Андрей Васильев - Снисхождение

Золото у меня есть. Точнее – есть предметы, которые легко в него превратятся. Но тут есть неприятный момент – наемники никак не вписываются в нелепый и ненужный кодекс горцев. Лоссарнах наверняка взбрыкнет.

Кстати – вот еще один вариант – «Вольные роты». Эти профессионалы войны вообще стопчут тех же Мак-Праттов с их приятелями, и даже не вспотеют. Но они опять же – наемники.

Так, что еще?

Есть хозяева Джокера, торговцы секретами и тайнами игры. Есть у меня подозрение, что при желании они и другие услуги оказывают, лишь бы им платили за это хорошо и в срок. Кстати – интересный вариант, его можно обдумать. Про то, что это тоже наемники никто кроме меня и знать-то не будет. Вот только какова за это будет цена?

Есть, само собой, и другие варианты. Например – Сэмади с его нежитью. Или – попросить помощи у Странника, вот у кого хватает и бойцов, и всего остального. Но это уже из раздела «абсурд».

Ладно. Утро вечера мудренее.

Но все-таки – обидно. Не то обидно, что я попал в условно-патовую ситуацию, а то, что я так ошибся. Хреновый из меня душевед.

Вот и еще одно подтверждение того, что одному жить все-таки проще, по крайней мере – в игре. Бегал бы по лесам и долам в одиночку – и не было бы у меня сейчас этой головной боли. В реальной жизни оно, конечно, тоже в каком-то смысле так, но в ней подобное ведет либо к мизантропии, либо к шизофрении. Человек – существо общественное, без общения с себе подобными дичает быстро.

Впрочем – Петрович вон, скоро как сорок лет преимущественно с собственным отражением в зеркале общается – и ничего, не рехнулся пока.

Но в реальной жизни я бы так не смог. Мне без коллектива никак, мне без него скучно. Мне надо с ближним своим поругаться, помириться, отпраздновать примирение и в процессе этого снова поругаться.

Кстати – о ближнем своем. Точнее – своей.

Она спала, как это обычно и бывает. Да собственное – что еще в два часа ночи делать?

А вообще – есть в этом что-то притягательное. Нет, не в сопящей Вике, я не совершаю грехопадения со спящими принцессами, а в том, что жизнь у меня в каком-то смысле устоялась. В ней появились какие-то традиции, некая стабильность.

Ну да, стабильность. Меня с завидной периодичностью бьют и пытаются захватить, а я выживаю и убегаю. Мой дом перестал быть моей крепостью, а потом и моим домом, зато я обрел новый, который потихоньку обжил. И наконец – при выходе из игры меня почти всякий раз встречает беспечное посапывание женщины, с которой я живу. Если это не стабильность, то я не знаю тогда, что это такое. Как по мне – это даже стабильнее внешне и внутриэкономического курса моей страны. По крайней мере, хоть какие-то прогнозы можно строить, и, то немаловажно, они даже могут сбыться.

А еще в моей жизни появилась хорошая традиция орать на подчиненных. Раньше я сам был подчиненным, и очень не любил, когда на меня орали, искренне считая того же Мамонта сатрапом и тираном. Причем даже не понимающим того, что я хотел сказать своим текстом, который он разносит по камушку.

Теперь я понимал его. Ну, вот нельзя на некоторых сотрудников не орать, не понимают они того, что я до них сначала по-хорошему пытался донести.

Ну, я не криком, конечно, орал, все-таки Шелестова девушка, но на повышенных тонах общался, не без этого

– Тебя из ада на землю послали, для того чтобы ты меня мучала! – свирепо вращая глазами, вещал я – Не дожидаясь моего непосредственного прихода в преисподнюю, авансом. Вот скажи мне, Елена – где я так нагрешил, что ты возникла в моей жизни?

– В корне неверная постановка вопроса – возразила мне девушка, поправляя волосы – Может, все наоборот? Может, я оберегаю вашу бессмертную душу от падения на дно нравственной пропасти?

– И вынуждаешь меня мечтать о насилии? – я злобно засопел – Честно тебе скажу, после того, как я прочел в том материале, который ты положила на мой стол фразу: «И это может отпугнуть новых игроков, заставив их обратить свой взор на другие игры», у меня возникло желание взять предмет потяжелее, встать у двери и позвать тебя. А уж как ты войдешь…

– Это объективная критика – Шелестова подбоченилась – Наша задача не только хвалить «Файролл» как игру, но и указывать на его недостатки.

– Согласен – хлопнул я себя по ляжкам – На все сто согласен! Более того – если бы ты на этом остановилась, то была бы молодцом, и у меня не возникло желание отрихтовать тебя. Но скажи мне – зачем после словосочетания «другие игры» ты начала эти самые «другие игры» перечислять? Да еще и в количестве пяти штук? Да еще и с адресами сайтов, где их можно скачать? Это уже не критика, это реклама конкурентов! Больше тебе скажу – любой более-менее грамотный в наших делах человек скажет, что ты, по сути, написала заказную статью. То есть – тебе проплатили за то, чтобы ты это дело осветила в титульном еженедельнике «Файролла». Я бы сам так подумал, если бы тебя не знал!

– Какие у «Файролла» конкуренты? – подал голос Стройников – Он всех сожрал давным-давно.

– Сожрал – согласился с ним я – И кости обглодал, и в землю закопал. Но это – неважно. В четверг свежий номер будет на столе членов совета директоров, людей очень неглупых и наблюдательных…

– Одна Вежлева чего стоит – Вика стояла в дверях моего кабинета, сложив руки на груди, и с удовольствием созерцала картину препарирования Шелестовой.

– Да – согласился с ней я – Но там и кроме нее народу хватает. И все они точно хотя бы глазом просмотрят материал с названием «Геймплей „Файролла“ – прорыв или топтание на месте?». Просмотрят, какие-то места даже подчеркнут карандашиками, причем начиная с названия, после покажут это…

И я потыкал пальцем в потолок.

– А потом нашего главного редактора туда – Вика повторила мой жест – вызовут и там ему придется объяснять, почему подобный материал появился в подконтрольном «Радеону» издании. Слушай, Шелестова, а может, ты это нарочно? Может, ты – инсайдер? Может, твоя задача Харитону Юрьевичу козью морду состроить?

– Вика, ты уж не перегибай – подал голос Петрович – Что за шпиономания?

– Лен, включай уже мозги – на полтона ниже сказал я Шелестовой – Я понимаю, что ты хотела написать интересный и злободневный материал. Кстати – тебе удалось это сделать, статья сама по себе очень хорошая. Но ты не учла того, что мы не демократическая и независимая пресса, а на самом деле подконтрольное издание. Я бы даже сказал – карманное. Увы, но мы не можем писать все то, что хотелось бы, по крайней мере, до той поры, пока нам своевременно платят. Если совсем честно, я даже удивлен, что мне приходится тебе это объяснять. Ты же вроде девочка умная, уже повидавшая мир прессы.

– Вот – Шелестова покопалась на своем столе и протянула мне листок бумаги.

Я взял его и вслух прочел верхнюю строчку:

– Геймплей Файролла – новое и уникальное слово в индустрии игр.

В кабинете установилась тишина.

Я глубоко вздохнул, поднял глаза на Шелестову, которая накручивала на палец локон.

– Поясни – попросил я ее, тряхнув листком.

– Ну, просто вы такой забавный, когда злитесь – прощебетала Елена – У вас глазки в этот момент так смешно выпучиваются. И еще – давно шума у нас не было, застоялись мы, вот я и решила…

– Во дает! – в один голос сказали Стройников и Самошников.

– Я в домике – сообщил всем Петрович, хорошо знавший меня, а потом накрывший голову пустой «короновской» папкой.

– Уволю! – зарычала Вика.

– Я всегда говорила, что она чокнутая – сообщила Соловьева Таше, которая даже перестала жевать пирожок.

Ксюша – и та что-то пискнула из своего угла.

Я махнул рукой, призывая всех к тишине.

Мне было, что сказать этой возмутительнице спокойствия.

Например – хорошую фразу из не нового, но отличного сериала, которая звучала приблизительно как: «У тебя демоны в мозгу спариваются».

Или последовать совету Вики.

Или ударить её рублем. Мера для нее совершенно нестрашная, но унизительная.

Или…

Но я не стал делать ничего из этого длинного списка. Даже не потому, что это все было бы впустую.

Просто – глупо наказывать того, кто выкидывает те же номера, которые в свое время выкидывал ты сам. Странно, что я сразу этого не понял. Это же была моя собственная шутка. И это был мой текст. Не статьи, а непосредственно диалога. Семь лет назад, когда мозгов у меня было еще меньше, чем сейчас, я выкинул аналогичную штуку с Мамонтом, на спор. Мы тогда забились с Сашкой Овчинниковым на ящик пива о том, что я доведу нашего главреда до белого каления, но при этом он меня не уволит.

Придумать трюк было несложно, тут главное было то, чтобы никто про это не знал. Ведь стуканули бы – и пиши пропало. Чего-чего, а «барабанов» у нас хватало и тогда, и потом. Вот и знали про мою задумку кроме Сашки только Маринка Свиридова да Олег Ничитайло, фотограф, я его попросил Мамонта сфоткать в момент гнева. Он, когда на меня орал, так забавно всегда ноздри раздувал, как будто вот-вот из них огонь выпустит. Только ради этого стоило затевать этот розыгрыш! Не человек, а Змей Горыныч, честное слово.