Людмила Angel - Цветочные кости

Холод проникает в вены мои, как самая сладкая тьма. Он заставляет разум гнать мысли прочь, и порождает сомнения. Я оглядываюсь на оставленное укрытие. Правильно ли я делаю, что выхожу в такое время в город? В пустых окнах кое-где пляшут отблески открытых костров, что жгут обитатели гиблого места. В воздухе пахнет какой-то едой и смрадом разлагающихся тел и растений. Слишком темно, чтобы не боятся наткнуться на нечто неизвестное, и слишком холодно, чтобы быть уверенным, в том, что я смогу долго находиться здесь. Никогда прежде я не покидал своей могилы ночью, никогда я не испытывал такого гнетущего страха и любопытства. Я иду по улице, вычерчивая во мгле фонариком прямую дорожку света. Зловещую тишину нарушают лишь далёкие голоса, настолько размытые, что кажется будто ветер приносит крики призраков. Мне не по себе, мне страшно. Добираюсь до ближайшего метро. После взрыва там спаслось много людей, и теперь оно тоже действовало, светодиодные фонари освещали сырой сумрак, заряжаясь днём от губительного солнца. По рельсам курсировал единственный состав, состоящий всего из трёх ржавых вагонов. Уцелевшего генератора хватало, чтобы этот унылый транспорт перевозил немногочисленных жителей с одной части города в другую по прямой ветке, когда шли кислотные дожди, и когда не было другой возможности добраться, например, ночью. Никогда я не любил метро, мне всегда казалось, что поврежденные тоннели могут обвалиться и похоронить всех заживо, казалось, что здесь почти нет воздуха, ведь система вентиляции работала крайне слабо. Когда поезд со скрипом перемещался по рельсам, наклоняясь на поворотах, я думал, что именно так выглядит ужас в чистом виде: полупустой вагон с невыносимо тусклым светом, и пара впивающихся в меня глаз. Казалось, что если свет погаснет, эти люди накинутся на меня и сожрут мои внутренности, отгрызут волосы! Столько гнева и ненависти мелькало в их обожжённых лицах, в мутных полуслепых глазах. Я всегда забивался в углу и делал вид, что читаю одну из своих книг, на самом же деле, я кожей чувствовал присутствие чужих. Словно я был не из этого мира, будто я был виноват в том, что остался красивым, а их искалечила радиация и солнце.

Сейчас же в метро было пусто и тихо, с потолка где-то звучно капала вода, разнося печальное эхо по тоннелю. Я знаю, что поезд ещё ходит, но в такую погоду никто им не пользуется, и мне стало ещё более неуютно, но если я не сяду в него, мне не добраться до другого края города ночью. Захожу в вагон, слава Богу в нём есть один старик, он даже не смотрит на меня, уткнувшись в обрывок пожелтевшей газеты, зачитанной почти до дыр. Она уносит его в забвение, в прошлое, когда мир ещё не рухнул, а люди держали в руках газеты. Так мы сидим несколько минут, пока поезд не трогается. Свет мерцает, вагон лениво покачивается, скорость здесь всегда маленькая. Я потираю руки, мне холодно, хотя я постарался надеть всю тёплую одежду, что нашёл. Тревожные мысли в моей голове начинают атаковать меня. Что если Адам включился и не обнаружил меня? Что если он сейчас идёт по моему следу? Я полностью погрузился в раздумья, блуждая взглядом по своему отражению в противоположном стекле. Это ток, такой явный и колющий. Сердце моё замирает. В раздвоенном пыльном отражении я вижу чёрного зверя за своей спиной. Он снаружи, и он прямо за мной. От ужаса моё тело немеет. Я не знаю, что мне делать, но почему-то пытаюсь не подать вида, что заметил его. Что если он сейчас бросится сквозь стекло на мой затылок, прокусит его или оторвёт голову? Я вздрагиваю, вижу, как бледнеет моё лицо. Два хищных глаза изучают мою голову и волосы, он не видит, что я смотрю прямо на его отражение. Мои пальцы дрожат, ладони вспотели. Некуда бежать, я потеряюсь в тоннелях. Некого звать на помощь, в вагоне только один старик, и Адам далеко. Если мне суждено умереть, то это случится сейчас. Если этот страшный оборотень хочет сожрать меня, его не остановит грязное стекло, а у меня ничего нет, кроме складного ножа и фонарика, и… еды. Конечно, у меня с собой есть еда, я же думал, что пойду через пустыню. Наверное, зверь учуял её и последовал за мной. Я вздрагиваю снова, когда он неожиданно исчезает, проскользнув на крышу. Слышу скрежет его когтей по металлу, слышу его шаги. Смотрю на старика, тот ни то еле жив, ни то почти мёртв, и явно не в этой реальности, кусок газеты его куда больше вводит в состояние фрустрации, чем присутствие ужасного чудовища на крыше вагона. На всякий случай, отстраняюсь от окна, внутри зарождается паника. Не вижу выхода, не знаю, что будет, когда поезд остановится? Запрыгнет ли он внутрь или будет ждать, пока я выйду, чтобы напасть? Не могу же я вечно сидеть здесь? И поезд останавливается, двери шумно разевают свои пасти, приглашая на конечную станцию, такую же безлюдную и мрачную. Сердце гулко стучит, я нащупываю нож в кармане, и, помешкав пару секунд, бегу, что есть сил. Не оглядываться, не оглядываться! Зверь наверняка бросился за мной, стремясь разодрать меня на части. Страшное ужасное существо, с чего Адам взял, что в городе нет животных? Перед глазами маячат ступеньки, я устремляюсь наверх. На что я надеюсь? Это почти окраина города, там наверняка никого нет! Не хочется так глупо умирать, пережить ядерный ад, многолетнее одиночество, ненависть и погибнуть от клыков мутированного волка. Я наверху, но силы быстро оставляют меня, задыхаюсь, ноги подкашиваются, не могу больше бежать… С криком разворачиваюсь, размахивая ножом перед собой. Сознание проясняется, никого нет. Я в призрачном свете мутной луны, утопаю, как в разбавленном молоке, но я один. Ветер приносит все те же крики мертвецов, а я не вижу никого и ничего. Он затаился? Ждёт, пока я потеряю бдительность или просто решил не преследовать меня? Мне страшно идти дальше, но и вернуться я не могу. Существо осталось там, в метро… Наверное, оно решило сожрать старика. От этой мысли меня начинает подташнивать. Адам, как же мне тебя не хватает! Я всегда прятался за твоей железной спиной, знал, что неуязвим, пока ты рядом. А теперь я один на краю города, и оборотень убьёт меня в этой холодной мгле, когда я выбьюсь из сил. Почему я так глуп? Почему был самоуверен? Ты оберегал меня от опасности, а я пришёл к ней сам. Самое прекрасное существо на планете погибнет, истекая кровью, а все будут только рады, все, но не ты… я верю!

Я открываю глаза, всё кажется сном, забытым остывающим где-то глубоко на дне черепной коробки. Но я не в своём убежище, и Адама здесь нет! Сплетённые кости ветвей вычерчивают страшные пальцы на фоне розовеющего рассветом неба. Это гнездо, огромное гнездо на верхушке мёртвой ели. Дно его устлано чёрной шерстью и ошметками засохшей человеческой кожи. Это логово чудовища, и сюда почти не проникают языки рассветного тусклого солнца, здесь холодно и сумрачно. Я вглядываюсь в темноту, и с ужасом осознаю, зверь здесь! Он мирно спит, свернувшись огромным чёрным комком в противоположной части гнезда. Гигантский не то волк, не то собака с оголёнными рядами острых клыков, его пасть, размером с крокодилью, покоится на человеческом черепе, что он подобрал под себя. Мне кажется, я чувствую его дыхание, от него воняет смертью. Судя по костям и иссохшей коже в этом гнезде, зверь пожирает жителей города, принося их тела сюда. А, может, он живьём поглощает их плоть? Может, они погибают в диких муках, оглашая мёртвый лес предсмертными криками? Может, это их крики я слышал этой ночью, крики будущих призраков. Я дрожу. Что мне делать? Я так высоко над землёй, что даже страшно заглядывать за край гнезда, а чудовище так близко, оно учует моё движение, оно растерзает меня. Как я попал сюда? Почему ничего не помню? Как опиумный яд в моей крови, будто вчера я употребил какое-то вещество, заставившее мою память провалиться настолько глубоко и безнадёжно, что она оборвалась на том месте, где я выбежал из метро, гонимый страхом смерти. И теперь я не знаю, где я? Куда унёс меня зверь? Тело ломит от холода, я бесшумно протягиваю пальцы к струящимся солнечным лучам, в надежде согреться. В голове мечутся непонятные отголоски ночи, я не понимаю, реальны они или же часть моего воображения. Кажется, я помню шершавый язык зверя, облизывающий мой затылок. Трогаю голову, волосы свалялись и запутались сзади, но, возможно, это от того, что я спал на жёстких ветках. Все руки в ссадинах, царапинах и синяках. Меня пробирает новая волна дрожи, кажется, будто ночью я обнимал зверя, в надежде согреться, кажется, поранился о его зубы, а он вылизывал мою голову и шею. Это отвратительно! Что со мной? Мне страшно. Как сбежать? Куда бежать?

Чудовище приоткрывает все четыре глаза и смотрит сквозь щели ужасным красным взглядом, будто сама смерть воплотилась в этом оборотне огромных размеров. Я замер на месте, еле дыша. Сейчас оно кинется, впившись мне в глотку. Холодный пот течёт по шее, заставляя все ссадины и раны от звериного языка неприятно щипать, но я не в силах пошевелиться. Оно поднимается на лапы, нависая надо мной огромной чёрной тенью, закрывающей весь свет. Я сжимаюсь в один комок, мне даже нечем дать ему отпор. Моё тело хрупко, кожа так тонка и бесцветна, что каждое неловкое движение оставляет синяки и ссадины. Оно сейчас убьёт меня! Слюна капает с его обезображенной морды прямо мне на колени, от него несёт гнилью человеческих трупов. Когда тварь разевает пасть, я зажмуриваюсь, пусть всё произойдёт быстро, пусть оно отгрызёт мне голову, и я не буду чувствовать боль! Но монстр только облизывает мне лицо, меня подташнивает от запаха его вязкой слюны, но весь ужас улетучивается. Я открываю глаза и встречаюсь с его воспалённо-красными.