Проект Re: Начало - Заваленный дарами инвалид (СИ) - "Emory Faded"

— Мори-сан, прости за настойчивость, но вы точно в порядке? — в очередной раз спросил Кадзумицу.

И тут я, кстати, разделял его мысли — Мори сейчас выглядит довольно бледной, зрачки у неё расширенные, а также она кажется одновременно какой-то отстранённой и странной. Под «странной» я имею ввиду тот «инцидент», который произошёл совсем недавно, а Мияко выглядит так, будто ничего и не было.

— Сказала же уже, Хонда-сан, — да, я в порядке. В полном. Спасибо, что беспокоитесь, — даже не посмотрев на него, ответила Мияко, попутно перебирая свою еду палочками.

— У тебя нет аппетита? — не смог не спросить я.

Она раздражённо вздохнула, отодвинула стул, встала и сказала:

— Спасибо всем за ужин, я пойду отдыхать — завтра трудный день, — небольшой кивок, после чего сразу же пошла в сторону выхода из столовой.

— Эм… — робко начал Кадзумицу, смотря на меня.

— Я сам не знаю, что с ней, — оборвал я его, сразу ответив на его вопрос.

«Может ли быть, что я что-то сделал не так в тот момент?..» — начал раздумывать я, доедая свой ужин.

— Ну и зачем ты снова меня позвал?.. — с отвращением на лице спросил Кавано.

Сейчас уже одиннадцать ночи, а мы снова в мужском туалете — всё прямо, как и вчера.

— Хорошо сработано, — сказал я то, что действительно думал.

— Тц… естественно. Ты ради этого меня сюда позвал? Высказать эту хрень, которую я и сам знаю?

— Я просто сказал то, что подумал. Не стоит быть настолько агрессивно настроенным — я тебе не враг.

Он подошёл ближе и посмотрел на меня исподлобья. В его глазах горел огонёк гнева.

— Ты мне действительно пока что не враг, но даже так — не путайся и не думай, что мы друзья. Этому не бывать!.. — в конце он почти прорычал.

«И почему он такой злобный? Или это он только по отношению ко мне такой?..» — вздохнув, подумал я.

— Если позвал меня по делу, то выкладывай! А если просто поболтать, то я пошёл, — развернувшись в сторону выхода, договорил он.

— Стой.

Он остановился и развернулся.

— Чего? Я же сказал: если хочешь предложить какую-то сделку — говори.

Я выставил перед собой ладонь и сжал её в кулак, оставив только два пальца торчащими.

— Первое — ты сказал Харуцугу то, что нужно было сказать? — я загнул один палец.

— Конечно. Ты что, дебилом меня считаешь?.. Конечно же, я ему сказал это, как только переломал его ноги, — уже еле сдерживаясь, чтобы не дать волю эмоциям, ответил он.

«Понятно…»

— Второе — мне нужно, чтобы ты до завтрашнего экзамена узнал, где проживает глава студенческого совета, и где с ним можно будет увидеться.

Кавано задумался, отведя взгляд в бок.

— Нахрена тебе это? — всё же не сдержался он.

— А это важно? — наклонив голову в бок, спросил я.

Он замешкался ненадолго, но всё же ответил:

— Нет, — а после добавил: — Пять дней за это.

— Два.

— Четыре.

— Два, — продолжил я настаивать на своём, что ему явно не понравилось.

— Четыре.

— Два.

Он нахмурился ещё сильнее, чем раньше.

— Три, — проскрипев зубами, выдал он.

— Идёт, — согласился я.

«Примерно на такой исход я и рассчитывал.»

После этого разговора я вернулся назад в комнату, где все мои сожители уже спали. А на утро следующего дня мне пришли нужные мне сведенья, которые я и запросил у Кавано.

Когда же все мои сожители уже проснулись и приняли утренние процедуры, мы направились в столовую, где нас уже должна была ожидать Мияко.

И она там была, только вот…

Я уже устал пытаться игнорировать бросаемые на меня взгляды. Эти взгляды бросали на меня никто иные, как мои соседи, с кем мы сейчас завтракали.

Что же до причины этих «странных» взглядов, то это… Мияко.

Она стала выглядеть ещё хуже: появились большие круги под глазами, цвет её глаз стал более «тухлым», кожа стала ещё бледнее. И это только из внешних признаков, которые может заметить любой.

А изменилось в ней не только это, ещё: по-видимому, у неё пропал аппетит; повышенная общая раздражённость, которая проявляется в её взглядах и ещё некоторых мелочах; и при явно повышенной раздраженности, она будто отстранена от нас и от окружающего её мира.

И естественно, заметил это всё не только я, но ещё и мои сожители. И прямо сейчас они активно смотрели на меня, очевидно намекая, чтобы я начал расспрашивать Мияко и узнал, что с ней происходит.

Только вот… если честно, я не горю таким желанием — она сейчас выглядит слишком уж раздражённой. А если вспомнить, что из серьёзного происходило в последнее время, то в голову приходит только «инцидент», произошедшие между мной и её.

И сейчас я искренне надеюсь, что это всё лишь мои глупые и ничем не обоснованные догадки. Всё же не хотелось бы знать, что я смог где-то всерьёз проколоться.

Не желая в это втягиваться, я всё же устало вздохнул, и, прервавшись от еды, повернулся в сторону Мияко, чтобы она сразу поняла, что я хочу начать диалог с ней.

— Ты в порядке?

— А по мне не видно?! — неожиданно резко огрызнулась она, стрельнув в меня своими глазами.

«Не видно,» — не решился, я в слух это сказать.

— Мне просто показалось, что те…

— Со мной. Всё. Хорошо, — выделяя каждое слово, закончила она, протерев свои глаза. — Просто не трогайте меня, пожалуйста.

«Я бы поспорил с тем, что с тобой всё хорошо.»

Но ввиду того, что более ничего не оставалось, я принялся дальше есть свой завтрак, стараясь забить на то, как все остальные смотрят на меня и Мияко.

Мияко ещё несколько минут так посидела, но в итоге, в один момент, встала со стула, поблагодарила за трапезу, а после ушла, держась за голову.

Прошло некоторое время, после чего уже и мне нужно было идти.

— Я тоже пойду, — встав со стула, сказал я.

На моё удивление, никто мне даже слова не сказал, не говоря уже о вопросах. Это меня сильно порадовало.

Выйдя из столовой, я достал телефон и, сверившись со временем, направился в нужное мне место.

Дошёл я до него спустя минут семь. Постучал в необходимую мне дверь, после чего потянул на себя за ручку.

— Можно войти? — спросил я, у собравшихся в комнате людей.

Несколько секунд молчания.

— Чего вам, молодой человек? — спросил меня мужчина лет пятидесяти.

Тем временем, на лицах остальных, тут находящихся, начали отражаться разные эмоции: улыбка, предвкушение, презрение, отвращение, интерес. Были и те, на чьих лицах ничего не отражалось — это глава студенческого совета и директор школы — дедушка Мияко.

— Хочу обсудить тему заработанных баллов.

Те эмоции, что были у находящихся тут людей начали в миг меняться после сказанных мною слов: те, кто был просто заинтересован и сидел с улыбкой — теперь имел полноценный оскал, по которому казалось, что он еле сдерживается; те же, у кого было отвращение — теперь были удивлены.

— Проходи, — сказал мне глава студенческого совета, что так же оставался спокойным.

Я прошёл внутрь и закрыл за собой дверь.

— Ну и, молодой человек, что именно вы хотели обсудить в этом вопросе? — спросил меня тот, у кого сейчас оскал напоминал оскал волка, что вот-вот поймает свою добычу.

— В день ознакомления с экзаменом, было озвучено, что за баллы можно купить всё, что угодно, при условии, что это не нарушает закон. Я хочу знать, насколько это правдивые слова.

Повисло молчание. Молчание, в котором все тут находящиеся застыли, сверля меня своими глазами. Только тот самый мужчина, что задал мне этот вопрос, отличался ото всех — он по виду еле сдерживался, чтобы что-то не сказать и не засмеяться.

— Это полностью правдивые слова, — ответил мне директор.

«Как я и думал… Значит, все эти подсказки давались специально, и именно поэтому сейчас такая реакция у этого мужчины,» — я бросил мимолётный взгляд на него.

— Это всё, что ты хотел знать? — спросил у меня глава студенческого совета.