Сибирский фронтир (СИ) - Фомичев Сергей

–Маловато. И ещё. Надо мне на тот дом, где ревизор засел, поглядеть. А там уж и решать будем, как действовать.

Утром мы выбрались на рекогносцировку. Петербургский чиновник превратил дом в настоящую крепость. Возле запертых ворот стояла охрана – парочка рослых гренадёров, по двору прогуливались казаки. Какое–то их число наверняка укрывалось и внутри. А там – окна малюсенькие, что бойницы. Человеку не влезть, а пуле выскочить от нечего делать.

–Чей дом, кстати? – спросил я Слона.

–Это… Вани Мясникова, – ответил тот. – Дом–то недавно поставлен. Вот и приглянулся чину. Да ладно бы просто на постой встал, пусть и с гренадёрами своими, оно дело привычное, так он даром что в гостях, Ивана Афанасьевича первого и взялся пытать. Всё вытянул из купца, а потом это… на супружницу его позарился. Ваню–то и за дверь выставил…

–Была у лисички избушка ледяная, а у зайчика лубяная… – пробурчал я. – Можешь переговорить с ним, с Мясниковым в смысле? Но так чтобы никто не пронюхал. И про меня само собой молчок.

–Это… если найду…

На следующий день Слон разыскал Пашку Тунгуса – бугая под стать себе и Криллку – совсем ещё молодого парнишку, а потом привёл в хижинку и Мясникова. Их разговор я подслушивал, спрятавшись за давно нетопленой глинобитной печью. Убежище было полно пыли, какого–то мусора, возможно и живности, зато позволяло сохранить инкогнито.

Мясников охотно рассказал об утраченном владении. Полагая, что догадывается, к чему клонит троица головорезов, купец посоветовал, как лучше проникнуть во двор и как ловчее запалить строение. Бедолага посчитал, будто Слон сотоварищи собираются подпустить ревизору петуха, в связи с чем сообщил, что новенькой избы ему вовсе не жаль, и он лишь надеялся, что неверная жена сгорит вместе с гостем.

–Что думаешь? – спросил Николай, выпроводив гостей.

–Казаки большей частью за стенами спрятались, – сказал я. – В городе только пьянствуют и развратничают. Крылов возможно бунта опасается, а потому острог хорошо охраняют. Но нападения на дом он не ждёт.

–Как же не ждёт, если там казаки и это… гренадёры?

–Ну, может разбойников каких и опасается или Ваню Мясникова с топором, а серьёзного приступа не ждёт. Этим можно воспользоваться.

–Как?

–Люди нужны рисковые. Посвящать их в замысел не надо, а так подрядить на один раз для лихого дельца. За деньги или за выпивку. Можно такое устроить?

–Таких сколько угодно соберу, – кивнул Слон. – Здесь в курмышах кликну, так многие отзовутся.

–Только не сам, – подчеркнул я. – Через кого–нибудь кликни. Про нас с тобой и Бичевина знать должны только проверенные люди. Да и им всего знать не следует.

–Тунгуса попрошу. С ним хозяин дел не вёл.

–Ну вот. Народ этот шуманёт когда надо возле острога, отвлечёт внимание, а мы тем временем в мясниковский дом вломимся.

–Туда, пожалуй, это… вломишься.

–Подумаем. Вопрос не в том, как вызволить хозяина твоего, а где его потом спрятать. Учти, искать начнут сразу. Он в этом деле судя по всему первая фигура. Слушок, конечно, пустим, дескать, в Петербург за правдой отправился купец, пусть на большаке ловят, но укрыться понадёжней не помешает.

–Есть у хозяина это… домик в горах, – нехотя признался Николай. – Что–то вроде заимки. Вёрст десять к северу, а может и все пятнадцать. Про него мало кто знает. Только самые ближние люди.

–Там и укроемся.

Глава двадцать восьмая. Бичевин

Предоставив Слону с Тунгусом вербовать шайку, я смотался на остров и выгреб из арсенала все гранаты, что остались от зимней войны, забрал последний бочонок пороха, истерзанный ножами лист свинца и целую груду пистолетов, которыми зверобои обычно не пользовались.

–Ишь ты, – только и смог произнести Николай, разглядев груз.

Мы отошли в тень, чтобы ребята Пашки Тунгуса, разгружая лодку, не приметили наших лиц.

Ещё несколько дней ушло на подготовку. Пашка с Кириллкой занимались головорезами, Слон готовил пути отхода, а я размышлял. Дерзкий план понемногу приобрёл завершённый вид. Подойдя к делу академически, я изобразил веточками на куче песка схему мясниковского двора и прилегающей части улицы. Хорошо было бы построить полноразмерный макет, да отработать на нём операцию. Но это уж я лишку хватил. Мы ограничились общими соображениями и слежкой за домом, за острогом, за передвижениями ревизора и его нукеров. Оставалась сущая мелочь – назначить удобное для выступления время.

Тут наши мнения разошлись. Слон настаивал на ночной атаке, мы с Тунгусом сомневались. Ночью в доме Мясникова собиралось слишком много народу. И гренадёры, и казаки, и местные коллаборационисты, всевозможные прихлебатели, которых во время террора нашлось немало, и сам ревизор с прислугой. Кроме того на ночь дом запирался, и чтобы взять его приступом потребовалась бы целая армия.

–Нападать надо днём, – убеждал Пашка. – Когда этот хрен моржовый в крепость уезжает вместе со стаей, а дом почти без пригляда остаётся. Перебьём охрану и всех забот.

–Днём слишком заметно, – упирался Николай. – Подмоге–то подойти недолго.

–Поставим пару человек с гранатами на улице, – предложил я, указав перекрёсток на схеме. – Если вдруг от острога помощь пойдёт, пусть они её займут на время.

Тунгус кивнул и пообещал организовать засаду, но его товарища томило что–то ещё.

–Хочется это… с извергом разделаться, – признался, наконец, Слон.

Этот аргумент он, похоже, считал основным.

–Знаешь ли, давай–ка не будем гнаться за двумя зайцами, – ответил я. – Главное твоего хозяина освободить, а потом уж можно думать о мести.

Слон неохотно уступил. Но на этом проблема не исчерпалась. Крылов был не из тех, по кому сверяют часы. Он мог отправиться "в присутствие" рано утром, или после обеда, а мог весь день провести в доме, забавляясь с хозяйкой или допрашивая личных пленников.

Нам же требовалось согласовать действия шайки Тунгуса и нашего штурмового отряда. А накануне следовало заложить под острог мину, после чего откладывать операцию становилось опасно. Не имея возможности назначить час выступления, мы здорово рисковали.

–Чего там думать, – вздохнул Слон. – Всё равно это… не угадаем.

***

На исходных позициях пришлось просидеть часов шесть. Только около полудня коллежский асессор с охраной из четвёрки гренадёров направился в крепость. Иркутск невелик, но пешие прогулки не к лицу такому важному человеку. От кареты ревизор отказался тоже. Он отправился верхом на лошади и если хотел добиться тем самым эффекта, то угадал. Пётр Никифорович Крылов в седле выглядел сущим демоном. Его взгляд проникал сквозь стены домов, а острый нос, казалось, чувствовал запах золота. Плащ развевался зловещими вороньими крыльями, а треугольная шляпа походила издали на зловещий клюв. Персонаж из сказки. Временный хозяин города. Халиф на час. И этим своим часом он готов был насладиться в полной мере.

–Пашка! – бросил через плечо Слон.

Тунгус исчез. Передав своим людям сигнал, он появился вновь. Согласно плану под стенами острога собралось человек двадцать завербованных Пашкой парней. Им предстояло взорвать мину, а затем поднять стрельбу. Ещё пара ребят засела у перекрёстка, чтобы закидать бомбами возможную подмогу. Ради конспирации и тех и других мы использовали втёмную. Среди массовки никто не подозревал о существовании заговора, а из нашей четвёрки головорезы знали только Тунгуса с Кириллкой, которых связать с Бичевиным не могли.

Выждав пока не утихнет суета, связанная с отъездом узурпатора, мы подобрались вплотную к логову. Теперь нужно было ждать весточки от подельников.

Она пришла скоро. В остроге принялись рваться гранаты, затем громыхнула мина. Казаков сдуло с городских улиц. Как мы и рассчитывали, они поспешили в острог. Не столько на выручку товарищам, сколько желая сбиться в стаю.