Сенши Кагори (СИ) - Самылов Алексей Леонидович

И полная абсолютная мертвая тишина. Боевой клич клана раздается лишь в сознании воинов. В этом мире даже звук умер…

Рывок во сне к погибающей Хильде выбивает Юкио из сна. И он, еще не совсем соображая, где находится, вырывается из чьих-то рук, а потом, отработанным слитным движением… Хотел вымахнуть из ножен меч. Но ладонь схватила пустоту… А на него смотрит какая-то азиатка, смотрит настороженно. Она готова к бою! По затылку и спине пробегает привычный холодок, ноги сами встают так, чтобы бросить тело в атаку. В горле рокочет глухой рык. И это не показуха, это накачка тела сайвалой.

Еще враги! Ну, что же! Чем больше врагов, тем больше трупов! В груди нарастает радость! Юкио оскалился, боевой клич уже клокочет в груди!..

… - Ничего себе! — устало произнес Кагори Рэйден, когда Юкио вдруг свалился там, где стоял. — Как там? Еле стоит, да?!

Рядом с ним стояла мать мальчика, а еще племянник главы, Кагори Нори, его сестра, Ясу, и Мураками Сидзу. Все прибежали в том, в чем спали. Сидзу, например, была в коротенькой футболке и нижнем белье. В клане Кагори традиции поддерживали в разумных пределах, женщин спать только на боку и только в специальной одежде не заставляли. Мацуи Аяко, старшая дочь главы, была в мужской пижаме, все-таки ей не тридцать, чтобы следовать молодежной моде в одежде, даже ночной. Позади старших вытягивали шеи Эйка и Шихо.

— Мию, что произошло? — спросил глава клана у жены, которая дежурила в комнате парня.

Та ответила не сразу. Она подошла к Юкио, положила ему руку на лоб.

— Что происходит, когда дух не вернулся нормально? — ответила женщина. — А вернулся он явно не нормально. Сенго, ты все рассказала?

— Конечно! — хмуро и с легкой обидой в голосе ответила мать Юкио.

— Значит, не все рассказали уже тебе, — спокойно заметила Кагори Мию. — Что-то произошло в Ракше. Что-то эмоционально насыщенное. Иначе с чего у совсем молодого парня такая наполненная праной реакция?

Женщина выразительно посмотрела на внучку.

— Ты же что-то подозреваешь? — сухо сказала она. — Иначе с чего такая поспешность с отъездом?

Сенго посуровела лицом. На миг ее верхняя губа вздернулась в оскале.

— Да, — отрывисто ответила она. — Подозреваю. Юкио очень хорошо сошелся с дедом. И это… Кое-кому сильно не нравилось.

— Позже об этом, — веско произнес Кагори Рэйден. — Сейчас парень совсем истощен.

Глава посмотрел на двух присутствующих мужчин.

— Нори, Иори, перенесите Юкио в процедурный, — сухо приказал Рэйден. — Ясу, Сидзу помогите им. Поставите… Ну, не вас учить. Мию, ты идешь сейчас спать. Ночью ты снова будешь присматривать за парнем.

— А мы? — подала голос Шихо.

Глава развернулся вполоборота и посмотрел на двух девушек. Мода внесенная Мураками Сидзу, была полностью перенята этими пигалицами. Тоже футболочки и трусики. Никакого стыда.

Задавив ворчание, глава потер подбородок.

— Давайте-ка с вами попозже, — выдал, наконец, Рэйден. — Ситуация, как видите, сложнее, чем казалось. Ну, и вам все-таки, необходимо поступать. Так что ходите пока на курсы, а там посмотрим.

— Деда… — начала было Эйка, таким, слегка просящим тоном ребенка.

— Эйка, — строго одернул девушку глава. — Я все сказал.

Я знаю, что многого не помню. Потому что не может быть, что между воспоминаниями о том, как я только очутился в теле Ингвара Бера и боем, где погиб Олаф, ничего не происходило. Я только откуда-то знаю, что все взрослые из клана, кроме Олафа, погибли. В памяти сохранился образ здорового, просто огромного мужика, с бородой-лопатой. Зигвард Бер, отец Ингвара.

Еще есть воспоминание о солнечном дне. Хильда, в красивом белом платье, улыбается мне. За ее спиной цветущий луг. Ее смех — как колокольчик, а в голубых глазах искриться радость.

Помню огромный погребальный костер. Но не Беров, а Лупусов. И какой-то старик говорит Олафу, что отвечать за предательство некому. «Некому нести вину». А глаза его пустые, безжизненные, словно два колодца.

А еще, словно в насмешку, в памяти сохранился тот, последний бой Беров. Я четко помню, как один за другим пали мои сородичи. Как погибла Хильда. Ее последняя улыбка… А вот сколько я сражался потом, последний Бер, это размылось. Но очень долго, вечность…

… Солнечный свет льется в окно. Рядом с высокой кроватью, на которой и лежит Юкио, на стуле сидит женщина. Она спит, уткнувшись лбом в руки, сложенные на кровати. Что-то пикает где-то рядом.

«Очнулся, здоровяк?» — словно наяву прозвучал веселый голос Хильды.

Юкио вздрогнул. В этот момент спящая женщина шевельнулась, а потом резко поднялась. И встретилась взглядом с парнем. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Красивая женщина. Черные вьющиеся волосы обрамляют овал лица. Губы тонкие, но это ей идет. Есть в ее чертах что-то европейское. Карие глаза… Их разрез вроде бы азитского типа, но они такие большие. Высокие скулы. Тонкий нос.

На заспанном лице женщины появилось выражение удивления. А потом она так мило и искренне улыбнулась… Что по телу парня пробежали мурашки. Потому что эта улыбка… Словно Хильда оказалась перед ним!

— Доброе утро! — тепло произнесла женщина. — Как ты себя чувствуешь?

Юкио не стал рисковать, пытаясь ответить вслух. Слабость была просто опустошающая. И так, словно только что в Шеол сходил. Он чувствовал, что буквально балансирует на грани очередного припадка беспамятства. И Юкио лишь поморщился в ответ.

— Меня Сидзу зовут! — продолжала дарить оптимизм женщина. — Просто Сидзу, ладно?

Юкио в ответ слегка опустил подбородок. Женщина же поднялась, зашла куда-то за голову.

— Ага, — донесся ее голос. — Так.

Сидзу снова появилась в поле зрения.

— Ну, что же, — бодро сказала она. — Все не так плохо, как кажется! Да, есть определенные проблемы, но они исправимы.

Дверь Юкио не видел. Но услышал, как она открылась.

— Сидзу, как он? — раздался голос мамы.

И сразу же Сенго появилась в поле зрения. Небольшая ростом, матушка Юкио притягивала мужские взгляды. Красивая, но это у клановых норма. Сколько Юкио видел женщин из кланов, ни одной некрасивой. Все симпатичные. У Сенго были глаза необычного для японки, зеленого цвета. На женщине была футболка… С какими-то котятами. Это почему-то рассмешило парня. Сенго же, увидев на лице сына намек на улыбку, сама неуверенно улыбнулась в ответ.

— Как видишь, стабильно, — произнесла в этот момент Сидзу.

— Доброе утро-о-о! — еще чей-то голос, женский, с зевком в конце.

Еще одна дама появилась перед Юкио. Ага, это, кажется, Ясу. Невысокого роста, спортивного телосложения. А лицо… Какое-то хищное. Но, опять же, красивое. Черты лица японские, то есть скуластая, глаза черные, нос небольшой и губы пуговкой.

— Ну, как тут наш пациент? — сощурилась Ясу. — О, очухался! Это хорошо! Доброе утро, боец!

Кагори Эйка, проводив взглядом Ясу, которая шла в гостевой дом (там располагались мед. помещения), вздохнула и притопнула ногой, на которую только что была надета туфля. В этот момент на энгаву главного здания вышла Мацуи Шихо.

— Ты маску взяла? — слегка иронично спросила она.

Эйка чуть поморщилась. С этой эпидемией все словно с ума посходили. И ведь не докажешь, что членам кланов не грозит вообще никакое заболевание. Маску в школе будут требовать и без нее не пустят.

— Да, взяла, — с досадой ответила Эйка. — Когда же уже кончится это все? Надоело!

— Ну, хёджины, такое ощущение, что хотят поболеть, — хмыкнула Шихо, надевая обувь.

Она поочередно постукала носками ботинок о деревянный пол. Эйка слегка нахмурилась при этом. Просто Шихо… Ну, у нее уже весьма неплохо все отросло. А вот у Эйки фигура была, как у мамы и бабушки. То есть все скромно.

Солнце уже вовсю жарило. Свет буквально заливал двор, который пересекли девушки. Благо, сегодня слегка поддувал ветерок. Эйка с чего-то пришла в голову мысль, что в древности, в этих юкатах, девушки, наверное, потели, как воины на тренировке.