Виктория Угрюмова - Огненная река

А-Лахаталу нужна была помощь и поддержка, но он не хотел никого отягощать своими проблемами, понимая, что рано или поздно будет вынужден встретиться со своим врагом лицом к лицу.

Когда Древний Бог Водной Стихии – неистовый и могучий Йабарданай – создавал свое царство, населяя его причудливыми тварями, прекрасными растениями и животными, возводя на дне дворцы и города, он не представлял себе, что наступит день, когда все это перейдет под власть другого. Он не предусмотрел, что иные из его созданий, однажды выйдя из повиновения, могут быть опасными, грозными и враждебными всему живому. Тем более он не задумывался над этим вопросом, создавая Великий Ужас Морей – змея Йа Тайбрайя.

Это было невероятное существо, знаменитое на весь Арнемвенд своим могуществом и диковинностью. Покрытый чешуей небесно-голубого цвета, с перепончатыми крыловидными выростами над ушами, ярко-синим гребнем вдоль хребта и могучим хвостом, он был абсолютно непобедим в своей родной стихии. Люди боялись и почитали его, воздвигали ему храмы и святилища, в которых приносили ему жертвы свежей рыбой и яркими раковинами, прося поддержки и защиты. Его изображения украшали флаги и корабли почти всех мореплавателей, к какой бы нации или народности они ни принадлежали.

Йа Тайбрайя долгое время считался заступником моряков, защитником от злокозненных божеств морей и океанов; именно к нему взывали о помощи во время шторма, при столкновении с пиратами, при кораблекрушениях и прочих напастях, которые подстерегают человека на безбрежной лазурной равнине. И все то время, пока Йабарданай оставался Владыкой Водной Стихии, морской змей был доброжелательно настроен и к людям, и к морским обитателям, никого особенно не беспокоя и никому не грозя. Питался этот монстр китами и громадными акулами, левиафанами и водяными змеями; но так как жизнь на любой планете построена на бесконечной цепи убийств – и это-то как раз и является нормой, – то убийцей в истинном смысле Йа Тайбрайя никогда не являлся.

Однако после битвы между Древними и Новыми богами, разыгравшейся на Шангайской равнине, и последовавшим за ней исчезновением Йабарданая, подводное царство вышло из-под контроля. А-Лахаталу стоило многих трудов и усилий восстановить в нем порядок и покой, твердой рукой управляя непокорной стихией. Но об открытом столкновении с самим Йа Тайбрайя он боялся даже думать. Обезумевший монстр долгое время преследовал и А-Лахатала, и его слуг, нанося подводному войску своего врага страшный урон. Только объединенными усилиями Новых богов его удалось загнать в бездонную пропасть – Улыбку Смерти – и там усыпить на несколько тысячелетий. А-Лахатал с неподдельным страхом ожидал, когда Ужас Моря снова проснется и решит вернуться назад.

Наступил день, когда на дне Улыбки Смерти стал вскипать гигантский водоворот...

Галера находилась в пути вот уже шесть часов. За это время сангасои успели с комфортом расположиться в своих каютах на нижней палубе, устроить коней в трюме и пообедать. Тод облазил всю галеру, то одобрительно ворча, то выказывая недовольство, а Каэ и четверо ее друзей сидели в каюте над географическими картами. Ингатейя Сангасойе была предоставлена царская – в обоих смыслах – каюта. На самом деле именно в этом помещении располагался Тхагаледжа, если ему приходило в голову совершить путешествие по Охе. Дальше моря Надор нынешний правитель Сонандана не выезжал.

Каэтана была невеселая и уставшая. Это удивило и насторожило Магнуса и Рогмо, которые еще полдня назад видели богиню веселой, свежей и бодрой.

– Что с вами, Каэ? – наконец решился спросить чародей.

– А что?.. – Она как-то безнадежно махнула рукой, но потом решила, что будет невежливо отмахнуться от человека, который проявил к тебе участие, и все-таки ответила:

– Преотвратное настроение.

– Чем оно вызвано? – Рогмо спрашивал не из любопытства и не из вежливости, это она определила сразу.

– Так заметно? Прошу прощения... Сама не знаю. Наверное, дело в том, что с водоемами и реками мне на Варде никогда не везло. Когда я переплывала Дер, чтобы добраться до Аккарона, нам встретился левиафан. Потом в подземном озере меня чуть не сожрали безглазые рыбы и какая-то тварь, которая устроила там свою столовую. На Даргине я познакомилась со статуей Йабарданая, одержимой идеей уничтожать всех и вся. В ал-Ахкафе я опять же повидалась со Стражем Озера, и то, что он съел не меня, а другого человека, было совсем не моей заслугой. И не его тоже. Ну а если болото можно с натяжкой отнести к водоемам (все-таки воды там было многовато, на мой взгляд), то воспоминания о сарвохе будут достойным завершением этого списочка.

Она встала и прошлась из угла в угол просторной каюты.

– Я очень люблю воду и совсем ее не боюсь. Но не успела я вступить на борт галеры, на меня будто гири повесили. Трудно дышать, трудно говорить. Мысли разбегаются.

– Это дурные воспоминания, – авторитетным тоном заявил Барнаба. – А также тяжесть разлуки, естественная растерянность и резкая перемена климата. Все вполне объяснимо. Ложись-ка ты спать, и мы оставим тебя в покое на сегодня. Ты ведь встала ни свет ни заря. А завтра, вот увидишь, все будет гораздо лучше.

– Может, ты и прав, – вяло согласилась Каэ. Она пожелала спутникам спокойного сна и повалилась на кровать, как только они вышли за двери. Тод заявился через несколько минут и лег вдоль порога, перегородив вход своим огромным телом.

Однако если Барнаба и Номмо отправились спать в приподнятом настроении, болтая по дороге о всякой всячине, то Магнус выглядел немного встревоженным. От Рогмо не укрылась легкая тень, скользнувшая в его глазах, и он обратился к магу:

– Тебя что-то тревожит?

– Да, – ответил тот, оглянувшись. – Пойдем в каюту.

Сдружившиеся во время своего странствия, оба молодых человека занимали скромное, но уютное и изысканное помещение, оснащенное всем необходимым. Повалившись на кровати, устланные теплыми и мягкими одеялами, они некоторое время молчали. Полуэльф не хотел докучать магу расспросами, а Магнус напряженно размышлял. Наконец он обратился к другу:

– Барнаба – удивительное существо, но рассеянное и недальновидное. Может, потому, что его могущество практически неограниченно и самое большее, что грозит ему в случае неудачи, – это возврат к прежнему существованию. А это не самый трагический конец. Но я диву даюсь нашему Номмо, уж он-то должен был бы обратить внимание на то, что сказала Каэтана.

– А что? – насторожился Рогмо. У него неприятно засосало под ложечкой, будто сбывались худшие его предположения.

– Все-таки мы имеем дело с Богиней Истины, это необходимо уяснить раз и навсегда, – немедленно откликнулся чародей. – Она не может быть права или не права, у нее иная природа. Если она говорит, что ей не по себе, значит, это не ее личное состояние. Значит, здесь, на галере, находится нечто, что вызывает у нее эти мысли и чувства.

– А почему она тогда сразу не определит, что именно не так?

– Какой ты смешной, князь, – даже немного развеселился Магнус. – Она же в упор не видит зла, пока не столкнется с ним нос к носу. Как ты не понимаешь? Зло ведь не бывает истинным ни при каком раскладе, оно другой природы. И не истинным не бывает тоже. Зло – это пустота, пустота, не заполненная светом.

– Кажется, я сообразил! – воскликнул Рогмо. – Ты думаешь, для нее не существует зла?

– Конечно. Но ей тягостно ощущать близость пустоты. Поэтому она сразу тускнеет. И меня это пугает, потому что я делаю вывод, что враг умудрился пробраться на галеру. Нам с тобой придется смотреть в оба.

– А ты не можешь своим способом... – замялся Рогмо, – поколдовать, что ли?

– И это попробую, конечно. Но чуть позже. Давай заранее договоримся, что мы с тобой не забываем: на галере что-то не так. И внимательно за всем наблюдаем.

– Можем даже дежурить по очереди.

– Пока не стоит. – Магнус наклонился поближе к другу. – Рассуди здраво. Мы еще недалеко от столицы, находимся на территории Сонандана, рядом и армия, и жрецы, и бессмертные, которые души не чают в Каэтане, и даже поющие драконы. Если бы ты хотел наверняка нанести удар, стал бы сейчас рисковать?

– Проще простого, – ответил князь Энгурры, – я бы терпеливо дожидался того дня, когда мы выйдем в море Надор. А уж там развернулся бы вовсю. Слушай, Магнус, какой ты умный.

– Даже противно, – легко согласился чародей. – А теперь рассуждаем дальше: враг пока что не пошевелится, и мы тоже можем тихо и мирно спать.

– Согласен! – сказал Рогмо. – Что-то я устал сегодня...

Через несколько минут молодые люди уже сопели носами, выводя в высшей степени музыкальные рулады. Каэтана заснула уже давно, но долгожданный сон не принес ей облегчения. В призрачном мареве, которое искрилось россыпью мелких блесток, в клубах серого и липкого тумана периодически возникала темная фигура.