В теле дрища в военной школе аристо (СИ) - Борзов Андрей

Куратор вышла в очередной раз проверить нас и сказала:

— Ребята много мяса изменённых животных есть нельзя.

— Да, мы же не дикие маги. — Сказал Витор. — Те съедят не поморщатся и ещё добавки попросят.

Да как оказалось этого мяса нельзя было есть много, а в меня оно лезло столько сколько хотел. И даже чувствовал, если съем мясо ещё более высокорангового кабанчика мой источник может усилиться, и я смогу перейти на новый уровень силы. Хотя мне надо съесть прилично этого мяса, убив не одного такого кабанчика. Многие считали, что подобное мясо увеличивает мужскую силу. С этим у меня всё было в порядке, только в лесу это было сложно реализовать свои мужские потребности. У меня под боком были симпатичные девушки, но Анастасия ходила за мной по пятам и приглядывала круглосуточно. Видимо выполняла наказ главы всея родов Тумановых. Я сразу вспомнил свой посыл главе Ветровых. Это был жестокий посыл и проведя в лесу месяц в воздержании я осознал, насколько я был жесток. Я уже был готов накинуться на Анастасию или на местных крепких доярок, которые справлялись с трёхметровыми коровами, а если меня оставят в лесу ещё на месяц, то и на кабанов. Хотя с последним я всё же погорячился. То, как за мной пристально ходила куратор на девушек она мне накинуться не даст, даже если те не будут против.

Я был безмерно рад, что сегодня у нас заканчивается наше задание и я меня отпустят из-под пристального надзора Анастасии.

— Давайте не будем о диких магах. — Сказала, сжавшись Виктория. — Я их боюсь. Вдруг они снова ввергнут нашу империи в пучину Хаоса. Все же помнят мифы о войне диких магов. Не будем говорить о страшном.

— Да давайте не будем кликать беду. А то заявится сюда дикий маг и съест всех нас. — Жутким голосом проговорил Витор.

А я закончил с кабаном обтёр руки от крови о снег, и подумал: «Не такой я уж и страшный зря они так».

Морозный вечер, потрескивающий костёр, моя команда, устроившаяся рядом, кабан на вертеле — я почувствовал себя восхитительно.

Мясо тоже было восхитительным. Мне вспомнились протеиновые коктейли, которые мне заменили часть питания. Попивая их тогда, я мечтал вот так в кругу соратников жарить дичь на костре.

Витор вытащил из своего рюкзака большую бутыль и шесть стаканов.

— Ты что, нам нельзя. — Возразила Виктория.

— Можно.

— Нельзя, — поддержала подругу Лика.

— Ты что маленькая? — Улыбаясь, спросил Витор

— Не маленькая.

— Мы все достигли возраста согласия, — Засмеялся Витор, а по меркам простолюдинов, мы вообще совершеннолетние. И пока уважаемая смотрительница за Глебом не видит, разбирая свои травки в палатке. Я налью всем согласным.

— Я наверно воздержусь, — вставил своё слово.

— Да ты что, Глеб. Не бросай меня командир. Или ты нас не уважаешь? Глеб, командир, вот на тебя я рассчитывал. Я даже представить не мог, что ты меня бросишь пить одного. ну ты прям…

— Я вас всех безмерно уважаю, но алкоголь. Он на меня странно действует

Все замерли и посмотрели на меня, будто ждали продолжения.

— Я становлюсь сам не свой. Точнее я становлюсь слишком собой и плохо это помню.

— Вот теперь я точно хочу на это посмотреть, — Витор в предвкушении уставился на меня.

— Если Глеб будет, то и я буду, — сказала Милена.

— Ну что Глеб по маленькой? Ну что Командир?

Я вздохнул:

— Если только по маленькой.

— Ну а я о чём говорю. — Витор обрадовался и сноровисто налил мне в стакан тёмно-коричневую, отдающую крепким алкоголем и можжевельником жидкость.

После того, как я согласился, своё согласие подтвердили все и получили из рук Витора наполовину наполненные стаканы.

— Ну что за любовь? — поднял стакан Витор.

— За любовь не первый тост. — Возразила, краснея под цвет своих волос Лика.

— А ты откуда знаешь? — спросил Витор.

— Знаю. В сети и по ТВ показывали.

— Под Глеба косишь? — подколол Витор.

Я встал, чтобы прекратить пререкания и сказал:

— За нас. За нашу замечательную команду.

Мы все выпили и закусили ароматной кабанятинкой.

Сквозь мутную пелену видел, что допивал отобранную бутылку у Витора.

А кто такой Витор?

«Это же мой боец», — сделал логичный вывод я.

Опять все расслабились. Почему девушки в лагере? Устроили балаган. Надо проверить дальнее охранение. Мы должны продержаться до подхода основных сил.

Откинул бутылку и пошёл наводить порядок.

На мне кто-то висел. И почему подчинённые мне мешают. Раскидал всех и пошёл разбираться со всеми.

…Снег…

… Ветки… Ёлки… Огромные кабаны, и медведи, убегающие от меня в ужасе…

Где я?

Кто я?

… Мне тепло и хорошо…

Я чувствую, как ко мне прижимаются три тела.

Постепенно отходил от опьянения и мне было очень хорошо, я лежал на мягком мху.

Передо мной была тонкая хрупкая девичья рука. На ладошке горел огонёк.

Приподнял голову: Милена слева, Лика справа, а чуть ниже меня за талию обнимает Виктория.

Тепло расходящееся от Лики растопило снег. Энергия жизни от Милены заставила распуститься подснежники, а Виктория наморозила вокруг ограду из сосулек.

Смотрелось будто мы лежим в колыбельке.

Какой-такой колыбельке?

Голова гудела я чувствовал, как регенерация справляется с алкоголем, и я трезвел очень быстро.

— Ты изрядно уменьшил запас Витора. — Лика прижалась ко мне сильнее и огонёк дрогнул в её руке.

— Лика, ты же боишься страшных магов разума, а я такой.

— Нет, не такой.

Девушки были в одежде. Милена поглаживала меня по груди и смотрела мне в глаза.

— А мы это?.. — Спросил я.

— Пока нет. — Сказала Милена и провела пальчиками по моей груди.

— Спасибо. Я никогда не чувствовала себя в большей безопасности. Спасибо за твои слова. — Заплакала Виктория и сильнее стиснула мою талию.

— Девочки, что я вам наговорил? Вы же понимаете, что я был пьян и немного не в себе.

— Уверена, твои слова шли от самого сердца. — Возразила Виктория.

— Я тоже так думаю. — Поддержала Лика Вику и её огонёк опять дрогнул, и она сильнее ко мне прижалась.

Милена снова погладила меня по груди.

Ветка хрустнула.

Девочки напряглись, последнее, что я запомнил перед тем, как провалиться во тьму — это светящиеся изумрудные глаза.

Первое, что я услышал — это шаги. Кто-то ходил взад-вперёд, а я был привязан. Привязан ко пню, я отчётливо почувствовал кору скованными за спиной руками. И путы, а скорее всего это были кандалы или наручники с подавителем. Это тоже отчётливо ощутил, когда я обратился к своему источнику.

Медленно приоткрыл глаза. Огромная палатка Анастасии была освещена фонарём, подвешенным посередине. Здесь было довольно тепло, не ветрено и уютно. А пень, к которому я был привязан, я вспомнил. Иногда я сидел на нём, когда приходил в палатку Анастасии.

Мой куратор была облачена в свой защитный тёмно-зелёный костюм, она мерила палатку шагами обходя раскладной столик, периодически задевая свой спальник, на котором лежал её рюкзак. Иногда доходя до края палатки куратор хваталась за голову и когда она заходила на новый круг её длинная коса закручивалась вокруг тонкой шеи, так резко она меняла направление.

Дойдя в очередной раз до конца огромной палатки, Анастасия резко обернулась и уставилась на меня своими изумрудными глазами:

— Вижу, то ты очнулся. Глеб, я отправила всех в школу, кроме тебя. Им я сказала, что у нас дела рода. Они поняли.

— Какие дела рода? — перестал притворяться, что я валяюсь без чувств.

— Глеб, у меня к тебе серьёзный разговор.

Я подёргал наручники с подавителем за спиной:

— Вижу, что серьёзный и ощущаю всем телом.

— Ты не можешь освободиться, я надела на тебя наручники с подавителем магии. Очень дорогая штука. Точнее двое наручников и ещё два подавителя повесила на тебя.