Олег Авраменко - Реальная угроза

– Готово, адмирал!

Горан передал координаты для очередного броска. На этот раз мы должны были приблизиться к противнику на девятьсот пятьдесят тысяч километров. Теоретически с такого расстояния нас уже можно было достать мощным лазерным импульсом – но он был способен причинить неприятности лишь в отсутствие защитного поля, отключать которое мы не собирались.

– Вот теперь мы начинаем действовать, – произнес принц, когда катера стали погружаться в вакуум. – Пора уже надрать задницы проклятым тяньгонцам.

Переход занял у нас всего лишь несколько минут. Кортни произвела погружение и всплытие просто идеально. Она то и прежде была отличным пилотом, но в последние дни в ее действиях стали проявляться не только талант и мастерство, но и настоящая зрелость. Мне очень хотелось думать, что этот качественный скачок произошел сам по себе, а не из-за меня.

«Моя Прайс»… Черт! Черт! Черт!

Следуя указаниям принца, Уинтерс сориентировал телескоп на тот же участок тяньгонской группировки, что и раньше, синхронизировал его медленное вращение с движением вражеских судов и сместил изображение к краю, чтобы нижняя четверть экрана оставалась свободной.

– Уберите звезды, мистер Уинтерс, они мешают, И доложите в командный центр, что мы намерены атаковать в секторе F 845 324.

Уинтерс доложил, но немедленного ответа, естественно, не последовало. Наш дивизион отделяло от командного линкора свыше шести миллионов километров.

– Отдельный канал связи с бортами от первого до двадцатого, – распорядился Горан. По правилам военного флота корабли пятого класса не имели собственных оригинальных названий; они именовались просто «борт» с порядковым номером, а при необходимости добавлялось название их бригады или дивизиона.

Когда канал связи был установлен, принц распорядился о подготовке к первому боевому вылету и передал каждому капитану план атаки с указанием конкретной цели, ее траектории движения, координатами и временем всплытия для ее поражения.

Я не знал, какой из Горана пилот (и проверять это не собирался), но командир он вроде был неплохой. На память мне пришло изречение отца, которое я слышал еще в детстве: «Командующий армией не обязан быть хорошим солдатом, а командующий флотом может и не уметь управлять кораблем». Также я вспомнил о древнем адмирале Нельсоне, который страдал от морской болезни. Впрочем, водить корабли он умел.

А еще я понял одну вещь: самолично участвовать в сражении принц не собирается. Он намерен лишь руководить катерами своего дивизиона, оставаясь вне досягаемости орудий противника. Если отец знал это наперед, то он не просто обеспечил меня дополнительной страховкой. Фактически тем самым он вывел меня из боя, не запрещая участвовать в войне…

Вебер наклонился в мою сторону и произнес по-эридански быстрой скороговоркой, которую инопланетники, даже владеющие нашим языком, разобрать не могли:

– Зря я не пошел к Яне. С этим малышом, который мнит себя главнокомандующим, наши орудия покроются паутиной.

– Можете пострелять для профилактики, – ответил Горан, который как раз закончил инструктаж своих капитанов. – Извините, забыл вас предупредить, что ко всему прочему у меня абсолютный музыкальный слух. В чем-то вы правы, мистер Вебер. Я человек мирной профессии. Контр-адмирал – мое первое воинское звание и, надеюсь, последнее. Но вы ошибаетесь, если думаете, что я боюсь сражения. Просто ваш «Орион» не вписывается в мою тактическую схему как боевая единица. Зато для командования дивизионом – и тут адмирал Шнайдер был совершенно прав – он подходит идеально.

Уинтерс доложил:

– Получено сжатое сообщение от командного центра. Распаковываю.

На экране внешней связи возникло лицо вице-адмирала Бенсона.

– Господин принц, – заговорил он. – Мы приняли к сведению ваше намерение атаковать в секторе F 845 324. Возражений нет. Однако имейте в виду, что ваш дивизион не приспособлен для ведения массированных боевых действий.

Экран погас.

– Имею, имею, – ответил в пустоту Горан, а потом обратился к тридцати своим капитанам: – Господа, время пришло. Удачной охоты!

Катера почти одновременно совершили погружение.

– Мистер Уинтерс, – распорядился принц, – открытый канал связи в широком коротковолновом диапазоне. Максимальная интенсивность сигнала – в направлении вражеской группировки.

Уинтерс был удивлен, но подчинился.

– Канал готов, сэр.

Положив руку на консоль, Горан нажал несколько клавиш. На обзорном экране появились красные крестики, обозначавшие цели для атаки. Я испытал настоящий шок, когда убедился, что это – сплошь самые крупные суда, включая авианосцы, линкоры и десантный транспорт. Лакомые кусочки – но ведь их плотно прикрывали корабли сопровождения!

– Ни фига ж себе аппетиты! – произнесла Элис, и все мы были с ней согласны.

– Мелкая рыбешка меня не интересует, – невозмутимо сказал принц. – Без тяжелых кораблей вторжение обречено. – Он включил микрофон и заговорил совершенно другим голосом, в котором звучал металл: – Слушайте, тяньгонские ублюдки! К вам обращается принц Горан Зарконский, брат принцессы Эрики, которую убил ваш мерзкий диктатор генерал Чанг. Теперь настал час расплаты. Получайте от всего Заркона. Добро пожаловать в ад!

Едва принц закончил – а он наверняка следил за хронометражем, – как немного в стороне от потока вражеских судов полыхнула вспышка, голубая молния протянулась через пол-экрана и вонзилась в вытянутый нос одного из линкоров, туда, где располагался вакуумный излучатель. При этом, как ни странно, луч беспрепятственно прошел сквозь корпусы двух кораблей, оказавшихся на его пути.

Вслед за этим замелькали новые молнии, целью которых были другие обозначенные крестиками суда.

– Это «звапы»! – первой сообразила Кортни и скривилась. – Как глупо…

Горан невозмутимо ухмыльнулся.

– Э, нет, совсем не глупо! – отозвался Купер. – Вы только посмотрите!

Мы уже и так смотрели во все глаза. Вокруг носовой части линкора возникло знакомое всем летчикам сияние – вторичное излучение от аннигиляции электронно-позитронных пар.

– Индуцированное погружение! – потрясение произнес Вебер. – На одном излучателе. Сейчас будет штопор… Вот!

На научном жаргоне это называлось критической дистенсией, которая возникала при неравномерном погружении корабля в вакуум. Мы, звездные летчики, предпочитали термин «штопор», позаимствовав его из арсенала воздушной авиации. Но для нас это была не фигура высшего пилотажа – это означало неизбежную катастрофу. Линкор в прямом смысле слова разорвало на куски, а в следующую секунду все части, на которые он распался, полыхнули ослепительным огнем.

То же самое случилось еще с двумя линкорами и одним авианосцем, А десяток кораблей первого класса – тяжелые крейсера, факельщики и дредноуты, – которые тоже подверглись атаке, погибли еще быстрее, не успев даже войти в штопор. Через пару секунд после залпов из «звапов» их излучатели попросту взрывались от избытка поглощаемой из вакуума энергии.

– Шестнадцать целей уничтожено, – подвел итог Горан, тут же принимаясь за составление плана для следующей группы катеров. – Четырнадцать промахов, одно ошибочное попадание – фрегат вместо десантного транспорта. Потерь – ноль. Вполне удовлетворительно.

– Удовлетворительно… – пробормотал Вебер. – Чтоб я сдох, если это только удовлетворительно! Сэр, адмирал, вы гений!

– Я знаю, – скромно ответил принц, не отрываясь от работы. – К сожалению, ни мистер Шнайдер-младший, еще на Вавилоне, ни мистер Шнайдер-старший, уже здесь, на Ютланде, не оценили моей гениальности.

– Но мы не предполагали… – начал было я.

– А следовало предположить, капитан. В спокойном вакууме мои «звапы» не действуют; в слабоаномальной области они парализуют работу излучателей. Почему бы вам было не задуматься: а вдруг при сильной аномалии проявится новый эффект? Тем более что я упомянул при вас о «вакуумном зажигании». Здесь, где энергетические уровни возбуждены до предела, очень легко зациклить излучатели, заставить их бесконтрольно поглощать энергию. Причем это фундаментальный эффект – он основан не на каких-то конструктивных особенностях излучателей, а на самом принципе их работы.

Горан сделал паузу, чтобы связаться с вернувшимися катерами и поздравить их с успешным выполнением задания. Потом, по другому каналу, приказал капитанам следующих тридцати катеров готовиться к боевому вылету.

– Нет, я вас решительно не понимаю, – продолжал он, закончив с переговорами. – Вы отнеслись ко мне, как к шуту гороховому. За десять дней вам даже в голову не пришло испытать мои «звапы» в условиях вашей аномалии. А я не навязывался – в конце концов вы здесь хозяева и лучше знаете, в чем нуждаетесь. А теперь… Теперь вам это дорого обойдется.

Я вспомнил предыдущий случай, когда нам «дорого обошлось», и поежился при мысли о том, насколько дороже обойдется на сей раз…