Александр Мазин - Кровь Севера

Бык заревел, нагнул голову и нанес удар.

Медведь не стал уворачиваться: ударил сбоку. Лапа с длинными тупыми когтями ушибла рогатого великана, но не остановила. Длинный рог сорвал клок шкуры с шерстью с медвежьего плеча. Но я этого не видел, потому что, слетев с бычьего загривка, воткнулся в скрывший кусты сугроб.

Когда я выпутался из мешанины веток и поднялся, исцарапанный и весь облепленный снегом, битва уже закончилась.

Бык бился в агонии, а медведь, мотая головой, рвал клыками бычье брюхо.

…Я ощутил прикосновение меха к ноге. Снежно-белый волк был рядом. Его собрат — на шаг впереди, — не сводил глаз с пропитанного кровью снега.

…А в двух шагах от жрущего громадного мишки, стоял третий волк. Мой. Стоял и улыбался. Звал.

И тогда я бесстрашно двинулся вперед.

…Медведь поднял перепачканную красным морду, поглядел на меня (Наши глаза были почти вровень, такой он огромный!), потом фыркнул мощно и снова зарылся в тушу.

А я выдернул один из своих ножей (второй придавило бычьей башкой), отмахнул вывалившийся из бычьей пасти язык и запустил в него зубы…

Дивный был сон. В смысле, удивительный. Настолько странный, что я поделился им с побратимом.

И тот, к моему удивлению, вмиг его истолковал. Даже не задумавшись.

Мол, с его, Свартхёвди (Медведя то есть) помощью я завоюю страну дремучих лесов, где водятся бородатые быки. Зубры, по-нашему.

А волки — это те храбрые воины, которые пойдут с нами. Ну а мой тотемный Волчина — это как бы гарантия свыше: все будет путём.

— А ты еще не хотел собирать воинов под свою руку! — укорил меня Свартхёвди. — Чую: быть сыну моей сестры сыном конунга!

Прослезился от избытка чувств, сцапал меня и притиснул лицом к бородище.

Все же неудобно, когда «младший брат» настолько выше ростом, чем «старший». Несолидно как-то…

Мы прогуливались по острову. Несмотря на то, что большая часть норманов отсутствовала, спешно дограбливая окрестности, сбывая и покупая ценности на стихийно образованном рынке или карауля отсиживающихся за стенами Нанта франков, на острове было весьма людно. И возникало ощущение не военного лагеря, а какой-то судостроительной верфи. Дух свежего дерева перебивался только запахом горячей смолы и вонью топленого сала.

Викинги готовились к скорому отплытию. Последние штрихи, так сказать.

Инициатором прогулки был Свартхёвди. Он и увлек меня на ту часть острова, которую занимали Рагнар с сыновьями. Увлек с загадочным видом человека, готовящего сюрприз. Я крепился и ждал. Готовился ко всему. Сюрпризы Медвежонка могут быть весьма неожиданными.

О, мы остановились. Надо полагать, пришли. И что в этом месте интересного, если не считать здоровенного шатра со значком Ивара Бескостного?

— Подумал я, брат, о том, что ты сказал. Мол, нет у нас своего корабля и это нехорошо.

Когда это я такое сказал? Что-то не припомню…

Но Свартхёвди моих мыслей читать не умел, гнул свое:

— Подумал я, и решил: прав ты, брат. Вон, погляди-ка…

И указал на берег. На берегу, похожие на дремлющих морских чудовищ, лежали драккары.

— Смотри! — сказал Медвежонок, подводя меня к берегу, между поставленными на валки кораблями. — Что ты скажешь?

Что я видел? Другие корабли, уже спущенные на воду. Пара кнорров, еще один драккар… На всех — знаки Ивара. Так я и сказал.

— Вот туда гляди! — Свартхёвди развернул меня в нужном направлении. — Что видишь?

Я посмотрел. Время, проведенное с викингами, не сделало меня великим специалистом по кораблестроению. Однако кое-в-чем я уже разбирался.

— Ну, кнорр, — сказал я. — В хорошем состоянии, — уточнил, приглядевшись внимательнее. — Собран, вроде, неплохо. Года три?

— Пашет море с позапрошлой весны! — заявил Свартхёвди с такой гордостью, будто приходился данному кнорру папой.

— Мелкий какой-то, — выдал я первое, что пришло в голову. Кнорр и впрямь был невелик. Наш, утопший, был побольше водоизмещением.

— А зачем нам — побольше? — отозвался Медвежонок. — Шесть пар весел — в самый раз. А трюм у него вместительный. То, что надо! Покупаем?

Я в изумлении уставился на побратима. Это и есть сюрприз?

— Цена хорошая! — заверил меня Свартхёявди. — Ивар сказал: с тебя много не возьмет. Ты ему по нраву, а золота у Рагнарссонов и так хватает.

— Так это что же, Иваров кнорр?

— Не то, чтобы Иваров, но… Шел с ним один торговец из Смоланда. Его убили осенью. А кнорр остался.

— А что люди купца?

Свартхёвди пожал плечами.

Ну да, дурацкий вопрос. Из тех, которые ни один разумный человек не станет задавать Бескостному.

— Ивар сам предложил, когда услышал, что ты ищешь судно.

— Вот как? А я его ищу?

— Ну да. Ты теперь вождь, а у вождя должен быть корабль. Сам же сказал. Лучше, конечно, драккар, — рассудительно произнес Медвежонок, — но для драккара нас пока маловато. Так что этот кнорр будет — в самый раз. Он тебе не нравится? — спросил Свартхёвди с беспокойством. — Что твоя удача говорит?

Моя удача слегка охренела и помалкивала.

— Ну почему ж не нравится? Отличный кнорр! Что дальше?

— Как что? Я дам тебе свою половину серебра, добавь к ней свою, иди к Ивару и покупай. А я пока скажу нашим, чтобы собирали свое имущество. Если у нас есть свой корабль, мы на нем и поплывем.

— А Хрёрек? Что он скажет? Мы ведь из его хирда? Вдруг он будет против?

Свартхёвди поглядел на меня очень внимательно, помедлил и изрек:

— Ты сегодня ничего… такого не сьел?

— То есть?

— Говоришь странные вещи.

— Со мной бывает, сам знаешь, — буркнул я и, чтобы сменить тему, предложил: — Давай-ка лучше на борт поднимемся. Глянем, так ли он хорош внутри, каким кажется.

Первое, что мне бросилось в глаза, когда я оказался наверху — почерневшая пленка крови, сплошь покрывшая палубу. Да, неслабый был бой. Кровь, если сразу не смыть, обладает неприятным свойством пропитывать даже просмоленные доски. А уж из щелей ее точно не выскрести.

Я поделился этой мыслью с Медвежонком, но уже после того, как мы осмотрели трюм и убедились, что кнорр — в полном порядке.

— Отскрести кровь? — переспросил мой побратим. — А зачем? Это же…

И минут пять пояснял мне, некультурному, как пролитая кровь повышает мореходные качества судна. С примерами из личной жизни и из общей истории и истории собственного воинственного рода.

Медвежонок был абсолютно уверен, что драккар, чей киль не будет окроплен человеческой кровью, утонет в первом же плавании. И что драккар, омытый не просто кровью раба, а кровью полноценного воина, с честью взятого в плен, будет бороздить моря, не зная поражений. И только я, тупой и невежественный, недопонимаю: раз на этом кнорре пролилась кровь многих воинов (сначала, когда напавшие франки убили всех наших моряков, а потом самих франков убили оказавшиеся поблизости хирдманны Ивара), то в любой шторм и в любых конфликтных ситуациях на таком кнорре будет безопаснее, чем в домашней постельке.

— Тем более, — заключил Свартхёвди, — этот кнорр был омыт не только кровью воинов, но кровью воинов Севера, а наша кровь для такого дела — самая хорошая. Лучше только кровь настоящих конунгов и кровь дракона.

— Вот только драконов, брат, давно перебили, — добавил Медвежонок с искренним огорчением. И тут же воспрял: — Зато теперь мы, берсерки и ульфхеднары, — самые неуязвимые из живущих!

Грохнул меня по броне деревянной лапой и сиганул на берег с трехметровой высоты.

Я же, будучи в доспехах, на такой прыжок не осмелился и аккуратно сошел по веслу.

Кровь Севера. Надо же! Помнится, и Тьёрви что-то такое говорил…

Хрёрек не стал укорять меня за «самостоятельность». Он, оказывается, был в курсе, что я собираю команду. И отнесся к этому положительно.

Не откладывая в долгий ящик, тут же сообщил, что ждет нас в конце лета в Хедебю или в начале осени — в Ладоге.

— Не опоздайте на праздник, — добавил он с усмешкой. — Будет весело.

И ушел распоряжаться погрузкой. Через три дня весь наш буйный лагерь снимался с якорей и уходил домой. Домой! То-то радости франкам! Или, напротив, огорчения. Мы ведь не порожняком уходим, а с полными карманами франкского имущества. И, увы, не навсегда. Норманы сюда еще вернутся. И не раз. Им понравилось.

Тем же вечером у меня появился кормчий. Ове Толстый.

Чисто подарок судьбы, потому что — отличный специалист с десятилетним опытом работы по профессии.

Почему вдруг такой молодец решил встать к кормилу мелкого кнорра с еще более мелким капитаном, поинтересовался я.

— Так кто мне еще доверит, — вздохнул громадный датчанин. — Два корабля потерял. Нет у меня удачи!