Андрей Васильев - Снисхождение. Том первый

— Не люблю лыжи — заявила Елена — Не знаю почему. Коньки и санки — это мое, а лыжи — бэ! А, еще сноуборд — это прикольно! Помню, года два назад в Австрии я с одного склона сиганула, ну очень крутого. Так чуть обе ноги не сломала! Но весело было!

— Так думать надо, куда лезешь — попенял я ей — А если бы сломала?

— Все вы одинаковы — обвинительно сообщила мне Шелестова — Что вы, что те австрияки, которые потом возмущались, когда я из сугроба выбралась. Ну да, стоял там какой-то знак, мол «спуск запрещен» — и что? Если есть гора — значит она зачем-то нужна? То есть — на нее надо либо лезть, либо с нее спускаться. А иначе — какой в ней смысл?

— Так это было склон или гора? — уточнил я у нее, еле сдерживая улыбку.

— Приехали — Елена выпустила мою руку и сделала книксен.

Ответа на вопрос она мне не дала.

— Должен заметить, молодые люди, что вы прекрасно смотритесь вместе — раздался знакомый до боли голос — Да, Харитон, рад, что вы выздоровели.

— Вашими молитвами — повернув голову, я глянул в глаза Еремы.

— Да, мы молодцы — Елена с интересом изучила пророка, который в честь ледовой забавы напялил на себя свитер, обмотал шею длинным шарфом и довершил ансамбль забавной меховой шапочкой — Киф, это твой знакомый?

Мы все-таки перешли на «ты»? Впрочем, наше давнее танго дало ей это право еще тогда. Но Шелестова сама устанавливает правила и решает — когда и что делать.

— Есть такое — подтвердил я — Елена — Ерема, Ерема — Елена.

— Прикольное имя! — восхитилась Шелестова — Ваши родители были еще те затейники!

— Даже не представляете, насколько — Ерема рассмеялся — При случае я расскажу вам пару их шуток — вы обхохочетесь!

— Добрый день — к нам подъехала Вика, к тому же в этот момент я обратил внимание на то, что нескольких крепких ребят, катающихся неподалеку, сузили круги, несомненно заприметив моего собеседника.

— Виктория — Ерема приподнял шапочку, приветствуя мою подругу — Очаровательны, как всегда.

Мне внезапно стало холодно и беспокойно. Как я раньше не заметил, что на катке вообще крайне немного обычной для него публики? Почти нет детей и людей в возрасте, а если они и есть, то вон, на дальнем его конце. А здесь, где рисует своими коньками разводы на льду наша компания, катаются и кружатся в основном поджарые юноши и девушки, причем все как один в достаточно просторных одеждах, что не свойственно для катка. Зато удобно для ношения оружия.

И еще — тут не все наши, это видно по взглядам, которыми они обмениваются. Сказать, что там нет взаимной приязни — это ничего не сказать.

— Ты такой смешной! — донесся до меня смех Соловьевой, которая поднимала со льда упавшего Костика.

Да, опять я тебя втравил в неприятности, парень. Теперь ты точно со мной никуда не пойдешь.

— Что-то не так? — спросила вдруг Елена, коротко глянув на меня — Киф?

Вика, о чем-то говорящая с Еремой, мельком поморщилась, услышав это обращение.

Вот чуйка у нее! У Елены, не у Вики.

— С чего ты взяла? — я улыбнулся — Просто мороз невелик — а стоять не велит.

— Ну да — Шелестова посмотрела на меня, а после перевела взгляд на десяток атлетов, кружащих вокруг нас — Народная мудрость.

— Народ зря ничего не придумывает — сопя, к нам подъехал Азов.

А он-то тут откуда? И как я его раньше не заметил?

— Привет честной компании — помахал он нам рукой в вязаной варежке, и отдельно кивнул Ереме — Денек-то какой, а?

— Прямо утро встреч какое-то — заметила Шелестова — Киф, это тоже ваш знакомый?

— Знакомый — сообщила ей порядком побледневшая Вика, подъезжая ко мне и пристраиваясь за мою спину — Хороший.

Теперь и она сообразила, что все идет не так, как хотелось бы.

— Давно не виделись — Ерема, приветливо глядящий на Азова, такое ощущение, что даже не удивился — С Испании, если не ошибаюсь.

— С нее — подтвердил Азов — Поговорим?

— Почему нет? Подозреваю, что для того все это и было затеяно? Кстати — красивая работа, примите мои поздравления — Ерема изобразил некое движение, которое я квалифицировал бы как старосветский поклон — Но, может, отойдем к лавочкам? Что людям мешаться, они же пришли сюда покататься? Та и пусть себе катаются.

— И то — согласился Азов — Опять же кофе можно выпить. С булочкой. Киф, тебя я с нами не зову, твое дело — не давать девушкам скучать.

— И это правильно — Шелестова, внимательно наблюдавшая за разворачивающимся действом, ухватила меня за второй локоть и спросила — Виктория Евгеньевна, вы с нами?

— Да — пискнула Вика.

— Вот и славно — Елена рванула с места в карьер, громко крикнув — Я бы не стояла на месте, а то можно и замерзнуть, и кавалера лишиться.

Шелестова чуть не снесла парочку застывших друг напротив друга крепышей, и выехала на середину катка.

— Страшные старички-то — сказал мне она небрежно — По отдельности. Но когда они вместе — до других им дела нет, сдается мне, что у них свои счеты — и старинные. Я таких как они много видела, папка с кем только не работает. С такими дела иметь не рекомендуется.

Почему — «старички»? Эти двое на таковых не тянут. Или просто Шелестова видит и знает больше, чем мне кажется?

— Их дела — это их дела — ответил я ей — Мне чужих проблем не надо, своих хватает.

— И правильно — Елена отпустила мою руку и крутанулась на месте, изящно выгнув спину — Пусть плетут свои тенета на лавочках, там им самое место! А это все наше — и лед, и небо, и солнце!

Солнце золотым облаком подсветило ее светлые волосы, небо сияло в ее глазах и в какой-то момент она показалась мне воплощением Жизни на земле. Ну, или на льду.

А еще я понял, что не хочу умирать. Потому что жить — это здорово.

Конец первого тома