Александр Прозоров - Ведьмина река

– Вы ошиблись! Это не я! – Девочка услышала совсем рядом знакомый голос. – Меня зовут Ольгой, я работаю в зоопарке! Это она Роксалана!

– Что?! – дернулась Оля. – Неправда! Ольга – это я!

– А нам без разницы! – сказал мужской голос. – Кто из вас шлюха гламурная, а кто уборщица, пусть Делесин в морге разбирается. Он нас на пятнадцать лямов кинул, а мы его дочурку с моста бросим. Как он с нами, так и мы с ним.

– Нет! Это не я! – взвизгнула в ужасе Оля. – Это она Роксалана! Это она дочь Делесина!

– Я Ольга! А она миллионерша! – вторила ей Роксалана. – Отпустите меня! Я никому не скажу.

– Хорош брыкаться! – Девочка ощутила, как ей туго связывают ноги. – Говорю же, нам все равно. Что один шлепок на асфальте, что два. Пусть папа потом разбирается, кто из вас дочка, а кто бонусом идет.

Машина резко, с визгом тормозов остановилась, щелкнул замок, шумно откатилась в сторону дверца, девочку вытащили, перевалили через какие-то перила, придержали. Оля ощутила, как ее привязывают к кому-то грудастому. Похитители сорвали мешок, и Ольга увидела прямо перед собой лицо Роксаланы. Краем глаза заметила фургон слева, железнодорожные пути внизу.

– Пока, девочки, – сказал парень в темных очках и толкнул их с перил.

От страха у Оли помутилось в глазах… и очнулась она, уже дергаясь вверх-вниз в нескольких метрах над придорожной канавой.

– … все равно достану! – резко выдохнула в лицо Роксалана.

– Чего? Кого? – не поняла девочка, крутя головой. – Где мы, что случилось?

– Ничего! – зло ответила миллионерша. – Мы попали в программу «Розыгрыш». Сейчас нас за резинку наверх вытащат и цветы вручат. Ты хоть слышала, чего я тебе говорила?

– В машине?

– Нет, про золото.

– Какое золото?

– Ладно, проехали… Пошли со мной. – Роксалана подошла к такси, стоявшему сразу за фургончиком, открыла дверцу: – Отвезите мою подругу туда, куда скажет. А я тут пока с шутниками разберусь.

Миллионерша сунула водителю зеленую банкноту и посторонилась:

– Садись, подруга. Извини, что так получилось. Отложим опыты с ведьмой на другой раз.

Пить речную воду ведун не рискнул, промочил горло сидром, благо его и кураги корабельщики оставили с избытком, и стал разбирать оставленные ему мешки. В одном из них был вощеный пакет с сушеным мясом – мелко нарезанной и обжаренной крупкой, которую можно есть, едва запарив кипятком. В холщовых мешочках обнаружились гречка и манка. Так что с припасами Тумдум и Ерш не обманули – голод Середину не грозил. В другом мешке оказалась овчина – не его, чужая. В третьем – его собственные припасы, в четвертом – несколько серебряных и золотых гривен, кубки и тарелки с самоцветами, браслеты, кольца, височные кольца и прочая красота из драгоценных металлов. Причем довольно много – килограмма на четыре, не менее. Разбойники успели неплохо разжиться на торговых людях. Не иначе – караван-другой «пощипать» сумели. Если среди татей имелся чародей, способный напускать сон, – ничего сложного. Убаюкать всех корабельщиков каравана, да из череды ладей самую богатую к себе в сторону отвести. Когда остальные проснутся – течение их уже на много верст вниз по Волге унесет. Товарищам помочь не смогут.

– Золото… – взвесил в руке добычу Олег. – И чего мне теперь с тобой делать?

Нельзя сказать, чтобы Середин не любил деньги. Душу бы за злато, конечно, не продал, но и умопомрачением тоже не страдал. С деньгами и жить, и путешествовать завсегда удобнее. Но одно дело – на лодке с сокровищами плыть или в чересседельной сумке казну везти, и совсем другое – на собственном горбу лишних четыре кило переть. Золотом ведь на привале не укроешься, в котелке его не заваришь. Пользы от него никакой. А чтобы светелку на постоялом дворе снять, лошадь купить, место заполучить на ушкуе попутном – пяти гривен серебром за глаза и за уши хватит. Целый год жировать можно. Причем этими самыми гривнами Олег еще в Пскове разжился.

– Не было у бабки печали, купила себе бабка порося… – пробормотал он, затягивая узел мешка с сокровищами.

– О чем ты, колдун? – проявила любопытство Сирень.

– Выбросить жалко, тащить тяжело.

– Закопай где-нибудь, потом заберешь, – посоветовала девочка.

– Сам знаю, – кивнул Олег. – Вот только где? Берега вон какие, одни болота кругом.

– До того, как вас сном сморило, ушкуй холм проплывал. Я помню. Перед излучиной. Сходи туда. Я подожду.

– Вместе пойдем, – после короткого раздумья решил Середин. – До Белой крепости отсель всего верст десять будет, до вечера доберемся. Отдохнем, лодку нанять попытаемся. А вниз по течению этих болотин еще невесть сколько, я там ничего не знаю. Может, еще неделю до ближайшей деревни топать придется.

Выпив пару глотков вина, он сложил вещи из четырех мешков в три, взвесил в руках. Самым тяжелым, естественно, оказался его – помимо обычных пожитков, там лежало полтора пуда брони: кольчуга, шлем, войлочный поддоспешник. Стеганку, которую толстяк залил кровью, пришлось выбросить – чему сейчас Середин только радовался.

Во втором были собраны припасы походные: подстилка, котелок, овчина, топорик, для которого не нашлось места за поясом. Плюс – четыре кило сокровищ. В третьем – съестные припасы и наполненный вином бурдюк. Без вина тоже не обойтись – пить воду, не разбавив ее чем-нибудь хмельным хотя бы на треть, летом категорически не рекомендуется. Разве только ключевую, в которой ни холеры, ни амебы не водится. И то – риск. Можно, конечно, кипятить, но на это нужно время, а на переходе костром заниматься некогда. Итого как минимум полпуда.

– Вот, электрическая сила… А когда верхом скакал, лишним припасам только радовался. – Олег вскинул один мешок на спину, другой повесил на грудь, указал ведьме на третий: – Возьмешь?

К счастью, Сирень капризничать не стала, забросила котомку за плечи и легко зашагала вперед.

Уже через полторы версты Середин взмолился об отдыхе – переть на себе добрых шестьдесят кило по кочкам, ямкам и песчаным отмелям оказалось не так-то просто. Не столько тяжело, сколько опасно для ног – несколько раз Олег едва не вывихнул ступни. И когда впереди показался продолговатый холмик, поросший толстыми вековыми соснами, ведун без колебаний скинул мешки. Косарем разрыхлил песок между корнями одного из деревьев, вырыл яму примерно по пояс, опустил в нее прямо в мешке котелок с золотом, прикрыл сверху куском коры, засыпал песком, кинул тяжелую корягу в качестве приметы и с облегчением перевел дух:

– Одной головной болью меньше!

Теперь поклажа стала ощутимо легче, однако все равно оставалась изрядной, даже обычным шагом идти удавалось с трудом, особенно через взгорки, и еще задолго до вечера Середин выдохся:

– Все, Сирень! Привал! У нас гонки нет. Придем в крепость на день позже, ничего от этого не случится.

Отступив от берега и найдя сухую возвышенность, он скинул вещи, немного отдохнул, потом собрал валежник, развел костер, заварил себе мяса с манкой, хлебнул для бодрости чуток хмельного. На душе стало немного легче. Подумаешь, мешки тяжелые – еще пять верст как-нибудь вытерпит. А там… Можно ведь попутных ладей не ждать, просто купить лодку-однодревку да самому дальше поплыть. Вниз по течению – ничего трудного. Подправляй только веслом, чтобы на берег не выкинуло, а течение само до Костромы донесет.

Сирень не спеша бродила по окрестному лесочку, гладила березки и осины, позволяла птицам садиться себе на ладони и на голову, о чем-то болтала с белками и бурундуками. Олег подозревал, что где-то здесь, недалеко, скрываются и верные спутницы молодой ведьмы – серые матерые волки. Но девочка их не звала – и они не показывались.

Однако все это ведуна ничуть не беспокоило. В последние дни между ним и плененной хозяйкой леса установились достаточно доверительные отношения. Олег смог пробудить ее любопытство к новым впечатлениям, она отказалась от совсем уж явной вражды. Понукать девочку лишний раз, доказывая власть, обижать ее недоверием Середин не хотел. Пусть гуляет. Захотела бы убежать – давно бы попыталась.

Каша поспела – ведун снял ее с огня, достал из чехольчика ложку, еще раз перемешал, приступил к трапезе. Неожиданно кто-то тихонько постучал его по плечу. Олег резко обернулся, едва не опрокинув котелок, но никого не увидел. Он снова взялся за ложку – плечо снова тронули. И опять никого позади не оказалось. Стоило зачерпнуть кашу – опять чьи-то пальцы явственно пощекотали шею.

– Сирень, ты?

Послышался тихий смех, густые заросли ивняка легли, пропуская через себя девочку, поднялись снова. Лесная ведьма протянула руки к огню и сказала:

– Там на берегу какие-то корабельщики остановились. Ласточки нашептали, что сверху пришли. Коли тебе тяжело мешки таскать, можешь к ним в попутчики попроситься.

– Верно говоришь? – встрепенулся Середин. – Или шутишь?

– Сходи да посмотри, – пожала плечами девочка. – Они там, за ручьем…