Вперед в прошлое 4 (СИ) - Ратманов Денис

— Может, переведемся? — спросил Илья.

— Это не выход. Нельзя бросать наших. Да и тут будем нормально, посмотришь.

— Ладно, посмотрим.

Мы поднялись в квартиру, и из спальни вышел Леонид Эдуардович.

— Привет, Павел. — Он жестом пригласил меня на кухню, и я пошел за ним.

Мы не стали занимать стулья, я оперся о стену. Хозяин квартиры сказал:

— Думаем с Лорой пока оформить опекунство. К следующему году, если все пойдет так же, у Яна будет наша фамилия. Хороший он парень.

Я улыбнулся от уха до уха. Как же здорово все сложилось!

— Спасибо, Леонид Эдуардович!

— Это тебе спасибо, Паша. То, что ты делаешь… — Он мотнул головой. — У меня просто нет слов!

Помолчав немного, он добавил:

— Я рад, что у моего сына такой друг. Тебе нужно позвонить? Телефон в твоем распоряжении.

Я вернулся в прихожую и набрал деда, он тотчас ответил и отчитался, что планирует организовать две торговые точки под крышей ментов, по обе стороны подземного перехода возле станции Перово. Продавщицу нашел одну, платить ей обещал три тысячи, на второй точке пока будет стоять сам.

Пообещав перезвонить в скором времени, я набрал бригадира и заказал виноград разных сортов и красивых чуть недоспевших груш, сто двадцать килограммов всего, а сам задумался об орехах и инжире — благо он копеечный и есть в каждом саду. Правда, мелкий и не такой красивый, как был в прошлый раз. Но ничего.

А вот орехи можно в октябре запасти впрок. Да хоть среди школьников дать клич, что принимаем орехи, от 50 ₽ за килограмм. Нищие ученики, как саранча, все орехи в округе всосут и принесут нам. А потом можно организовать сбор фундука.

Вот же время какое дурацкое! Не будь у меня памяти взрослого, я думал бы — обычное время, теперь же понимал, что нет. Оно интересно и одновременно ужасно дефицитом всего, который через год-два закончится. А пока можно было продать даже гальку аквариумистам.

Иван Павлович пообещал привезти заказанное прямо к бабушке, груши по триста, виноград по двести, а я дал обязательство брать товар в таком объеме через день, чтобы бригадиру было не сильно напряжно ездить. Одна только была проблема: дополнительный поезд ходил до пятого октября, а потом останется только тот, где работает тетя Таня, а он идет через границу с Украиной, и большую партию товара не провезешь.

Но ничего, пока все идет по плану, а забегать вперед и нервничать о неслучившемся рано.

Едва повесив трубку, я набрал деда и пообещал товар через три дня. То есть восемнадцатого он может начинать торговлю, а мы стартуем двадцатого, и у него будем двадцать второго — сможем подстраховать. Двадцать третьего мы гостим в Москве, двадцать четвертого — назад. Двадцать шестого утром мы дома.

А двадцать восьмого толстяк Тим уезжает в свой Саранск. Надо его проводить, а накануне вручить подарок — такой, чтобы и нас помнил, и не бросал физкультуру, и следующим летом приехал худым и наглым. Он и так здорово похудел и более-менее научился общаться, уже не был приторно-навязчивым. Устроить ему репетицию, что ли? В ролях показать, что надо говорить, а что не надо?

— Парни, вы сейчас в подвал? — спросил Леонид Эдуардович. — Может, чаю выпьем?

— Спасибо, — поблагодарил я, — но нам толстого надо воспитывать. Учить, как правильно общаться, чтобы ему жилось легче.

— Ну бегите, — благословил он нас.

Толстый был на месте, подсказывал Яну, как обыграть Илью. Вскинул голову и замолчал. Мы молча подошли к нему и уставились в упор. Он поднялся, его глаза забегали.

— Я… ну… нельзя, да? — Руки толстяка скользили по бокам вверх-вниз, словно он вытирал ладони. — Извините.

Я взял его за руку и отвел в сторону — он поплелся, как на эшафот. Ян подорвался идти с нами, но Илья жестом остановил его и тоже подошел к толстяку.

— Ну кто так делает?

Он растерянно захлопал ресницами, не понимая, чего от него хотят.

— Можно тебя пнуть? — холодно спросил я, сделав свирепый взгляд. — Ну⁈ Подставляй зад.

Губы толстяка задрожали.

— Парни, вы чего, а? Что я такого сделал?

Мне и правда хотелось его пнуть — за то, что он такая размазня, но я сжал кулаки и спросил:

— Да, что ты сделал? — Он опять не понял, пришлось объяснить: — Ничего ведь, да?

— Ага, — радостно закивал он.

— Значит, и пинать тебя не за что, так?

— Так. — Толстяк переводил взгляд с меня на Илью, не понимая, чего от нас ожидать.

Я заорал:

— Тогда какого хрена ты позволяешь с собой так обращаться? На тебя несправедливо наехали, а ты вместо того, чтобы отстаивать себя, начал блеять.

— Но вы же… друзья.

Теперь я сказал уже спокойно:

— Мы — друзья, потому я сейчас пытаюсь тебе показать, как делать не надо. Друзья никогда не наедут просто так и не станут унижать, понял?

Он кивнул, потупившись и засопев. Илья спросил:

— А теперь вопрос: как нужно было поступить?

Я шагнул к нему и толкнул в грудь.

— Что надо сделать, а?

Толстяк попятился, усиленно соображая, что делать дальше.

— Жирная шваль! Опарыш. Что. Надо…

И тут до Тимофея дошло, он остановился, расправил плечи и гаркнул:

— Да иди ты нахрен!

— Вот! — обрадовался я, а Илья зааплодировал.

Я снова попытался толкнуть его, но толстяк толкнул меня так, что я чуть не улетел. Воодушевившись, он попер на меня, меча глазами молнии. Аж холодок по спине пробежал — в Тиме был центнер решимости!

— Все, Тим, хватит. Мы тебя провоцировали, — объяснил Илья. — В нашем клубе место только сильным. Каждый раз, когда кто-то наедет, вспоминай этот момент.

— Никто не имеет права с тобой так обращаться, — напомнил я. — Но они этого не знают, а ты должен объяснить. Пока я здесь, мы будем тебя провоцировать, чтобы у тебя выработалась правильная модель поведения, так что не обижайся.

— Спасибо, — кивнул толстяк и вдруг всхлипнул, перевел на меня преданный влажный взгляд и забормотал: — Спасибо! Вы настоящие друзья! Никто столько не делал для меня! Никогда.

Друзья затаив дыхание наблюдали за нами. Как только псевдоконфликт исчерпал себя, они отвернулись и занялись своими делами.

Завтра мне предстояла поездка в соседний приморский город с кофе, поиск новых точек сбыта и проверка старых. Если не очень повезет, то и послезавтра, но к тренировке я рассчитывал вернуться, ведь нам нужно быть готовыми отстаивать свое место под солнцем.

А сегодня у меня был прекрасный теплый летний вечер. Солнце готовилось ко сну, но камни еще хранили тепло, и безумно хотелось плюхнуться в море, смывая бесконечно хлопотный день.

— Народ! — крикнул я. — Айда со мной на море!

Друзья! Финал и далее — в субботу. Будут три главы подряд. И, пока хватит сил, прода — каждый день в течение недели так точно, дальше — как пойдет.

26 августа 1993 г

Если не надо на учебу или работу в сентябре, то самое лучшее время года на любом южном курорте — последние числа августа. Мир будто бы замирает, не желая отпускать летние деньки, народ разъезжается по домам, и море вздыхает облегченно, наслаждаясь короткой передышкой между набегом шумных семейств с детьми и паломничеством любовников и пенсионеров, которые предпочитали отдыхать в сентябре.

Обычно в конце августа начинались дожди, но в этом году конец лета выдался адски знойным. Во всем должно быть равновесие, и в ноябре погода возьмет плату за это лето, обрушит на побережье бешеный ураган, разобьет суда, заморозит бездомных. С дома Ильи сорвет крышу, но благо что с другой стороны, там, где подвал, а не его квартира. Наш дом устоит.

Предупрежденный вооружен.

А пока у меня осталось шесть беззаботных дней.

Наш поезд сбавлял скорость, приближаясь к вокзалу, и мы с Наташкой, тушеные в собственном соку, но довольные поездкой в Москву, возвращались домой, навьюченные товаром и подарками.

Сестра поступила мудро и вложила свои деньги в колготки, белье и губные помады с карандашами, чтобы торговать по выходным и не зависеть от меня. Она купила себе только модную джинсовую ветровку и две кофты.