Виталий Вавикин - ФИВЫ. Падение Голиафских гор (СИ)

— Думаю, без повозки мы сможем срезать путь и попасть в Аид, не делая остановку на ночь, — сказал он. — Не понимаю, какой товар вы собрались предлагать тамошним купцам, которые, кстати, объединились в гильдию и пытаются качать свои права, но…

— Мы планируем получить наш товар здесь, в Голиафских горах, — сказала Агва.

Когда Арк — Ми только познакомился с Таросом и его группой, колдунья держалась скованно, вся в себе, но после того, как она встретила мистифа… Девушку, словно подменили. Хотя Тарос считал, что главной причиной перемены стали книги с заклинаниями Аида, которые Агва получила от хранителей знаний, выполнив ряд сложных квестов. Одно из таких заданий привело их к гигантским птицам — фемитам, базирующимся на пиках гор, носящих название Небесные гнезда. Теперь фемиты были обязаны Таросу и его группе, готовые по первому требованию переправить их через Голиафские горы, но знать об этом Ламбро было незачем, да и не нужно было Таросу и его людям в Аид.

— Помоги нам поймать мантикору, и, обещаю, мы в долгу не останемся, — сказала Агва, заставив голиафца остановиться как вкопанный.

— Это еще что за новость? — прохрипел он. — Такого уговора не было.

— Только не говори, что испугался, — хитро прищурилась Агва и тут же, не успел Ламбро рта открыть, добавила, что они щедро заплатят.

— Щедро? — в глазах представителя горного народа блеснула алчность. — А это сколько? Чтобы поймать мантикору придется уклониться от окружных маршрутов, встретиться с укротительницами и подкупить одну из них.

Вместо ответа, Агва дала отмашку Таросу, и тот, достав кошель с золотыми монетами, бросил их голиафцу.

— Это что? — спросил Ламбро, высыпав монеты на ладонь.

— Это новые деньги, созданные союзом торговцев Аида и Далеких земель, — пояснила Агва. — Они имеют ценность по обе стороны Голиафских гор.

Ламбро долго крутил кошель в руках, затем хмыкнул и убрал в карман.

— Следуйте за мной, — велел он, покидая основной тоннель, ныряя в незаметное ответвление слева, откуда доносился едва различимый шум водопада, усиливающийся по мере продвижения. — Я познакомлю вас с Жаргал, — сказал голиафец. — Не знаю, согласится она или нет поймать для вас мантикору, но это уже не мои проблемы — все будет зависеть от того, сколько вы ей предложите… — он обернулся, смерив Агву пытливым взглядом. — А для чего вам, если не секрет, понадобилась мантикора?

— Для магии, — подал голос мистиф, решив, что пора ему использовать особенности своего персонажа. — Я ведь, как ты должен знать, могу взаимодействовать только с имитациями, так что мантикора может стать отличным инструментом и ценным трофеем.

— Мантикоры плохо поддаются дрессировке, — покачал головой Ламбро. — За все время существования Голиафских гор успешно удалось приручить только нескольких тварей, которые теперь охраняют чертоги Старца горы. Говорят связь мантикор и укротительниц горного народа прописана на уровне игровой точки сборки, так что маловероятно, что магу удастся наложить действенное заклинание, чтобы пленить мантикору.

— Ты никогда не слышал о мистифах? — скривился Бриск.

— А чего о них слышать‑то? — пожал плечами голиафец. — Маги везде одинаковые.

— Ты ошибаешься, — вступилась за чернокнижника Агва. — Мистифы намного могущественнее магов.

Голиафец пожал могучими плечами. Агва собиралась еще что‑то сказать, но ее прервала стайка сквадеров, прошмыгнувшая под ногами. Грызунов было не больше дюжины, но Ламбро сказал, что скоро они вернутся с подмогой и нападут на чужаков. Тарос и его люди не первый день пересекали Голиафские горы тайными тоннелями и сталкивались со сквадерами прежде. Особенно тяжко приходилось, когда требовалось переправить несколько кромнов. В те моменты бывало, что оберегов и заклинаний Агвы было недостаточно, чтобы сохранить товар, и приходилось жертвовать одним из кромнов, чтобы сквадеры оставили торговый караван в покое.

— Последнее время никакого слада от грызунов, — пожаловался Ламбро. — Укротительницы сосредоточились вокруг мантикор, игнорируя прямые обязанности, в которые входит дрессировка тяньгоу. Ходят слухи, что в некоторых районах Голиафских гор численность сквадеров возросла так сильно, что, собираясь в многочисленные стаи, они нападают на тяньгоу, хотя должно все быть наоборот. Конечно, ничего подобного не происходит вблизи чертогов Старца, но… — Ламбро замолчал и, тяжело вздохнув, продолжил движение, выводя группу Тароса к водопаду, где собралось несколько укротительниц.

Окружив пойманного буньипа, озерного монстра, похожего на тюленя с львиной пастью, они размахивали кнутами и о чем‑то оживленно спорили. Заметив гостей, одна из них отделилась от основной группы и подошла к Ламбро.

— Удивлена видеть тебя здесь, — сказала она, обращаясь к голиафцу так, словно за его спиной и не было чужаков.

Кнут в руках укротительницы извивался, переливаясь рубиновым цветом. Сама голиафка была крупной, но значительно меньше Ламбро, едва достигая ему плеча. Густые черные волосы были небрежно собраны в конский хвост. На левой щеке татуировка — узор, повторявший эмблему голиафцев, которым в комнате личных достижений обозначалось все, что было связано с горным народом. Впрочем, для телебов, не имевших доступа к КЛД, узор этот ничего не значил. Узнал его разве что мистиф, потому что после того, как ему пришлось вынужденно заключить союз с Арк — Ми и Агвой, образов группу, в комнате личных достижений от заданий как завершенных, так и находящихся в процессе, места свободного не было. Об эмблемах кланов и народностей, с которыми пересекся мистиф, можно было и не говорить — их количество давно исчислялась дюжинами… Так что татуировка на лице голиафки мало интересовала мистифа, но вот кнут в ее руках… Кнут невольно приковывал взгляд.

Мистиф уже не помнил, кто рассказывал ему о том, что кнуты укротительниц изготавливаются из обитающих в Голиафских горах самых опасных на всей игровой площадке змей, яд которых убивает не только после укуса, но и после прикосновения к ним. Причем выделение яда не прекращается после смерти змеи. Большие и хитрые, они обитали на нижних уровнях горного мира, там, куда строительные координаторы спускались, чтобы получить себе молодого минхочао. В агрессии с голиафскими змеями могли поспорить разве что местные мантикоры. Фидаины, часто используя этих змей, чтобы лишить жертву жизни, давно превратили хладнокровных тварей в легендарное орудие смерти по обе стороны Голиафских гор.

Мистиф не был уверен, но, кажется, у него имелся фолиант, объяснявший, как подчинить целое гнездо голиафских кобр, заставив их следовать за собой. «Интересно, смогу ли я контролировать такую змею, превращенную в кнут?» — подумал Бриск, не в силах отвести взгляд от оружия укротительницы. Сотворить заклинание было несложно, вот только… где гарантии, что заклинание сработает в чужой локации должным образом? Бриск хорошо помнил, как Агва пыталась однажды вызвать в Аиде «кровавый дождь», используя заклинание, применяемое для этого в Далеких землях — ничего хорошего из этого не получилось. Мало того, что они тогда чуть не погибли, так еще привлекли внимание Грифона, стража игровой площадки «Фивы», зависшего дамокловым мечом над головами Арк — Ми, Агвы и мистифа…

— Думала, получив амулет ин — незов, ты давно сбежал в Аид, — услышал Бриск голос укротительницы мантикор.

Ламбро замялся, и промямлил что‑то о хороших прибылях от сдачи амулета в аренду.

— Как тут откажешься?! — сказал он. — К тому же возрос спрос на хороших проводников. В последнее время, от желающих пересечь Голиафские горы отбоя нет.

— Когда‑нибудь алчность тебя погубит, — сказала укротительница и впервые за время разговора обратила внимание на его спутников. — А это что за клоуны? Не знала, что Старец разрешил водить экскурсии по Голиафским горам.

— Это не экскурсия. Они хотят, чтобы им помогли поймать мантикору.

— Мантикору? — укротительница задумалась на мгновение, затем громко рассмеялась.

— Они хорошо платят… Щедро… — произнес Ламбро, и алчный блеск тут же вспыхнул в глазах голиафки, подтверждая идущую далеко впереди славу о жадности горного народа.

Тарос достал кожаный кошель и позвенел монетами, распаляя золотую лихорадку голиафки.

— И сколько там? — шумно сглотнула она.

— В два раза меньше, чем здесь, — вмешался в разговор Гедер, вытянув перед собой руки на раскрытой ладони каждой из которых лежало по кожаному кошелю.

— Нужна мантикора, говорите… — протянула укротительница, заставила себя оторвать взгляд от обещанного вознаграждения. — Меня зовут Жаргал, — сказала она, переводя взгляд с Гедера на Тароса и обратно.

Заложенные в игровую точку сборки протоколы жадности сводили с ума, мешая трезво мыслить. Важнее в этот момент была разве что преданность Старцу Голиафских гор, так же заложенная в ТС. «Но ведь поимка мантикоры никоим образом не сможет навредить предводителю горного народа», — сказала себе укротительница, давно научившись находить компромиссы с вынужденными реакциями на те или иные раздражители. «Жить можно», — считала она, стараясь не поминать недобрым словом разработчиков, напоминая себе, что у других игровых персонажей заморочек не меньше, чем у голиафцев. Взять хотя бы гриллов из Аида, бродивших вблизи Мертвого озера, которые вообще не умели разговаривать — только охотиться и подчиняться инстинктам. «И кто только выбирает подобные персонажи?» — всегда недоумевала Жаргал — уважаемая новичками ветеранка Голиафских гор.