Сергей Антонов - 2-Герой-2

СТАТУС Г.М. – «вольный охотник», с правом ответственного использования формулы локального подчинения «ВСЕМ МОИМ» (особое распоряжение Большого Шефа ППС Запада Х.Д.Ларкин от 27 ноября 353).

РЕЙТИНГ Г.М. – 0,81 (по итогам подготовки и одного задания, разведка боем в секторе S-80 «Погост»).

ОЦЕНКА БОЕВОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ ЧЛЕНОВ Г.М. – 100%.

ОЦЕНКА ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ СОВМЕСТИМОСТИ Г.М. – 96,2.

ЦЕННОСТЬ Г.М. – 402%.

ПОРТ БАЗИРОВАНИЯ Г.М, НА МОМЕНТ «СЕЙЧАС»: флагман ЗППС «СТРАТОКАСТЕР».

КОРАБЛЬ: штурмовое патрульное судно класса «конвой» «КАЛИГУЛА». Киберпилот – искусственный интеллект класса 1000001 «Макропулус», второй киберпилот – ИИ 1000001 «Аматиус».

СЕТЕВОЙ ДОПУСК (ОБЩИЙ) Г.М. – «минус три».

СВЯЗЬ: приоритет «колокол».

ФОНДЫ: неограниченные. 

3. ВОТ ТАКИЕ ВОТ ЛЮДИ! 

4. ПРЯМО КАК ПО ПИСАННОМУ 

Прямо как по писанному собираются далее Авторы объяснить происхождение исполняющих большую часть повествования документов и реконструкций. Впрочем, объяснение просто и весьма всеобъемлюще: Меганет тогда уже был велик, и сейчас, став Метанетом, он велик, и будет он велик вечно. Необходимо, однако, отметить следующее: рассказывая историю одной недели марта 354 года (15 – 22 марта), насыщенную событиями характера совершенно глобального, Авторам не удалось остаться исключительно репортерами: пошел, увидел, рассказал, – не удалось. К сожалению ли, к счастью, но это оказалось совершенно невозможным по причинам как чисто техническим (начиная с раннего утра 17 марта плотность конкретных информационных массивов в Меганете понизилась катастрофически – цензура, военное положение, уничтоженные позже файлы; во второй части нашего повествования реконструкции стали преобладать над авторизованным пересказом), так и по причинам субъективным, эмоциональным, называемым – авторским отношением.

Изначально предполагалось: никакого редактирования – только замена точечками определенных выражений, сноски к непонятным словам и понятиям, и исправление явных грамматических ошибок в текст-файлах. Конкретность Персонажей – все имена, псевдонимы и клички подлинные, имена негуманоидных Персонажей – транскрибированы, насколько это возможно для воспроизведения на русском языке. Конкретность Мест и Событий – абсолютная, галактические координаты приведены в системе счета "полдень XX". И поначалу отношение свое к описываемым событиям Авторы ОЧЕНЬ пытались скрыть. Это не удалось вполне, хотя историческая правда соблюдена, насколько это вообще возможно, хотя, как часто происходит, историческая правда вступает в довольно жесткий конфликт с устоявшимся мнением общественности относительно некоторых людей, некоторых событий. Так, например, образ лихого казака Матвея Кребня, сложившийся у большинства граждан после славных фильмов Изосима Грепоныги и сестер Вражковых, которые (фильмы) Авторам, кстати, тоже очень нравятся, ничего общего с Матвеем Кребнем реальным не имеет, как это не прискорбно. Да, Кребень был казак. И был он вполне лих. Но и только. Вспомните историю Робина из Локсли, историю Василия Чапаева или Секу Асахара. Вспомните вообще истории, господа. Претензии, кажется нам, будут, но мы – эти – претензии не примем, заранее благодарим.. В любом случае, читатель должен признать, что Авторы здесь отменно прямодушны, и когда мы имеем в виду рвоту, мы говорим «нас рвало», а не «мы срыгивали». 

5. POSTSKRIPTUM 

После сказанного Авторы готовы немедленно приступить к делу, если вы, господа, в состоянии следовать за Авторами тотчас же. И бинарной Авторской душе потребно начать совершенно классически:

"Я приближался к месту…" – нет, не так, чересчур высоко… слушайте:

"– Eh bien, mon prince…" – да иди ты! вот так:

"Однажды…" – нет… слишком безлично… нет! вот как! вот как:

"Давным-давно, в далекой Галактике…"

В тютельку!

И так далее: слушайте:

Встреча предпосредников произошла ровно за пять средних (земных) дней до момента Х. О сути дела, о сроках, о цели предпосредники не знали ничего, да что нам греха таить! – никчёмные были людишки, эти – предпосредники…

Встреча произошла в отеле "Гривна", последние пятьдесят лет занимавшим в шесть этажей семь с половиной тысяч квадратных метров на нечётной стороне улицы Лис в городе Тыкатаме, мир Растопчино, Крайний Север СМГ, Дельта Ветви Фараона (ЕН-3136). Устаревший, но крепкий ещё отель помещался на улице между Сбербанком и девятиэтажным особняком, неизвестно какой организации принадлежащим и неизвестно какой фирмой реставрируемым: за несколько лет до описываемого события особняк как затянули в силовое покрывало, так он и стоял, скрывая от зевак-растопчан строительные леса, робо-рабочих и, надо полагать, большие деньги. Мир Растопчино – непритязательный мир – тихий, гравитация один запятая один, наскоро колонизирован сто лет назад, областной центр пяти необитаемых систем, крупная автозаправочная станция, если угодно… Тихое место – во всех требуемых смыслах.

Тут-то и сошлись нос к носу десяток средней руки тороватых адвоката с целью обсудить некоторые аспекты известного в то старое доброе время процесса "СМГ против Никитского"… На втором этаже отеля Северной Ассоциацией Права снят был конференц-зал с прилегающими номерами, пыльный, как и весь мир Растопчино, для прослушивания оборудованный слабо, защищенный плохо, с обслуживанием никаким. После обычного ряда приветствий, заявлений, обсуждения повестки дня, когда стало совершенно ясно: опять предстоит пустая болтовня, к сожалению, обязанная быть и войти в анналы процесса, – расселись, открыли папки… Заседание началось. Из глубин кожаных кресел, под незлобивое спиртное говорились плохо поставленные речи, падали на ковер скучные столбики пепла, монотонные мантры параграфов и списков комментариев вращались на мониторах персональных папок; толковище длилось полный рабочий день, спокойно и скучно: не за живот торговались, но за зарплату.

В середине дня частный адвокат Критический Валентин Царевич (Грохоборск, мир Облачный, ЕН-7889), белокожий, изысканный, нанятый государством, поднялся из кресел, произвел, не обращая внимания на коллег, несколько приседаний и наклонов, извинился и вышел в соседнюю залу, где, кроме холодного камина, располагался ещё и бар. Критический Валентин Царевич выгрузил из бара на прибарный столик необходимое для возгнания напитка, потребного сейчас его душе, совместил ингредиенты в приемной колбе серва-миксера, осуществил набор команды на текст-программере серва, спотыкаясь на западающем знаке "слэш", закурил трубочки и принялся, в ожидании чуда, расхаживать взад-вперед по ковру не первой свежести. Два часа дня; скучно; душновато пополам с застарелой пылью и запахом стылой сажи; отель тих, стекла в стенах вакуумные, коллеги гудят из конференц-зала сонными мухами… Серва заколотило, совсем как старинный холодильник на выставке антиквариата: процесс приготовления достиг пика; и в эту секунду в комнату вошел и прикрыл плотно за собой двери конс-адвокат Ряябс Некрочюс, также обуреваемый жаждой. Поклонившись коллеге Критическому, Ряябс прямиком прошел к бару, извлек, не мудрствуя и не скорбя, бутылку джина, наплескал немалую толику его в стакан, выпил залпом, прислушался ко внутреннему голосу, изъявившему восторг, повернулся к Валентину Царевичу, уставился на него округлившимися глазами, сглотнул и показал толстым пальцем себе на кадык. Валентин Царевич, обладающий, как видно, несколько более изысканной идеомоторикой, приподнял брови, извлек из бокового кармана сюртука хран-диск и протянул его в пространстве, удерживая двумя пальцами, по направлению к Ряябсу. "Тогда через час," – невнятно пробормотал Ряябс, пряча диск за пазуху, на какие слова интеллигентный господин Критический сделал поклон, потерял Ряябса из виду и озаботился исключительно ожиданием напитка, каковой и был почти немедленно ему миксером выдан. Часы же на камине грянули ровно четырнадцать.

В четырнадцать часов одиннадцатого марта среднего времени Хелен Ларкин находилась на борту правительственного лайнера "Толкиен", каковой в означенное время держал полный ход и проходил над риманом траверз Питтсбурга по пути от штабной планеты Патрульно-Пограничной Службы Запада СМГ Аякс к Столице, каковой путь составлял во временном исчислении восемнадцать часов. В 14.00 "Толкиен" отстоял от конечного пункта маршрута почти ровно на полпути. Хелен Ларкин спала в адмиральской каюте.