ятей.

Форменную куртку Красный предусмотрительно оставил в машине, поэтому на него сыграла репутация – приказчицы модной лавки нисколько не удивились появлению юного, но орденоносного лейб-гвардейца, заявившегося в отдел дамского белья в сопровождении трёх прехорошеньких девиц. Гвардейцы, они известные шалуны и затейники, так что ничего нового и из ряда вон выходящего. А этот, судя по наградам, прямо с войны.

Имеет полное право развлекаться столь невинным способом.

Вася оправдал ожидания – пряча смущение за вымышленным опьянением, он щёлкнул пальцами, после чего махнул рукой в широком жесте:

– Вперёд, мои храбрые амазонки! Три дня на разграбление захваченного города!

Дабы простимулировать приказчиц, Красный невзначай показал им сторублёвого Александра – билет достоинством сто рублей с портретом Александра Ильича Ульянова. Не увидев на лицах энтузиазма, добавил два полусотенных Владимира. Вряд ли весь товар в этой лавке стоит больше. Если только в придачу с продавщицами?

А сам плюхнулся в потёртое кресло и блаженно вытянул ноги. Прикрыл глаза, слушая милый девичий щебет:

– Варя, смотри, я эту модель в журнале видела.

– Вена или Париж?

– Фи, Варвара, у вас дурной вкус! Это Шуя, Иваново-Вознесенск и Вышний Волочок! Последний писк моды!

– Писк перед смертью?

– Сударыни, модель называется «Арина Родионовна».

– А «Пиковой дамы» тут нет?

– Вот, извольте обратить внимание… и рюшечки, опять же.

– Девочки, и как я её потом буду снимать?

– Вот это, Лизонька, уже не твоя забота! Кому надо, тот пусть и снимает!

Вася почувствовал, как его щёки заполыхали огнём, и осторожно приоткрыл один глаз. Нет, пока всё в рамках приличий, и от выбора к примерке ещё не перешли. На всякий случай приоткрыл и второй глаз – вдруг и в самом деле перейдут.

Его маневр был замечен.

– Вася, ты что, подглядываешь?

– Да, – честно признался Красный.

– Так нельзя!

– А как можно?

– Подглядывать можно, но признаваться нельзя!

– Но ты же увидела?

– Я не увидела, а догадалась с романтической стыдливостью! Нет в тебе романтики, сапог ты гвардейский.

Снова Красный поразился непостижимой женской логике – за короткое время от дурака до Васеньки, а потом к гвардейскому сапогу. О женщины, порожденье крокодилов…

Больше он не стал разговаривать и закрыл глаза. И задремал незаметно для самого себя. Хорошо так задремал, со сновидениями, в которых райские гурии в прозрачных ночных рубашках производства Иваново-Вознесенска отстреливались из автоматов от нападающих на райские кущи китайцев, но командовал гуриями почему-то граф Лев Давидович Бронштейн. Граф демонически хохотал, размахивая закрепленными на древке розовыми панталончиками с кружевными рюшечками, и настойчиво требовал оценить фасон знамени.

– Изыди, сатана! – крикнул Льву Давидовичу раздосадованный Василий и открыл глаза.

Верочка Столыпина, стоявшая перед ним с какой-то кружевной тряпочкой в руках, обернулась к подругам:

– А я предупреждала, что эта модель ему не понравится. Давайте следующую.

– Нет уж, – не согласилась Лиза Бонч-Бруевич. – Не будем ориентироваться на грубые солдафонские вкусы и берём только то, что нравится нам.

– То есть вообще ничего не возьмём? – огорчилась Катя Орджоникидзе. – Тогда мне заверните это, вот это и ещё это. Но оно точно из Вышнего Волочка?

Радио «Петербург».

Программа «Горячие новости дня»

Ведущая: – Здравствуйте дорогие слушатели. С вами снова я, Роза Землячка! А в нашей студии сегодня почётный гость – министр юстиции Российской империи действительный тайный советник барон Андрей Януарьевич Вышинский. И я очень надеюсь, что он ответит на некоторые вопросы, присланные слушателями нашей передачи. Вы же ответите, ваше высокопревосходительство?

Вышинский: – Разумеется, сударыня. Я всегда готов к диалогу, а моё министерство славится своей открытостью.

Ведущая: – Ой, ну зачем так официально? Называйте меня по имени.

Вышинский: – Как скажете, Розалия Самойловна. Но и вас попрошу обойтись без титулования. Имени и отчества будет достаточно. Обстановка вашей студии располагает к неформальному разговору, не правда ли?

Ведущая: – Так оно и есть, Андрей Януарьевич! Располагайтесь в кресле поудобнее и чувствуйте себя как дома.

Вышинский: – Ну, так какие же вопросы волнуют наших многоуважаемых слушателей? Если это не касается государственных тайн, я готов ответить на любой вопрос.

Ведущая: – А если касается?

Вышинский: – Тогда вопросы будут задавать другие люди, и не мне.

Ведущая: – Страшно.

Вышинский: – В Российской империи честному человеку бояться нечего. Так чем же, уважаемая Розалия Самойловна, интересуются ваши слушатели?