Екатерина Федорова - Четырнадцатая дочь

Лемень, которому отец успел дать образование, а вместе с ним и начатки воспитания, чуть поморщился. Но тревожить активно жующую даму не стал. Молча положил себе мясо, налил вино в два бокала – свой и Танин.

Желтая пудра на птице походила на перетертое в пыль сухое растение. Вкус у него был, как у смеси перца с корицей. Непривычно, но интересно.

Таня выбросила из головы мысли о специях и переключилась на услышанное.

Итак, молодой посланник. Пришел, возвестил на манер ангела божьего приход некой девы. Оставил нечто, что вразумляет местных жителей до полного раскаяния. И, что немаловажно, оставил именно для нее. Вопрос: почему это связано с цветами, а значит, с приснопамятным катреном?

И если Лемень, купецкий сын, сколотил свою Лигу за счет вещицы, предназначенной ей, как деве Аретца, не придется ли принимать всю эту братию под свою светлу рученьку? Или будет как всегда – умный Кайрес просто сделает ее свадебным генералом, то бишь генеральшей?

Вопросы…

Она дожевала птицу, хлебнула вина. Спросила, изображая простодушие:

– А зачем нужно было трогать цветы?

– Так велел посланник. – Кайрес склонил голову, отсалютовал Тане бокалом, отпил. – Четыре дня назад он снова появился. Сообщил, что у девы Аретца волосы цвета темного меда, зеленые глаза, а узнаю я ее по прикосновению, от которого почернеют храмовые цветы. С того дня в моем кабинете всегда стояла свежая ветвь храмового дерева, а женщины, покидающие город, должны были прикоснуться к такой же ветке, установленной в будке. Мы практически остригли все дерево в нашем храме, должен сказать. Но вы с нами, и это искупает все.

– Вот, кстати, о радости воссоединения. – Таня вежливо улыбнулась. Пора было продемонстрировать и свое воспитание. – Что вы ждете от меня, как от девы Аретца? И каким будет мое, ну… – Арлена за такое «ну» облила бы ее презрением. – Каким будет мое житье, раз уж я здесь и с вами?

– Разумеется, вы, как невинная девица, не можете жить в штабе Лиги, – тоном заботливого дядюшки сказал Кайрес.

Таня, успевшая схватить кусок пирога, в котором бордовая местная травка соседствовала с кусками сыра, едва не подавилась.

– Мы снимем для вас дом рядом. Или купим, – деловито сообщил Кайрес.

Все-таки он был Кайрес, имя Лемень ему не шло категорически. Бывает же такое – Наполеон, родившийся на складе. Так бы и считал всю жизнь мешки, не случись в его жизни визит посланника. Или сгинул, решив наконец бороться со злом своими силами, без котов и прочего.

– Однако есть одно «но». – Предмет ее раздумий доверительно положил руку на Танино запястье, как раз тогда, когда она заинтересовалась блюдом с красиво разложенными полосками копченого и вяленого мяса. – Понимаю, вы княжна, да еще и Тарланьского дома… Кстати, не расскажете, что это за свечение, которым вы так напугали моих людей? Да и клетку разломали.

– Это секреты Тарланьского дома, – быстро соврала Таня. – Древняя магия, присущая только нам, Тарланям. Сказать не могу, научить тоже.

Она ожидала, что Кайрес будет разочарован, но он, напротив, оживился.

– Вот как. Что ж, дева Аретца должна быть одарена богами больше прочих. Это даже к лучшему, это вас сделает любимицей всех борцов Лиги.

Таню от этой перспективы почему-то пробила дрожь.

– А что насчет того самого «но»?

– Так, маленькие мелочи. – Кайрес наконец-то убрал руку с запястья. – Я понимаю, вы княжна, особа благородной крови. Но мы сможем дать вам лишь пять служанок. И один экипаж. Понимаете, мы на самом деле слуги народа, больших богатств у Лиги нет.

– А что, купцы еще не начали нести вам пожертвования на благое дело? – не подумав, брякнула Таня.

Кайрес задумчиво улыбнулся.

– Увы, мы пока что не храм, чтобы принимать дары от прихожан. Но мысль интересная. Тем не менее пока что вам придется жить скромно. Разумеется, кроме жилья у вас будет дуэнья…

Таня зажевала это заявление ярко-алым фруктом размером с детский кулачок. Под жестковатой шкуркой пряталась приторная мякоть, похожая на желе. Только сладость и помогла ей проглотить сообщение про дуэнью.

– Поговорим об этом после, – выдавила она. – Покажите лучше вещь, которую оставил вам посланник. Она ведь предназначается мне?

Губы Кайреса сжались в одну линию.

– Да, разумеется, – с расстановкой произнес он.

И вытащил из-за ворота рубахи стальную цепь в Танин мизинец толщиной. На конце петли из кованых звеньев покачивался тонкий длинный цилиндр. Тоже стальной, судя по блеску. Кайрес с благоговением снял цепь, взял цилиндр двумя руками, как приношение, сделал быстрое движение большими пальцами обеих рук.

– Застежка с секретом, – пояснил он, заметив удивление на лице Тани.

И медленно, неспешно отнял одну половинку цилиндра от другой.

Она задержала дыхание. Из-под стального среза вынырнула двойная черная нить, на конце которой сияла капля света. Чистейшего, белого, режущего глаз. Таня прищурилась, даже руку протянула, не удержавшись от детского желания потрогать.

– Поразительно, не так ли? – тихим шепотом сказал Кайрес. – Как только я ее увидел, сразу поверил всему.

– А вы не спрашивали, кто ваш посланник? – Таня коснулась капли.

Она оказалась вполне материальной и на ощупь напоминала круглую бусину. Холодную, словно камешек со дна студеного ключа.

– Спрашивал, но он не сказал.

Кайрес держал половинку цилиндра над Таниной рукой. Не отдергивал, но и в руки не давал. Странно, но отнимать пальцы от прохладной бусины не хотелось. Таню это даже испугало немного.

– Но у меня есть сумасшедшая догадка, – мягко сказал ее собеседник. – Это посланник бога или сам бог.

Таня наконец оставила бусину в покое, глянула на Кайреса, нахмурившись. В бога она не верила ни там, ни тут. А здешнюю магию считала одним из физических явлений мира под названием Анадея. Может, свет местного Элсила что-то такое излучает или магнитные линии не так повернуты.

– Думаю, что боги устали от несправедливостей нашего мира. И дар послан, чтобы изменить Анадею. Сделать людей добрее, хотя бы через раскаяние.

Таня застыла. Итак, у сурового Кайреса душа идеалиста и романтика. Не сталь под бархатом, а бархат под сталью… Она глотнула вина, хотя голова уже слегка кружилась. Сказала:

– Вы так и зовете этот предмет вещью? Иного названия у него нет?

Главное, чтобы он не называл ее «моя прелесть».

– Посланник говорил «эта штука». – Кайрес пожал плечами. – Он, может, и способен отзываться о ней так просто. Но я не он. Я называю ее подарком. Про себя.

Он несколько мгновений любовался сияющей каплей, потом с благоговением опустил ее в другую половину цилиндра. Щелкнул застежкой, заправил цепь внутрь рубахи и поднялся из-за стола.

– Поскольку вы уже закончили ужинать, предлагаю вам небольшую прогулку. Хотите посмотреть, как работает подарок?

– Да! – Таня торопливо встала, одернула зацепившуюся за резьбу юбку. Чертов чулок на левой ноге, растянувшийся под коленом, повис, косо зацепившись за икру. Того и гляди свалится.

Они прошли по коридору к лестнице. По дороге она несколько раз ловила на себе взгляды идущих навстречу котоборцев. Взгляды были любопытствующие и полные неприкрытого воодушевления. Кажется, деву Аретца ждал не только Кайрес. Знать бы еще, куда заведет ее эта дорожка.

На первой же ступеньке чулок соскользнул вниз. Таня содрогнулась, но продолжала идти, надеясь, что длинная юбка скроет собравшийся на щиколотке в гармошку чулок. Навстречу по лестнице поднимался очередной кошкодав, так что останавливаться и поправлять одежку под юбкой было немыслимо.

Подвал начинался широким проходом, тянущимся вглубь. Ярко сияли флиги. По обеим сторонам шли решетки, разделенные колоннами.

Кайрес повернулся к Тане, кивнул на ближайшую ограду из частых прутьев, за которой виднелись детские лица.

– Как видите, дети злодеев содержатся вполне прилично. Здесь светло, сухо, воздуха довольно…

– А что с ними будет потом? – не удержалась она от вопроса.

– Судьбу родителей-злодеев решает народ, – уклончиво сказал Кайрес. – Но их отпрыски, разумеется, не могут жить с теми, кто связался с демонами. У Лиги имеется работный дом, как раз для них.

– А если дети сами пострадали от отца-изувера? И жена?

Кайрес вел ее вперед. Справа и слева в клетках тихо переговаривались люди, где-то слабо хныкал грудной ребенок. Конец прохода перегораживала дверь, рядом с ней стояли несколько котоборцев.

– В таких случаях дети остаются с матерью. – Кайрес на ходу стремительно кивнул облаченным в плащи соратникам по Лиге. Те услужливо распахнули дверь. – Проходите. Именно тут раскаиваются все пособники демонов…

Таня переступила порог. Комната была просторная и практически пустая – каменные стены, горящие флиги да массивный стол напротив двери. Все. Последние слова гостеприимного хозяина пробудили в ее сознании легкую тень смятенного ужаса. Здравствуй, мать святая инквизиция, я тебя и не узнала в новом обличье? Она, не удержавшись, воровато скользнула взглядом по углам. Ни дыбы, ни железной девы, ни шкафчиков для щипцов и прочего, потребного для раскаяния грешников…