Восходящая Аврора (СИ) - Ромов Дмитрий

В аэропорту встречаю Перкеля.

— Егор! — радостно машет он, — вы тоже летите?

— Да, Всеволод Арнольдович, и вы? Значит вместе полетим. Закончили монтаж?

— Да-да, всё закончили и испытали, не беспокойтесь, будет работать, как часики. Мы изучили французский и английский опыт и внесли изменения, которые позволят вам практически без обслуживания жить долгие годы. Но я вот что хотел обсудить.

— Соседа?

— Нет-нет, мы с ним обо всём договорились. Это касается тех домов, что сейчас строятся в Голубой бухте. Там же с водопроводом проблема, но рядом неподалёку есть хороший ручей, подходящий. Мы можем его использовать для водоснабжения. Был у нас такой замечательный русский инженер, Дмитрий Иванович Трембовельский, не слыхали?

— Нет.

— Он занимался, в числе прочего, конструкциями гидравлических таранов для водоснабжения. У нас условия как раз подходящие. Если вы захотите, мы можем на основе его разработок организовать подачу воды и вообще сделать автономную систему водозабора и водоподготовки. Ну, и разведём по домам, естественно. Я сегодня местность осматривал, всё просто отлично можно сделать. Главное, там и обслуживания никакого не надо по большому счёту, только смолы ионообменные менять и механические фильтры. Что скажете?

— Звучит неплохо, — киваю я. — Давайте подумаем. Подготовьте, пожалуйста, информацию, сколько будет стоить проект под ключ со всеми изысканиями, производство или покупка оборудования и монтаж, или что там…

— Хорошо, — воодушевляется он и начинает светиться от радости. — Как с вами приятно иметь дело! В течение недели мы с товарищами всё подготовим.

— Отлично, — киваю я, — значит договорились.

Честно говоря, все эти проекты мне сейчас до фонаря. Мысли мои летят впереди самолёта и снова оказываются в тайном подземном ходе, ведущем из Новоспасского монастыря.

Я снова и снова прокручиваю в голове произошедшее. Вот идёт кругломордый. Вот он чуть притормаживает и я бью его по темени. Он летит вперёд бросая чемодан, пистолет и толкая Наталью. Она падает, задевая Марину. Вся эта суета и неразбериха длится совсем недолго.

Марина оборачивается, обнаруживает меня, и я вижу Наташку, стоящую на коленях с приставленным ко лбу стволом. Сердце обрывается, раздаётся выстрел и гаснет свет.

Проходит целая вечность. Или секунда. Как выяснится потом, я не стану седым, как Хома Брут, но на тот день это самый страшный момент в моей жизни.

— Егор, — слышу я шёпот и не отвечаю, не желая облегчать наведение по голосу.

А потом мне приходит мысль, что это, может быть, Наташка и ей нужна помощь. Я опускаюсь на четвереньки и шарю в поисках фонаря. Где ты, твою дивизию, сраный фонарь…

— Егор… — снова раздаётся голос и теперь мне кажется, что это Наташка. — Егор… Это я…

Твою дивизию! Кровь бьёт в голову. Это она!

— Ты в порядке⁈ — почти кричу я, и в тот же миг раздаётся новый выстрел, оглушительный, как взрыв бомбы.

Пуля обжигает ухо, но в свете вспышки, за долю секунды, что она длится я успеваю всё разглядеть. Справа впереди по-прежнему на коленях стоит Наташка, а Марина с пистолетом в вытянутой руке лежит на каменном полу. Я не знаю, какого хрена это значит и не размышляю, почему она там. Я сжимаюсь, как пружина, превращаясь в Человека-паука.

Сжимаюсь и тут же разжимаюсь, делая два прыжка, чтобы не лететь по прямой и не облегчать Марине задачу. Но выстрелы больше не раздаются. Я прыгаю на неё и бью, не разбирая куда, вроде по голове. Она дёргается и хрипит, а я нахожу её руку и прижимаю коленом, чтобы она даже и не пыталась стрелять.

— Брагин… — хрипит Марина. — Брагин… Всё… перестань, Брагин… Ната меня… убила…

Она обмякает и в этот момент становится светло. Относительно светло. Это Наташка находит на полу фонарь и включает его. Марина лежит в луже крови, а моя суженая на коленях с фонарём в одной и пистолетом в другой руке в ужасе смотри на меня.

— Ты цела? — спрашиваю я и бросаюсь к ней.

Сначала забираю пистолет у Марины, а потом бросаюсь к Наташке.

— Да, всё хорошо, — часто кивает она и по её щекам текут горячие ручейки.

Я прижимаю её к себе и шепчу:

— Матушка спасибо…

Потом мы выползаем, Марину увозят в госпиталь, хотя шансов очень мало. Кругломордый успевает очухаться и свалить по проходу ведущему, как выясняется, в бомбоубежище между жилым домом и ЦИТО имени Пирогова. Тот чел, «третий», которого я замолотил дверью, оказывается в руках Де Ниро.

— Как ты это сделала? — хватается он за голову.

— Ну… — вздыхает Наташка, — когда этот… мужчина меня толкнул, я полетела вперёд, сама толкнула Мариш… Марину и упала на пол, ударившись коленом обо что-то выпирающее. Посмотрела, это пистолет. Наверное, Марина или тот человек уронили… Ну, а потом… она на меня не смотрела, всё её внимание было к Егорке приковано, но ствол-то к моей голове приставила… Я поняла, что сейчас может произойти что-то… ну… непоправимое… Вот и… подняла, в общем, руку и нажала на спуск… А потом уже Егор всё доделал…

— Да, — стирает со лба испарину Злобин, — вы, бляха, два сапога пара… Прирождённые убийцы, Бонни и Клайд, Тарзан и Джейн, твою мать…

Он часто кивает переводя взгляд с меня на Наташку и улыбается или просто строит рожи… Ну вылитый Де Ниро…

— Наташ, — начинаю я, когда мы возвращаемся домой…

— Только не вздумай сказать, — перебивает она, — что это твоя вина и тебе нельзя было приближать меня к себе, потому что рядом с тобой я всегда буду в опасности. Ты понял меня⁈ Не вздумай! Я серьёзно!

Твою дивизию…

— Но это правда, — качаю я головой. — Никогда себе не прощу, что… что не оборвал всё ещё тогда. Ты что, не понимаешь? Ты правда не понимаешь? Ты же умная, твою дивизию! Ты видишь, пацаны погибли, ты на волоске была! Как бы я жил потом⁈

— Так ты о себе или обо мне печёшься, я не пойму⁈ — сдвигает она брови.

— Твою мать! Какого хера! Ты же всё понимаешь. Тебе нельзя со мной!

— Но это не тебе решать, а мне! И я уже всё давно решила! Мы оба решили! Ты что хочешь меня прогнать? Ты совсем что ли⁈ Или это только повод, чтобы воссоединиться со своей Новицкой⁈

— Да прекрати ты херню нести! — повышаю я голос.

— Не ори на меня… — говорит она дрожащим голосом, и из её глаз начинают капать слёзы.

Твою дивизию!

Я встаю и выхожу на кухню. Хорошо, что я не пьющий, а то бы сейчас надрался вхлам… Достаю из шкафа бутылку коньяка и наливаю полстакана. Хорошо, что не пьющий, твою долбанную дивизию…

Самолёт прибывает точно по расписанию. Из аэропорта мы с парнями едем домой. Движение без пробок — это большое благо. Вот бы сегодняшнего градоначальника из будущего привезти сюда на экскурсию… Думаю о всякой ерунде, потому что на сердце неспокойно. Потому что думать о том, как нам с Наташкой быть дальше до тошноты муторно.

То что произошло… да, это действительно моя вина, но кто гарантирует, что если бы я сразу показал жучок, то не случилось бы чего-то подобного? Рядом со мной всегда опасность. Я как на вулкане. Каждый долбанный день…

Наташкиной машины нет. Где она, интересно, я ведь говорил, когда вернусь. Поднимаюсь домой, открываю дверь и захожу. На сердце кошки скребут. Блин! Почему её нет! Я надеялся, вернее, даже не сомневался, что она дома… Прохожу в гостиную и замечаю на столе лист бумаги. Записка.

Подойти не успеваю, потому что звонит телефон. Звонки частые, межгород, похоже. Возвращаюсь в прихожую и снимаю трубку.

— Алло…

— Егор… это я…

— Привет, Наташ, ты где?

— А я тебе записку оставила, — отвечает она.

— Я только в дверь вошёл, не успел ещё прочитать, — объясняю я.

— Понятно…

Молчим.

— Я к отцу улетела, — вздыхает она.

— Чего⁈

— Ты же сам этого хотел…

Ну да… хотел… Я сам не знаю, чего я хотел…

— Егор, — тихонько говорит Наташка.

Я молчу.

— Егор… я тебя очень прошу… не прогоняй меня, пожалуйста…