Соседушка - Евгения Савас

А Ромка, видимо, меня заприметил. На крылечко вышел, руки раскинул, ждет, когда я в его объятия прилечу. Ну, я и прилетела, а чего отказываться, объятия снимают стресс, а про поцелуи я вообще молчу.

—  Привет, Янка-обезьянка, как ты тут без меня?

—  Как, как? Как в сказке!

—  Не понял?!

—  Да чем дальше, тем страшнее. Видишь, вон дым с моего участка идет.

—  Ты что спалила что-то?

—  Нет, это мой папа мясо коптит.

—  Дядя Сережа, что ли?

—  Он самый, помнишь, он ремнем нас с тобой за рыбу гонял, то есть за тюль.

Рома рассмеялся:

—  Это ты намекаешь, что он там меня с ремнем до сих пор ждет?

—  Ничего я не намекаю, он не ждет. Приехали они с мамой неожиданно. Походу мама мой пост в инстаграме видела с сердечком, который и ты лайкнул. Я ж хотела нам с тобой ужин романтический сегодня приготовить, а тут вот.

Ромка расхохотался пуще прежнего. Тут мой телефон зазвонил, смотрю, а это мама. Показываю Ромке тише, а сама трубку сняла, отвернулась от него, с мамой разговариваю.

—  Ян, ты где? Мы уже с папой садимся, есть хотим. Мясо вкусное такое аж слюнки текут.

Тут я почувствовала, как Ромашка сзади подошел, обнял меня и в шею целует. Ну, какие тут разговоры могут быть после этого?

—  Мам, я сейчас приду.

—  Меня с собой возьмешь? —  проговорил Ромашка. —  Мясо такое вкусное аж слюнки текут, —  засмеялся он.

—  А ты не боишься?

—  Э-э-эх! Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Нет, конечно, не будут же меня твои родители ремнем бить?

—  Не знаю, Рома, не знаю. Может, они тебя вообще свяжут и в заложники возьмут.

В общем, мы пошли к нам. Всё равно, как я поняла, по маминому поведению, она уже всё пронюхала. Скрываться смысла не было, главное, чтобы Рома не был против его явления моим родителям. А уж как они обрадовались. Но вели себя корректно, видно боялись отпугнуть.

Хорошо мы так посидели, душевно. Вспомнили былые времена, посмеялись. Папа показал Роме как коптильней пользоваться. Вроде всё спокойно было, и тут я выдохнула, но совершенно неожиданно теперь уже у  Ромы зазвонил телефон. 

Я, конечно, в детских садах и тому подобном, как говорят болгары — “профан”, но вроде бы мы неплохо справились. А главное успели. Мелкие недоделки, это мелочи, по ходу пьесы исправятся. Открыла Янка торжественно объект, или как там оно у неё называется. Довольная вся, аж светиться. И мне приятно. Как же — спас прЫнцесу свою, прям прЫнцы я теперь получаюсь всамделишный.   

Но вот с суетней этой, кручина меня что-то брать начала. Янка вся такая из себя красивая, соблазнительная крутиться перед носом, а толку? Ну поцеловались, потискались, но не подростки чай?! И главное же, Янка тоже на меня поглядывает так из-под ресничек загадочно. Понятно, что и ей за ручки держаться не интересно уже.  Вся надежда была только на то, что как только закончим ремонт, уж я до нее доберусь…

Дожили до открытия, и тут Янка такая, вроде как невзначай — а ты когда, любовь всей моей жизни, свет очей моих, принц мой на черном Ауди, красавец писаный, богатырь земли русской и прочая, и прочая, и прочая —  в Сосновый бор прикатить изволишь? Виду не показал, конечно, говорю — завтра должон быть. Ожидайте. А сам, думаю — ага! 

“Конец моим страданиям и разочарованиям! 

И сразу наступает хорошая погода!...”.

Я бы прям там, не против был бы, Янку на плечо и на рывок. Но все ж мероприятие у нее, пусть думаю порадуется. Трудились столько, нужно же и на лаврах почить. А потом она раздобревшая совсем будет и это есть гуд! А прям после празднования не до меня ей было. Я потому и решил — завтра. Девочки, они такие девочки — им же надо красоту навести, ужин вкусный любимому мужчине приготовить, романтику навести. Как я мог всего этого предвкушения, меня распрекрасного, лишить?! 

Еле до вечера дотянул… Ну, вроде приличия соблюдены. Купил тортище, букетище — я на своей женщине не экономлю, и полетел в Сосновый. Еще на подъезде к дому понял — Янка не просто ужин, а торжество прям какое-то готовит. Весь дом светится и участок. Что это она там задумала интересно? И вкусно главное так мясом копчененьким с участка ее тянет! Я прям в предвкушении весь, торт с цветами в дом только занес — гляжу, бежит моя желанная, Платошка за ней еле поспевает, чуть по земле не волочиться.

Поздоровались мы минут пять - шесть. Платон нам ноги шлейкой опутал — сводник ушастый. И тут Янка меня “обрадовала”. Я, конечно,  виду не подал… Но глазки к небу на секундочку поднял, и послал Главному наболевший вопрос: “Издеваешься?!” То друзья свечки держат и мораль блюдут, то коты и клизмы с Янкиной работой, играй гормон бушует, и вот когда я уж “на низком старте” — торт клубничный со сливками на готове… И вместо того, чтобы с Янкиной попы сливки… Ых!

Подавил минутную слабость. Пошел, конечно, с родителями Янкиными заново знакомиться. Торт взял и цветы тоже. Пусть вот смотрят, какой я весь заботливый и радуются. Объедятся и спать лягут поскорее!

Заходим. Я, как в классике еще указанно было, то есть: “Детям мороженное, бабе цветы” раздал подношения, как положено. Янке торт достался все-таки, а маме ее цветы. Присев чуть под тяжестью веника, Валентина Петровна выдала:

— Мне фигуру беречь не к чему, Ян — а давай меняться?

Сунула обезьянке моей цветы, торт захапала и пошла в дом. Как говорил Хемингуэй — “задня часть кубинской женщины, живет своей собственной жизнью”. Может и не он казал, чего люди только не набрешут, но фраза хорошая. Понятно в кого Янка с тыла такой ягодкой уродилась. 

А Янка с цветочками обнимается, смутилась вся. Так бы и затискал! Но “увы и ах”! Еще один взгляд в небо послал. Ну издевается же точно!

Родителей, я Янкиных не помнил. То есть думал так. Вот ведь память человеческая. Как заговорили, столько всего в голове всплыло, только диву давался. Папка Янкин, ваще мировой мужик — какое он мяяяяясо закоптил! В