Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – монарх

Он сказал ошарашенно:

– Вам виднее…

– Еще бы, – согласился я. – С высоты моего роста…

Из проема двери, куда мы направились, вырвался закручивающийся по спирали огненный вихрь, похожий на гигантское сверло из свирепого пламени размером с заводскую трубу.

Его пронесло через зал к выходу, пахнуло жаром, Гугол отпрянул, а свирепый смерч все мчится и мчится, не касаясь пола, уже не смерч, а нечто нескончаемое, перегородившее дорогу, огненный вал, что наполнил пространство сухим перегретым воздухом, и нет ему конца, хотя не представляю, что за буйство дикой энергии…

Гугол отступил еще, сказал дрожащим голосом:

– Сэр Ричард! Можно через другой зал!

– Можно, – ответил я.

Странное чувство зашевелилось в груди. Я осторожно вытянул вперед руку, собрался с духом и сунул в бешено закручивающийся огонь вытянутый палец.

Обожгло, но не сильно, я же готовился с воплем отдернуть, а потом спешно заращивать рану, но всего лишь жарко…

Гугол крикнул за спиной:

– Сэр Ричард!

– Я сейчас, – ответил я. – Только вот…

Я медленно погружал в бешено вращающееся сверло огня кисть руки, слегка жжет, но именно слегка, и даже рукав не задымился.

– Сэр Ричард!

Уже не отвечая, я задержал дыхание и вдвинул сперва в огонь всю руку, а потом быстро шагнул, но не стал задерживаться, а бегом перебежал на ту сторону.

Странное ощущение, словно нечто огромное и властное пыталось меня остановить, но когда я попер дуром, вздохнуло и молча сказало с укором, что с дурного дитяти требовать, пусть прет, все равно ничего не найдет и не поймет.

Я пригнулся, между полом и огненным сверлом узкая щель, на том конце зала у самой дверной арки видны ноги Гугола, даже сейчас пятится, трус высоколобый.

– Гугол! – прокричал я. – Давай сюда. Это обманка!

Я даже лег на пол, чтобы видеть, как он нерешительно придвинется, однако он сделал несколько шагов в эту сторону, остановился, снова отступил.

– Сэр Ричард?

– Да не боись, – крикнул я. – Иди, это защита от умного дурака. Ничего больше.

– А как вы прошли?

– А я совсем тупой, – крикнул я. – Меня решили не трогать.

Ноги его отступили еще, донесся дрожащий твердый голос:

– Нет… я не пойду… у меня уже сейчас все в огне… Там, внутри. А вдруг примут за умного?

– Ты же обещал!

– Я не обещал ходить через огонь…

Я поднялся на ноги, сказал громко:

– Тогда пока пройдусь один… Встретимся в твоей комнате.

Огненный ураган, вращаясь с бешеной скоростью, все так же несется через зал, но я сквозь рев пламени услышал слабый крик, в которой отчетливо послышалось великое облегчение:

– Хорошо, сэр Ричард!.. Как скажете, сэр Ричард!

Я отступил еще, огляделся, стараясь не допускать раздвоения зрения, а то пойду по церковному собору и рухну в огненную яму или в камнедробилку.

Стены все те же из металла, вздымаются на немыслимую высоту, но хватает и залов, и комнат, к ним ведут где лестницы, где странные переходы, когда поднимаешься долго-долго, но оказываешься в самом низу… Гугол уже выяснил такое на горьком опыте, да и я в прошлый раз помог, однако на этот раз у меня нет времени все неторопливо и со вкусом изучать, смаковать, ахать и восторгаться высокими технологиями. Если микроскопом можно врага по голове, то вдарю и микроскопом. Сейчас важнее просто выжить, а микроскопов потом наделаем, за нами не заржавеет.

Осторожно, чуть ли не приставным шагом, я двинулся вдоль стены, готовый в любое мгновение метнуться в сторону, упасть или отпрыгнуть, но ничего не случалось, и, странное дело, я начал чувствовать нечто непонятно знакомое, узнаваемое, хотя мир вокруг чудовищен. Однако он чудовищен настолько, насколько могла бы завести человека дурная… или слишком уж вычурная фантазия.

Нет, это строили не чудовища, не монстры, вся башня дело рук людей, но только таких, что на меня смотрели бы, как на кроманьонца, а то и как на питекантропа.

Ноги мои все увереннее несли меня через залы, в одном месте обнаружил лестницу и взбежал по ней, хотя там сотни ступеней, но каким-то образом успел одолеть не больше десятка, и оказался на верхней.

Еще минут пять ушло на то, чтобы уловить знакомые запахи, а когда пришел по следу, обнаружил просторную комнату, где в углах куча разной одежды, в том числе и явно пиратской, грубо сколоченный стол, лавка и великоватое кресло с одной сломанной ножкой.

В углу настоящий камин, самодельный, грубый, зато россыпь багровых углей, легкие язычки огня по ту сторону невысокой решетки.

Я придвинул ногой кресло и опустился со всей осторожностью, однако держит, создал на блюдце горку кровяных колбасок и когда вдали послышались шаркающие шаги, уже ел смачно и с огромным удовольствием.

Гугол появился в дверном проеме измученный, запыхавшийся и с капельками пота на лбу.

– Сэр… Ричард?

Он вытаращил глаза, я рассматривал его с великим интересом.

– Ты же вроде короткой дорогой?

Он сказал обвиняюще:

– Вы нашли еще короче!

– Садись, – велел я, – а то не останется.

Он вздрогнул, когда я перестал есть и замер, а на столе начали появляться дивные яства, начиная с деликатесного мяса, зажаренного как-то по-особому, я никогда не спрашивал рецепта, нежнейших сыров, редкой изысканной рыбы и всяких там креветок, которые он мог бы, если бы, а так вот смотрит, как дитя на скелет.

– Сэр Ричард?

– Это сухой паек, – объяснил я. – Приходится перебиваться в дороге. Нам, паладинам Господа, негоже привередничать, верно?.. Ты ешь, а то совсем худой.

Он спросил в изумлении:

– Я думал, вы только тот колдовский напиток можете…

– Кофе? Кофе тоже могу.

Он покачал головой.

– Но… как вы это делаете?

– Даже не знаю, – ответил я честно. – Что-то от выученных заклинаний, что-то получается иначе… Какие-то умения получил в дар, вот только как и чем расплачиваться придется? Ладно, об этом потом подумаю.

Он взял робко сочнейший ломоть семги, откусил самый краешек, на лице проступило выражение совершеннейшего блаженства, и дальше ел, все ускоряясь и не перебирая харчами.

В камине багровые угли стали пурпурными, а язычки пламени чуть выше, но тепла не прибавилось. Я сотворил большую чашку кофе и пил неспешными глотками, а он с набитым ртом поинтересовался:

– Как дела в маркизате?

– Если честно, – признался я, – не имею представления. Я прямо к тебе. Понимаешь, дела есть дела, хотя в маркизате меня ждут две такие роскошные женщины…

Он поперхнулся, лицо вытянулось, как у коня, это у него так проявляется изумление, но в глазах зажегся дикий интерес.

– А как же вы… сумели, сэр Ричард?

– Уже умею, – скромно ответил я. – Понимаешь ли, можно бурно развиваться, сидя на месте, а можно и в странствиях… Я пока еще не знаю, что лучше. Возьми вон тот стэйк, понравится.

– Спасибо, сэр Ричард, – сказал он. – Наверное, в самом деле так лучше.

– Ты о рыбе?

– О развитии, – ответил он серьезно, с раздутыми щеками выглядит комично, когда ест быстро и жадно, но рассуждает о серьезном. – Мне удобнее вот так, а вам в странствиях.

– Мне бы тоже лучше вот так, – сообщил я, – в уютной библиотеке, обложившись интересными книгами, обязательно толстыми, в мягком кресле или возлежа на диване, с чашкой горячего кофе в руке…

Он сделал большие глаза.

– Честно?

– Еще как, – ответил я, – да только если вот так засяду, то нами будут командовать всякие там энергичные мерзавцы. Так что я просто вынужден переэнергичить их!

Он сказал с наивной благодарностью:

– Спасибо, сэр Ричард! Вы в самом деле приносите великую жертву.

Я отмахнулся.

– Это смотря с чьей точки зрения. Люди все еще дикие звери, они чтят великих проливателей крови. Потому все летописи о великих завоевателях и королях, что больше всех воевали, убивали, грабили, сжигали города и уничтожали целые народы… Вот когда начнут писать о действительно великих…

Я сделал паузу, он тут же спросил:

– О ком?

– Об ученых, – сказал я. – Имею в виду алхимиков, что преобразят мир.

Он улыбнулся.

– Все шутите… А я уж подумал, что хорошо бы в самом деле…

– А что, – сказал я, – великие завоеватели только опустошают и поганят Божий сад. Я вот сам уже великий завоеватель, представляешь?

Он посмотрел на меня внимательно, покачал головой. Я ждал, что скажет, не представляю и представить такую дикость не могу, но он вздохнул с печалью в добрых газельих глазах.

– Вот как… Я так и предполагал…

– Почему? – спросил я обиженно. – Я что, и с виду дурак? Может, ты не под тем ракурсом смотришь!.. Я на золотых монетах буду в профиль, понял?.. Да ты ешь, не отравишься.

Он ответил послушно:

– Ем, ем…

Когда он начал замедлять темп, я сказал покровительственно:

– Все, чем я занимался раньше, это… даже не знаю как обозвать, что сам не обиделся на такого бесчувственного гада. На самом деле только сейчас подошло настоящее испытание…