Боб Шоу - Деревянные космолеты

– И у нас не вызовет, если до этого дойдет, – произнес Толлер. – Симбониты сразу узнают о нашей высадке на планету?

– Думаю, что нет. Любой разум, даже телепатический, может нормально функционировать лишь в том случае, если имеет сферическую защиту от постоянного обстрела информацией. О вашей экспедиции я узнала исключительно благодаря особым отношениям с Бартаном.

– У тебя есть свобода передвижения?

– Да, мне не запрещено странствовать по всей планете.

– В таком случае, – сказал Толлер, все еще поражаясь в душе своей способности разговаривать с телепатическим видением, – ты наверняка можешь провести небесный корабль в какое-нибудь безлюдное местечко и выйти к нам ночью. Чтобы взять тебя на борт, хватит нескольких секунд, даже садиться не понадобится.

– Толлер Маракайн, воистину твоя самонадеянность не знает границ. Неужели ты снова дерзнул возомнить, что мои расчеты уступают твоему сиюминутному и поверхностному анализу вероятности?

– Что могу, то и…

– Не утруждай себя ответом. Лучше позволь спросить в последний раз: есть ли у меня хоть малейший шанс склонить вас к возвращению?

– Мы пойдем вперед.

– Что ж, будь по-вашему. – По мере того как Сондевира отступала, ее образ мерк. – Но одно я могу твердо обещать: вы еще со слезами раскаяния вспомните тот день, когда покинули Верхний Мир.

Пронзая вершины атмосферных протуберанцев на высоте три с лишним тысячи миль, «Колкоррон» закончил второй облет планеты. Только после этого Сондевира решила, что все факторы предстоящего спуска ею учтены, и велела включать с небольшими перерывами главный двигатель для погашения орбитальной скорости корабля.

«Колкоррон» двинулся по вертикали к поверхности Дальнего Мира. Поначалу скорость падения была ничтожна, но шли часы, гравитационная хватка планеты крепла, и воздухоплаватели все отчетливей слышали урчание обтекающего корпус воздуха. За рычагами управления сидел Типп Готлон; повинуясь наставлениям Сондевиры, знающей, казалось, все на свете, он развернул корабль кормой вниз и надолго врубил двигатель, отчего «Колкоррон» не только перестал спускаться, но и медленно пошел вверх.

На этой высоте воздух был довольно густ; дыша им, человек мог прожить довольно долго. Двигатель умолк; в скором времени тяготение Дальнего Мира должно было остановить корабль и двинуть вспять, но пока этого не случилось, пока внешняя среда напоминала верхнемирскую зону невесомости, воздухоплаватели должны были выйти из космолета и разделить его надвое.

Прежде чем покинуть борт, Толлер поднялся на главную палубу – попрощаться с Готлоном. Надетый вновь небесный костюм вкупе с парашютом и индивидуальным воздухоструйным двигателем очень мешал перемещаться по трапу. Через иллюминатор в отсек проникал единственный луч солнца, бросая на хмурое, разочарованное лицо пилота лимонный глянец.

– Сэр, – сказал Готлон при виде Толлера, – как там Завотл, справляется?

– Завотл держится молодцом. – Услышав, что ему предстоит остаться на космолете, Готлон был безмерно огорчен. Только здоровые члены экипажа, говорил он чуть ли не со слезами на глазах, должны выполнять такую трудную и опасную задачу, как спасение Сондевиры. «Самая важная задача, – возразил ему Толлер, – отводится «Колкоррону», а значит, простая логика требует, чтобы на нем остался лучший пилот». Дань уважения собственному мастерству мало утешила Готлона.

– С этой работой и больной без труда управится, – вернулся он к разговору, который Толлер считал оконченным.

Толлер с укором покачал головой.

– Сынок, Илвену Завотлу не просто нездоровится. Он бы меня не поблагодарил за то, что я тебе это говорю… Ему уже недолго осталось. Сдается мне, он хочет, чтобы его похоронили на Дальнем Мире.

Готлон залился краской.

– Сэр, я не знал… Так вот почему он последнее время такой ворчливый…

– Да. И если его оставить на корабле… Вдруг он умрет? Что тогда будет с нами?

– Я с ним не попрощался. Мне совестно…

– Пустяки, ему сейчас не до этого. Лучшее, что ты можешь сделать для Завотла, это позаботиться, чтобы его журнал вернулся на Верхний Мир. В нем очень много полезного, если не сказать – бесценного, для будущих космических путешественников. В том числе – рассказанное Сондевирой. Поручаю тебе лично позаботиться, чтобы он попал в руки короля Чаккела.

– Сэр, я сделаю все, что в моих силах. – В глазах Готлона мелькнула тревога. – Сэр, а вы правда уверены… что у вас все получится?

– Абсолютно. – Толлер улыбнулся, дружески обнял Готлона за плечи, а затем двинулся вниз по узкому винтовому трапу, то и дело застревая из-за экипировки и невесомости.

За бортом корабля двигаться оказалось куда проще, для этого не требовалось никаких усилий. Остальные четверо астронавтов уже работали – отделяли от «Колкоррона» гондолу небесного корабля на умопомрачительно громадном выпуклом фоне Дальнего Мира. Под покровом облаков – гораздо более густым, чем у Мира и Верхнего Мира, – ослепительно сверкала полярная шапка; ее сияние заливало плывущие в вышине человеческие силуэты. Нижняя половина видимой небесной сферы была окрашена в знакомую Толлеру темную синеву, а по верхней разлился чуть ли не кромешный мрак с необычайно четкими звездами и спиралями.

Толлер глубоко вздохнул, впитывая каждый штришок, каждый мазок нового космического пейзажа. Он казался себе баловнем судьбы; он родился при необыкновенных обстоятельствах, и теперь удивительный жизненный путь привел его в это ни с чем не сравнимое мгновение. Впереди поджидали новые приключения, новые открытия, способные поразить разум и чувства, новый враг, которого предстоит одолеть. В нем бурлил жаркий восторг; нечто подобное он ощущал, когда впервые мчался на «Красном-1» навстречу флоту мирцев. Однако на этот раз было что-то еще… Противоположное подводное течение страха и безнадежности. В сердцевине его души ледяной червячок не нашел другого времени, чтобы зашевелиться и напомнить: после Дальнего Мира тебе уже некуда будет податься. В который раз закрались коварные мысли: «А может, моя могила – здесь, на этом чужом шаре? Может, так будет лучше всего?»

– Толлер, нужна твоя силища, – крикнул Завотл.

С помощью воздухоструя Толлер приблизился к кормовой секции корабля. Канаты, соединявшие секцию с основным корпусом космолета, были уже сняты со шпеньков, но замазка держала крепко. Толлер быстро устал – приходилось не только цепляться за корабль одной рукой, но и приноравливаться к отдаче молотка – далеко не лучшего инструмента для работы в невесомости. По той же причине не помогли и рычаги, и разделить корабль удалось лишь слаженным действием ног и пальцев. Сначала в борту появилась короткая щель; астронавты дружно налегли и с превеликим трудом оторвали небесный корабль от космолета.

Громоздкое сооружение плавно опрокинулось набок, обнажив сопло реактивного двигателя, которому предстояло умчать назад, к Верхнему Миру, космолет. Дакан Врэйкер заблаговременно снял наставки с рычагов управления, теперь от него требовалось лишь присоединить к обоим двигателям по нескольку стержней и убедиться, что они работают нормально.

– Зря мы не додумались клинья прихватить. – На бледном лице Завотла поблескивали капли пота. – Толлер, ты заметил, что здесь не холодно? Дальше от солнца, а воздух почему-то теплее… Природе никак не надоест нас удивлять.

– Сейчас не время об этом думать. – Толлер подлетел к небесному кораблю и помог экипажу отбуксировать его в сторону, подальше от «Колкоррона». После этого астронавты заглушили воздухоструи и занялись оболочкой – вытащили ее из секции, развернули, закрепили канаты на кнехтах гондолы, а затем достали ускорительные стойки, сделанные разборными – чтобы поместились на борту «Колкоррона». Монтировать их было не простым делом, но астронавты хорошо натренировались в зоне невесомости и теперь справились с этой работой в считанные минуты. Между тем Врэйкер управился на космолете, перебрался в гондолу и подготовил горелку к действию. Сборка корабля намного упростилась с того момента, как он начал падать – постепенно заполняясь ненагретым воздухом, оболочка расправлялась, и нагнетание горячего газа уже не сулило хлопот.

Толлер – самый опытный пилот небесного корабля – взялся зажечь горелку и наполнить оболочку газом, не повредив ткани. Как только невесомый великан в геометрических узорах распух над гондолой, Толлер уступил пилотское сиденье Беризе и отошел в сторону.

Теперь «Колкоррон» падал чуть быстрее небесного корабля, его лакированный борт медленно скользил мимо воздухоплавателей, стоящих у планшира гондолы. В открытом люке средней секции космолета появился Готлон и помахал товарищам, после чего захлопнул люк и задраил изнутри. Минутой позже взревел реактивный двигатель, «Колкоррон» на миг застыл в воздухе, а потом двинулся вверх. С нарастающим ревом он поднялся над небесным кораблем, и струя горячего маглайна заколыхала оболочку вместе с гондолой. Ощущая на лице жар, Толлер с уважением, чуть ли не с благоговением представил себе Готлона, простого паренька, которому достало смелости лететь в одиночку навстречу космической пустоте, доверив женщине, которую он ни разу не видел во плоти, призрачным зовом вести его на орбиту.