Когда время штормит (СИ) - Ангелов Августин

— Так, видимость же плохая. Возможно, мы их просто не замечаем пока, — сказал заместитель командира по политической части капитан-лейтенант Арсен Саркисян.

— Зато хорошо видим неопознанный корабль на параллельном курсе, — констатировал капитан. И добавил, обращаясь к начальнику БЧ-2 капитану-лейтенанту Владимиру Андрееву:

— Что с артиллерийским вооружением?

— Электроприводы обесточены, но вручную нацеливание на неопознанный корабль произведено, — доложил Андреев. И не удержался добавить:

— По виду корабль мирный, немного похож на пассажирский теплоход. Вооружения на борту не видно.

— Все равно держите их на прицеле, пока не выясним точно, кто такие, — приказал командир эсминца. И спросил, обратившись к мичману Леониду Железнову, начальнику сигнальщиков:

— Их флаг опознали?

— Так точно! Опознали с помощью оптики. Это старый российский торговый флаг, бело-сине-красный, — отчеканил мичман.

— Что? Так это же корабль недобитых власовцев! Они использовали такой флаг! — тут же вмешался Арсен Саркисян.

— Какому дураку придет в голову сейчас под этим флагом ходить после того, как генерала Власова осудили, как военного преступника, и казнили? — удивился Колесников.

— Может, корабль принадлежит какой-то эмигрантской организации? — предположил старпом.

— Сейчас выясним! — сказал командир эсминца и отдал приказ рулевому поворачивать на сближение.

Несмотря на все усилия удержать «Богиню» носом к волне с помощью рулей, ее неумолимо разворачивало к волнам бортом. И Сергей Самойлов понимал, что, чем дальше, тем положение будет только хуже, ведь запасной дизель пока так и не запустили. И капитан яхты уже не был уверен, запустят ли? Если оборудованию требовался ремонт, а похоже, что так оно и было, то в условиях шторма ремонтные работы произвести весьма затруднительно. Справятся ли его помощник, электрики, механики и мотористы, Самойлов не знал. Ведь экипаж яхты еще никогда не попадал в подобную трудную ситуацию. Хотя, учения на подобный случай проводили. Но, то были всего лишь учения, а сейчас на них навалилась огромными океанскими волнами суровая реальность.

Вцепившись в штурвал двумя руками, Сергей наблюдал красивейшее световое явление, которое происходило вокруг яхты. Словно бы «Богиня» угодила в центр северного сияния, спустившегося с небес, а по горизонтам с туч к воде спускались переливчатые светящиеся занавесы, играя разными цветами. Если поначалу преобладал зеленый цвет свечения, то постепенно начал доминировать синий, плавно чередуясь с сиреневым. При этом, разноцветное искрение в небе тоже продолжалось. Вот только раскаты грома прокатывались, вроде бы, пореже. Но, океанские волны пока и не думали уменьшать свою силу. И под их могучими ударами стометровая яхта, потерявшая управление, попала в тяжелую бортовую качку.

Давыдов, вцепившись в поручни, орал на Самойлова:

— Куда ты нас завел, дятел! Да все пассажиры сейчас убьются о мебель с такой качкой! Делай же что-нибудь!

Сергей, конечно, в этот момент осознавал свою беспомощность перед стихией. Он по-прежнему сжимал штурвал, но использовал его теперь больше в качестве опоры, потому что сила инерции судна иссякла, быстро поглощенная океаном, и рули сделались бесполезными. Но, капитан все-таки огрызался:

— Сам ты дятел! Что я могу сделать, если все электричество вырубилось от этого непонятного гребанного сияния, и даже никакое резервное оборудование не запускается?

— Как что? Подай сигнал бедствия! Вон же справа корабль какой-то. Пусть на буксир нас берут! — парировал Геннадий.

— Так неизвестно, что за корабль. Если связан с американцами, то арестовать яхту могут, — высказал свое мнение Самойлов.

— Все же лучше, чем погибнуть. Степень опасности для нас слишком велика, чтобы сейчас из-за ареста беспокоиться, — возразил безопасник.

— Я тут первый после бога, я сам решу, какова степень опасности, — брякнул Самойлов, проявив гонор.

— Ну, а я тогда правая рука бога, потому что обеспечиваю безопасность хозяина, который и есть по отношению к яхте тот самый бог. Вернее, сын бога, — сказал Давыдов, имея в виду Бориса Дворжецкого. И, вытащив из кармана маленький, но достаточно мощный светодиодный фонарик, он начал подавать сигнал SOS световым миганием, направив луч в сторону неизвестного корабля прямо сквозь остекление рубки.

От ужасной качки, в подобную которой Борис Дворжецкий не попадал никогда в жизни, ему сделалось совсем плохо и начало выворачивать желудок. Бутылка с французским коньяком выскользнула из вспотевшей руки и разбилась вдрызг. При очередном ударе волны его швырнуло в сторону прямо на переборку, отделанную красным деревом. Он больно ударился головой и спиной, дыхание перехватило, шлепанцы слетели с ног, а дорогой напиток растекся среди стеклянных осколков, и они впивались в голые пятки. Боря взвыл от боли, но с большим трудом, при тусклом свете аварийных лампочек, хватаясь за мебель, все-таки добрался до унитаза.

Вот только позолоченное чудо японской техники, лишившись электропитания, не встретило его веселым миганием подсветки и музыкой, как обычно, а стало, если не считать позолоты, самым обычным предметом сантехники, который имелся у любого из тех, кого Боря всегда называл нищебродами и быдлом. Раскорячившись с большим трудом, Дворжецкий ухватился двумя руками за унитаз и, одновременно упирался в переборку двумя ногами, чтобы зафиксировать себя, несмотря на качку. Свое тело он расположил в позе, больше подходящей для отжимания. Глядя прямо в унитазное очко, он начал опорожнять желудок в позолоченную утробу сантехнического прибора. Но, вода не смывала блевотину автоматически. Ведь автоматика на этот раз не работала.

Анастасия Белецкая понимала, что шторм усиливается до такой степени, что не только пассажирам, но и обслуживающему персоналу становится трудно перемещаться по судну. Палубы вставали на дыбы под разными углами, а переборки, раскачиваясь, становились из надежных опор неожиданными препятствиями, которые легко могли сшибить с ног даже обученных людей. Потому очень важно было позаботиться, чтобы все пассажиры находились во время шторма в каютах, где вся мебель была надежно прикручена, а если какие-нибудь предметы и могли упасть, так лишь маленькие и не тяжелые, всякая мелочевка, вроде бутылок, стаканов, косметики, книг, различных гаджетов и прочего барахла. Эти предметы могли, конечно, ударить пассажиров, но не были способны причинить существенный вред их здоровью.

А потому самой Белецкой пришлось в шторм организовывать самое настоящее патрулирование жилых палуб, чтобы, по возможности, предотвратить нежелательные перемещения пассажиров по яхте. Впрочем, разыгравшаяся стихия уже подействовала на большинство из них таким образом, что желания выбираться из кают не отмечалось. Настя попадала в серьезные турбулентности на самолетах, а однажды при посадке не вышла стойка шасси, отчего самолету, на котором она работала, пришлось садиться на брюхо в поле, но вот в такие шторма, как на этот раз, она не попадала никогда. Хорошо еще, что команда успела перед тем, как удары волн сделались по-настоящему страшными, надежно задраить все внешние люки и закрепить все те крупные предметы интерьера, которые не были прикручены и могли сместиться, растяжками.

Стоя в конце коридора верхней жилой палубы, расположенной под самой верхней, где находился салон-бар и открытая площадка с бассейном, Настя, уцепившись за поручни, взлетала вверх и проваливалась вниз на волнах вместе с яхтой. Ощущения для нее были не слишком приятными, но терпимыми. Во всяком случае, ее не тошнило. В команды подобных суперяхт, вроде «Богини» отбирали лишь тех, кто не имел склонности к морской болезни. Даже тестирование на центрифуге специально устраивали, раскачивая кандидатов с амплитудой, имитирующей морскую качку различной степени. Она прошла тест успешно. И сейчас, как и тогда, старалась уговаривать себя, что это просто такие качели, сродни аттракциону, что все скоро кончится, и события вернутся в привычную колею. А пока надо только набраться терпения и пережить капризы океана, раз уж он решил покачать на своих качелях «Богиню» вместе со всеми ее обитателями.