Гангстер вольного города 2 - Дмитрий Парсиев

— Мне нужно разговорить его и узнать, куда он спрятал все то, что украл у Монеткина.

Кошечкин, едва услышав об Альберте, озлобился, но благоразумно промолчал. Офицеры оживились, думая, что я первым делом начну пленника пытать, и только Кит спросил:

— Подожди, босс. А как же выкуп?

— Да какой нахрен выкуп… — я только отмахнулся. — Нет, конечно, можно потрепать нервы его семейке, но оно того не стоит. Пока Монеткин и остальные думают, что я кручу планы насчёт денег и думаю, как вытрясти побольше с его родни, я буду искать то, что Пупкин спрятал. Скажу ему, что как только расскажет — отпущу, да там же и пристрелю. На кой мне лишний свидетель.

— Хорошо закручено, — заулыбался Кошечкин. — То есть, вы уже обманули всех тех, кто с вами согласился?

— Именно, — хмыкнул я. — Сроки не оговаривались, так что сегодня же приступлю к допросу.

— А что там было такое-то? — Пете не терпелось узнать, ради чего я все это затеял.

— А это, Петя, — я кивнул официанту, который шёл в сторону нашего домика, — пока что большой секрет. Но если все получится, мы будем очень богаты.

* * *

Сейф в моем офисе попытались вскрыть с помощью Кита, который выполнял все команды Кошечкина. Всё-таки содержимое было крайне важно для начала работы ткацкой мастерской. Но, увы, ничего не вышло.

Хоть Кошечкин и был мастером своего дела, Кит, даже выполняя команды мастера, ничего не добился. И у него, как бы подробно всё ни расписывал старик, не получилось.

Сошлись на том, что Кит вместо того, чтобы ковыряться в замке, пойдёт искать лекаря для Вячеслава. И начнёт этот поиск с одной моей знакомой, которая не выходит из квартиры.

Лена, скорее всего, такого гостя не оценит. Но я представить себе не мог, у кого ещё можно спросить о подобном. Обратился бы к Монеткину, но тому сейчас вообще не стоит напоминать о моём существовании.

Ближе к девяти вечера я посетил Альберта.

Парень, которого изрядно потрепали ещё перед «допросом», выглядел уставшим. Учитывая, что в комнате из удобств была только пустая бочка, он, морозя себе почки на бетонном полу, пытался дремать.

Моё появление не вызывало никаких эмоций. Видимо, со своей участью он уже смирился. Но все пошло иначе.

— Значит так, любитель запихнуть свой стручок под каждую юбку, — начал я, прислонившись к стене. — Надо нам покумекать и времени зря не тратить.

— Они ничего вам не отдадут, — тут же заявил Альберт. — У моей семьи нет денег. Вы ничего за меня не получите.

— Да мне, собственно, и не нужно, — парировал я. — Скажи мне, где закопано то, что ты украл из сейфа Монеткина, я тебя и отпущу.

Парень разлепил глаза, посмотрел на меня в упор и усмехнулся. Не поверил в мои слова, что ли?

— У тебя выбора особого нет, — я пожал плечами, начиная давить. — Пару дней ты посидишь здесь, без мебели, света и выпивки. А потом придёт болезнь.

— Какая болезнь? — сощурился он. — Ты меня чем-то отравил?

— Я не ты, — отрезал я. — Не силен в ядах, или чем ты там ещё занимаешься. Это сделают природа, холодный, бетонный пол и отсутствие банального матраса. Как ты заметил, пол чист, окон нет, кроватей тоже. Одет ты… — я подошёл к зажатому в углу пленнику и осмотрел его, — в тонкие брюки и рубашку. Знаешь, что такое простатит?

Судя по удивлённому выражению лица, о таком заболевании Пупкин ещё не слышал.

— Простата находится у тебя чуть дальше мошонки. Такой, знаешь ли, падкий на простуду орган, — улыбнулся я. — Испытать то, что испытывает человек при болезни этого органа, — это неописуемый дискомфорт. Тебе хочется писать, у тебя болят яйца, ты не можешь сидеть на месте.

— Зачем ты мне это рассказываешь?

— Чтобы ты понимал, что мне и делать ничего не нужно. Заболеешь, сам все расскажешь. А ещё я скоро найму штатного лекаря, который будет поддерживать тебя в среднем состоянии. Не лечить, но и не давать умереть. Сколько ты так просидишь с зудом под мошонкой? Неделю? Две? Удачи. Запустишь, в жизни не вылечишь.

Парень зажмурился, но промолчал.

— Морить голодом тебя не имеет смысла. От этого ты умрёшь, а я в твоей смерти не заинтересован.

Пупкин открыл глаза и вгляделся в моё лицо повнимательнее.

— Нет, развязывать твои руки и ноги тоже никто не будет. А это равносильно атрофированию мышц. Когда я отпущу тебя после того, как получу всё, что мне нужно, ты станешь вообще недееспособным.

— Ты доктор? Или кто? Ты откуда это всё знаешь?

— Приходилось пытать людей, — честно признался я. — И с такими, как ты, тоже имел дело. Любого человека можно раскусить, главное — знать, куда надо нажимать. В твоём случае всё просто: ты слишком трясёшься за стручок и честь. Вот только чести в этом городе у тебя больше нет. Но она может появиться в другом, как и у твоей семьи. Если ты успеешь убраться из Кустового раньше, чем англичанин и Монеткин провернут дело с убийством Кати. Которую ты хорошенько чпокнул.

Альберт молчал. Смотрел на меня с желанием вгрызться в глотку, но молчал.

— А это будет совсем скоро. Понимаю, что после вашей семейке выйти из города не дадут, но чем быстрее ты всё мне расскажешь, тем больше у тебя будет шансов успеть убраться вместе с близкими.

— А зачем ты говорил про выкуп, если администрация всё равно поставит их на деньги? — поинтересовался он вполне спокойным тоном.

— Ты не представляешь, кто пришёл в этот город, — мечтательно закатил глаза я, делая шаг в сторону двери. — Власть изменится и изменится к лучшему.

— К лучшему для тебя, — бросил в спину Альберт. — Скажи мне, Шаман, сколько стоит попасть под твою опеку?

Я не думал, что он сможет меня удивить.

Повернулся к парню, который от силы был всего на год меня старше, и, не веря своим ушам, попросил его повторить.

А он же и повторил. Только не дождавшись моего ответа, начал рассказывать мне, чем может быть полезен.

Итак, Альберт Пупкин был мастером ядов и зелий. Маг воды второго уровня. Не сильный, не боевой,