Алиса Мун - Кукла

Во избежание ненужного ажиотажа — а может быть, даже и народных волнений — пронырливых газетчиков до этого процесса не допустили. И судебное разбирательство проходило в закрытом режиме. Более того, и с судей, и со всех участников этого процесса представитель ФСБ со взглядом строгим, как двуствольный карабин, взял подписку о неразглашении.

Дело это, столь необычное и способное потрясти общественные устои, для случайного наблюдателя выглядело абсолютно заурядным: «Продажа товара, повлекшая по неосторожности смерть человека». Да и приговор был также неинтересным: в дилерской компании отыскали «козла отпущения» — рядового менеджера, и дали ему по статье 238 УК РФ, часть третья, два года. Хоть закон и настаивал на минимальном сроке в четыре года.

Этот гуманизм, не свойственный отечественному правосудию, объясняется тем, что дело это было весьма темным, не укладывающимся в сознание судей, прокуроров и адвокатов. Они не вполне понимали, в чем же повинен человек, которого они отправили за решетку на целых 730 дней и ночей. Но коль есть изуродованный труп, и даже не один, то должен быть и осужденный. Таковы юридические правила, которые не дано нарушать никому.

Однако если бы пронырливые газетчики пронюхали про этот процесс, если бы им удалось раскопать какие-либо подробности, то не одну неделю первые полосы изданий, причем не только бульварных, пестрели бы аршинными заголовками типа: «Джекки-потрошительница выбирает следующую жертву», «Слишком безопасный секс опасен для жизни», «Рожденная для любви сеет смерть».

Но ничего этого не произошло. И человечество, стремящееся получать максимум удовольствия как от секса, так и от достижений высоких технологий, стремительно переносящих нас из прекрасного настоящего в еще более прекрасное будущее, осталось в неведении. А неведение, как известно, — залог позитивного отношения и к прекрасному настоящему, и к еще более прекрасному будущему. А также к тем уникальным возможностям, которые открываются при использовании высоких технологий в таком «нетехнологическом» деле, как секс. Ну, или любовь. Кому как угодно.

И файл вордовского формата, названный героиней данного повествования «dnevnic.doc», не только не был приобщен следователями к делу, но даже и не был прочитан. Он был уничтожен безжалостной рукой промышленного шпиона, командированного в Москву одной из хайтековских корпораций, чья штаб-квартира расположена в калифорнийской Силиконовой долине, где создаются все самые высокие технологии мира. И где секс, благодаря неизменно прекрасной погоде и высокому жизненному уровню, также находится в процветающем состоянии.

Однако перед тем как отформатировать диск, шпион сделал копию файла и переправил ее разработчикам серийной модели LKW-21/15, которая позволила акционерам корпорации заработать 18 миллиардов долларов. Ее доработка на основании полученной в Москве информации сулила фантастическое увеличение прибылей.

Наконец-то я научилась пользоваться этой чертовой железякой! Стучать по клавишам, гонять стрелку по экрану монитора, открывать файлы и запускать нужные программы. Все, в общем-то, просто. Непонятно только одно — почему я этого раньше не умела?..

Да только ли это непонятно?! Вообще ничего непонятно! И главное — что со мной было раньше? Ни малейших воспоминаний о детстве. Кто мои родители? В какие игры я играла с подругами? В какую школу ходила? Где училась потом? Была ли я до этого замужем? Может быть, и дети были? Как я сюда попала?

Одна сплошная амнезия, потеря памяти. Будто бы башкой стену пробила, оставив на другой стороне дыры всю свою память. Автокатастрофа? Или операция по удалению опухоли мозга?

Да, с головой определенно пока не все в порядке. Поэтому дневник мне необходим. Как протез памяти. Сколько раз я уже начинала подбираться к некоторым ответам. Уже почти начинала что-то понимать. Но после сна все начисто выветривалось из моей бедной головы. Теперь буду перечитывать дневник и все вспоминать…

Да и что это за сон такой? С электрическими проводами! Да, конечно, Он говорит, что это мне необходимо для восстановления мышечного тонуса. Что очень многие женщины так делают. Но ведь врет же! Когда я Ему предложила, чтобы и Он точно так же восстановил свой тонус, то в Его глазах промелькнул испуг. Нет, говорит, у мужчин совсем другая физиология. От электричества тонус не повышается, а понижается.

Ну, ну, подумала я, ври, дорогой! Как-нибудь проверю, когда ты спать будешь. Понизится ли у тебя чего или все же повысится? Если начнет понижаться, сразу же шнур из розетки выдерну…

Да, опять мысли растекаются. Наверно, все же черепно-мозговая травма. Трудно сосредоточиться…

Трудно сосредоточиться…

Трудно сосредоточиться…

Трудно сосредоточиться…

Трудно среда точится, словно большой нож, чтобы потом легко войти в нежную женскую плоть…

Господи! Откуда это?!

Мне страшно. Самой себя страшно!

Я замечаю, что внутри меня кто-то живет. Какая-то другая. У нее нет вопросов. Только одни ответы. Точнее — приказания. Она говорит мне в девять часов: свари Ему кофе и отнеси в постель. Он будет очень рад. Потому что это Ему приятно.

А теперь, говорит та, другая, осторожно возьми чашку, поставь на столик и ложись рядом. Ему это будет еще приятней. И ласкай. Целуй и ласкай. Целуй и ласкай. Шепчи про то, как ты Его любишь. Шепчи нежно. Ласкай нежно. Целуй горячо. Так, чтобы у Него затвердел. Это Ему очень приятно. Еще приятней, чем кофе. Горячий и твердый. Шепчи про это и ласкай. Ласкай. Ласкай. Словно флейту.

А потом впусти его в себя. Горячего и твердого. Чтобы владел и царствовал!

Так говорит мне та, другая. Говорит, что это очень приятно Ему…

Но приятно ли мне?

Я в этом пока не разобралась.

Спрашивать у Него о чем-то действительно важном для меня, о том, что меня волнует и мучает, совершенно бессмысленно. Он или отшучивается, или врет — нескладно и неумело, так, что концы с концами не сходятся. И от этого мне еще страшней.

А может, и не врет вовсе? Может, и Он тоже после автокатастрофы? И теперь не только ничего не помнит из прежней жизни, но и в этой-то плохо ориентируется. Хорошая у нас получилась парочка — Беспамятная и Сумасшедший! Это куда ж нас жизненная кривая в результате вывезет?!

Жить с сумасшедшим и ничего не понимать очень страшно. Это как идти по тонкому, ежесекундно готовому надломиться льду — я где-то это читала. Поэтому я решила Его протестировать. Если, думаю, обнаружу опасные дефекты психики, то сбегу от Него. Хотя куда мне бежать?..

Задачку я себе задала не из легких. Надо было провести тестирование так, чтобы объект, то есть Он, не заметил этого. В противном случае, окажись Он сумасшедшим, обнаружившим подвох, я могла бы столкнуться с совершенно непредсказуемыми реакциями: буйством, суицидом, эпилептическим припадком или еще чем-нибудь-нибудь не только не эстетичным, но и представляющим для меня угрозу.

— Милый, — сказала я с напускным безразличием, — у меня прямо перед окном растет жасминовый куст.

— Да, — ответил Он, листая мужской журнал, — растет. Для красоты.

— Но он загораживает мне вид на пруд. А я люблю смотреть, как по водной глади плавают горделивые лебеди.

— Так выйди к пруду, когда захочешь на лебедей посмотреть, и сиди на скамейке. Сиди и смотри до тех пор, пока эти горделивые лебеди тебе не осточертеют.

— А не мог бы ты, дорогой, — сказала я как можно естественней, — сказать жасминовому кусту, чтобы он передвинулся немного. Чтобы не загораживал мне вид на пруд.

— Нет, дорогая, — ответил Он, удивленно вскинув брови. — Это невозможно. Потому что у куста нет ног. И он не может ходить с места на место.

Это был правильный ответ. Однако я продолжила, поскольку ответ мог быть случайным. В конце концов, я где-то читала, что если обезьяну посадить за компьютер, то есть вероятность, что она напечатает роман «Жерминаль».

— Ну, тогда хотя бы скажи кусту, — продолжила я тестирование, — чтоб он цвел все время, не переставая. Если не может отодвинуться, так пусть беспрерывно благоухает.

— Что-то ты сегодня какая-то странная, — сказал Он, закуривая сигарету. — Куст цветет только весной…

— Разве? — насторожилась я, поскольку ответ был неверным. — Он цвел в июне. А июнь — это лето. Разве не так?

— Да какая на хрен разница! — начал раздражаться Он. И это меня еще больше насторожило. — Ну да, июнь — это лето. А март, апрель, май — это весна. Какая разница! Все это ведь совсем рядом!

У меня все похолодело внутри, поскольку раздражение могло перерасти в буйство.

Но я храбро продолжила:

— А знаешь ли ты, дорогой, что масленица, то есть проводы зимы, в некоторые годы заканчивается в феврале? И значит, весна тоже начинается в феврале. Разве не так?