Выбор моей реальности (СИ) - Мануйлов Александр

Также, по поручению корпорации аргиропратов Плутодор служил инспектором по розыску украденных драгоценностей, путешествовал по фемам нашего обширного Ромейского царства: Халдии, Каппадокии, Опсикия, Фракисии и Пафлагонии. Но сейчас его сняли с этой почётной должности, так как он практически обездвижен вследствие тяжёлого полиартрита. Если Кир его немного подлечит, то Плутодор будет служить вам с радостью и благодарностью.

— Хорошо, а какой процент наш честнейший Плутодор желает получить с продажи камней?

— Каждую десятую монету.

После разговора с Лешёй я вызвал Гудислава.

— Как подготовка к выступлению на свадьбе? «Песнь льда и пламени»?

— Не тревожься, князь, назубок Песнь заучили от начала до конца - что лёд, что полымя. Ночью разбуди — впотьмах сыграем! Князьёв киевских мусикией своей радовал, а таперича видать и царьградским басилевсам черёд пришёл! — размечтался Гудислав.

Глава 107. Наша Царственность

Утром вместо запланированного визита к кузнецу я получил повестку — приглашение от Никифора на срочную аудиенцию в приватном формате. На этот раз мы с Ираклием прибыли уже в императорский дворец — Священный Палатий, который представлял собой закрытый ассиметричный комплекс: несчётное количество храмов и дворцов с мраморными колоннадами переходов и галерей, посреди ухоженных садов и парков. Оливы, кипарисы, инжирные, гранатовые и фисташковые деревья создавали защиту от солнца и обеспечивали ощущение естественной прохлады.

Лужайкам с цветами, оранжереям, искусственным водоёмам позавидовал бы самый продвинутый современный ландшафтный дизайнер, а от вида фонтанов, медных цистерн и мраморных скульптур любой топ-менеджер по благоустройству современной городской среды потерял бы покой и сон, со стыдом осознавая, что налогоплательщики зря тратят бюджетные деньги на его немаленькую зарплату.

У входа во дворец с золочёной крышей, где, по-видимому, разместился Никифор,  нас встретил и обыскал сам Великий Друнгарий — начальник дворцовой стражи.

После этой малоприятной процедуры прилизанный атриклин — придворный, отвечающий за соблюдение церемоний приёма у императора, через парадный вестибюль повёл нас по протяжённому коридору в аудиенц-зал, который назывался  Триклин Августея, из его дверей навстречу нам выходила кучка довольных царедворцев, державших в руках одинаковые увесистые кошелёчки. Увидев эту компанию, Ираклий раболепно склонился перед ними.

— Многоуважаемые члены Священного Консистория и их бессменный возглавитель  — квестор Димитрий Кидонис пришли выразить Никифору своё безмерное восхищение и безграничное почтение, — разогнувшись, витиевато пояснил нам Ираклий.

От великолепия, роскоши и пестроты внутреннего пространства Триклина у меня немного зарябило в глазах: отполированный до зеркального блеска разноцветный мрамор, на котором можно было запросто поскользнуться, повсюду фрески, лепнина и мозаика. Вдоль разрисованных стен вперемежку со скульптурами из золота и слоновой кости, как каменные истуканы, стояли придворные.

Из мебели ничего не было — в присутствии императора простым смертным  полагалось стоять.

Напротив входа висели бордовые шёлковые занавески, которые, минут через десять после того, как мы вошли, раздвинул невидимый кукловод.

Как в театре, перед нами предстал стоявший на возвышении трон, на котором важно восседал Никифор в окружении телохранителей с боевыми топорами. Рядом стоял длинный стол, на котором были разложены кошельки — штук тридцать, около каждого из них стояла табличка с именем того, кому этот кошелёк предназначался. Видимо, взятка за молчание и поддержку при осуществлении переворота.

Несмотря на жару, Никифор вырядился в пурпурные сапоги, расшитые золотыми одноголовыми орлами с широко открытыми заострёнными клювами. Вместо туники нацепил просторное одеяние из синего шёлка, затканного золотыми цветами. На голове красовался широкий, инкрустированный сапфирами и рубинами золотой обруч с жемчужными подвесками — пропендулиями. Образ довершила длинная пурпурная мантия из драгоценной парчи, во всех местах украшенная каймой из вышивки и пришитых к ней драгоценных камней. Ноги императора покоились на белой подставке из слоновой кости.

При созерцании этого экстравагантного прикида в глазах у меня зарябило ещё больше.

Никифор уже отлично освоился с ролью богоизбранного и начал говорить о себе в новой манере — отстранённо и во множественном числе.

— В Великом Ромейском Царстве все статусы, титулы и звания открыты для каждого свободнорождённого — выходца из любого сословия. Нужно только обрести смелость, проявить мужество, протянуть руку и взять то, чего ты был всегда достоин,  — глубокомысленно изрёк Никифор, почесав нос и поправив съехавшую корону. — К примеру, василевс Лев I Макелла в юности был жалким торговцем свиной требухой, а василисса Феодора — простой циркачкой, танцевавшей на потеху разгульной публике. Поэтому трудно себе представить, каких заоблачных высот может достичь один из самых высокообразованных и благородных из патрикиев нашей парадоксальной эпохи …

Затем, махнув рукой, отослал всех церемониймейстеров, кроме Ираклия. Значит, пока доверял только ему.

— Александрион-астролог, вчера к Моей Царственности приходил другой маг по имени Халид и предлагал нам свои услуги. Моя Царственность пожелала приобрести у него новые магические трюки. Но, мысленно поговорив с вашим божеством под названием «Систхэма», Халид горестно поведал, что ему не разрешили ничего нам продавать, так как Моя Царственность уже заключила пакт с неким магом  Александрионом, и теперь за мистериями нам следует обращаться только к нему.

Чтобы не возник магический конфликт интересов — так объяснил нам расстроенный  Халид. Также Халид в сдержанной ярости добавил, что даже если он изловчится, выследит и убьёт тебя, то «Бог-Систхема» этот акт сразу увидит и в ту же секунду отправит несчастного Халида в Тартар — гигантскую яму, полную огня... Изложи нам подробно о вашей Ойкумене, взаимоотношениях между магами и карающей всевидящей божественной сущностью, что зовётся «Интэрпхейс-Систхэма».

Я ему ещё раз рассказал о нашей миссии и о том, что через десять лет каждому магу требуется набрать по двадцать тысяч подданных, а мне, как особо одарённому,  сорок.

— Как же у вас всё запутанно и замысловато, интриги и заговоры, будто на вершине  Олимпа живёте! — попивая винцо, начал философствовать Никифор. —  Итак, какие магические трюки ещё спрятаны на продажу в твоей бездонной сумке?

— За золото, вес которого щедро оценит Твоя Царственность, и за возможность смены подданства граждан Твоей Великой Империи я могу передать десять кристаллов эфирной энергии и два амулета, которые не дадут воздействовать другим магам на твой царственный мозг, а также покажут присутствие магических созданий и магов.

— Сколько рабов тебе нужно? — Никифор нахмурился.

— Пока нисколько. Если я не буду успевать набрать нужное число подданных, то я обращусь к Твоей Государственности. Мне подойдут любые отбросы общества:  каторжники, мятежники, осуждённые преступники. Заберу у вас всех заговорщиков и несогласных с политическим строем, а церковников избавлю от еретиков, исследователей и вольнодумцев. Только количество будет иметь для меня значение.

— Такой вариант нас вполне устраивает. Ха-ха-ха! — заржал вдруг он так самозабвенно, что даже забыл поправить поехавшую корону. — Что ж, похоже, смотрители Ипподрома и общественных бань сегодня останутся без щедрот от Нашей Царственности! — два раза щёлкнув пальцами, Никифор повернул голову в сторону стола, на котором возвышались мешочки с табличками.

Ираклий, поднявшись по боковым ступенькам «сцены», отсчитал со стола изобилия десять мешочков-кошелёчков и торжественно передал мне.

— Спасибо за понимание, это будет моей подстраховкой. В государстве, откуда я прибыл, принято поздравлять с предстоящей свадьбой, желать семейного счастья, взаимопонимания и рождения наследников.