Михаил Бочкарёв - Приливами потерянной луны

— Да, — безысходно вздохнул Карп Фазанович.

— Ну, вот и хорошо. Рассказывайте.

И Карп Фазанович рассказал инспектору о том, что он изобрёл межпространственный проникатель, позволяющий переносить любую материю из одного измерения в другое, что изобретение это уникально по своей сути, что цены ему нет, что это величайшее открытие в истории человечества.

Конечно, Гарри по молодости лет почитывал фантастику и, в принципе, представлял себе, что такое параллельный мир, бластер, межгалактический лайнер и прочие бесчисленные атрибуты данного жанра литературы, но сейчас, слушая невероятные «факты», которые столь убедительно и самозабвенно извлекал из себя обворованный лауреат, Гарри погружался в состояние, подобное детскому трансу. Так молодые мамаши рассказывают своим чадам невероятные истории, с такой правдоподобностью, что усомниться в их реальности нельзя никак. Из рассказа Барсукова выяснилось, что мир не только может иметь «параллельную реальность», а просто не может без неё существовать в принципе. Мало того, реальностей этих невообразимо много и все они взаимосвязаны, как связанно между собой всё, что существует на нашей земле, во вселенной, галактике, макро— и микрокосмосе. Но связь эта имеет свои законы, и нарушать их нельзя, иначе неминуема катастрофа.

— Вот представьте себе, — взволнованно объяснял Барсуков, звеня бусинками пота, как модница дорогим колье, — ваш мозг, а точнее, один его центр, руководит моторикой ваших рук, а другой центр мозга отвечает за память, и пока каждый занимается своим делом, всё у вас в полном порядке. Вы берёте в руки яблоко, ощущаете его вес, чувствуете гладкость кожуры, твёрдость, и память автоматически заносит эти данные в свой специальный каталог, и потом, в следующий раз, когда у вас в руке окажется другое яблоко, вы будете иметь возможность сравнить те данные, полученные при первом контакте с предметом; с новейшими, полученными от нового. Так складывается для человека картина всего мира и всех предметов и явлений в нём. А теперь предположим, что связь этих центров мозга нарушена или неправильно функционирует, что получится тогда?

— Что? — заинтересованно спросил инспектор.

— А получится тогда вот что. Вы держите яблоко, и в это время стучит где-то рядом, ну, скажем, отбойный молоток, и ещё, скажем, как раз на вас капает дождь, а память фиксирует эти два несовместимых элемента в одно, и это одно и будет вашим представлением о яблоке. То есть яблоко для вас будет: первое — цикличный грохот, и второе — мокрый дождь. Понятно?

— В общем, понятно, только это, знаете… — начал Гарри.

— Конечно, конечно, пример отвратительный, — перебил его Карп Фазанович, невротически махнув рукой, будто отгонял приставучую муху, — но поймите, я вам объясняю, как ребёнку, на пальцах, но вот вам конкретный пример: наш мир, в котором мы с вами в данный момент находимся, существует во времени и пространстве, и все мы — разумные существа, животные, насекомые и прочие организмы, населяющие его, неминуемо движемся с потоком времени «вперёд», мы знаем, что было в прошлом, мы можем это зафиксировать, но будущее для нас недоступно. Так?

Гарри согласился.

— А ближайший к нам параллельный мир существует, в отличие от нашего, «во времени», «послевремени» и «надвременем», термины, конечно, условные, но я постараюсь объяснить. Для тех, кто живёт в этом мире, нет понятия пространства как такового, пространство для них — это само время, поэтому там не существует прошлого и будущего, нет истории и памяти, нет предположений и догадок, и населяют этот мир всего три существа. Человеку, конечно, трудно представить себе такой мир, но можно попробовать представить себе его так: если взять три разных кадра киноплёнки и склеить их поочерёдно один с другим в бесконечную ленту, а потом запустить кинопроектор, где плёнка движется снизу вверх. Так?

Фулмен кивнул.

— Теперь взять ту же плёнку и кинопроектор, но движение будет обратным сверху вниз, — Барсуков внимательно посмотрел на Гарри, будто хотел увидеть сквозь глаза, что тот ел на обед, — а третий кинопроектор будет крутить ту же плёнку, но с отставанием в две доли секунды. Теперь все три изображения надо последовательно наложить друг на друга и синхронизировать, и мы получим примитивный макет нашего параллельного мира…

— Я что-то не пойму, — возмутился Гарри, — что же мы увидим на экране?

— Да в том-то и дело, что ничего особенного мы не увидим, теоретически изображение будет статичным, равномерно пульсирующим, но в действительности мы будем знать, что видим новые и новые кадры и что движение есть, но, так как мы знаем наперёд, что кадра всего три и новой информации не предвидится, нам это станет смотреть утомительно. Правильно?

— Ну конечно…

— Вот в этом-то всё и дело. Человек живёт не во времени, а со временем, он, как пассажир самолёта, купил билет, сел и полетел. Он может ходить внутри салона, смотреть из окна, спать, мечтать, рожать детей, но с каждой секундой он будет приближаться к конечному пункту рейса, и когда самолёт прибудет к месту назначения, всё закончится, хотя, конечно, это спорный вопрос. А в параллельном мире три его обитателя и есть сами себе самолёт, пассажир и маршрут. Понятно?

— Нет, — честно ответил инспектор.

— Ну, да ладно, дело не в этом. Самое ужасное — это то, что может случиться, если два наших столь непохожих мира сомкнутся в одну цепь. А мой прибор может это сделать…

— Так зачем же вы его создали? — Гарри непонимающе посмотрел на учёного.

— А как же вековая мечта человечества заглянуть в будущее? А жажда открытия? Я учёный, а не сельский техник, — гордо заявил Барсуков, тускло блеснув стёклами очков, — и потом, откуда мне было знать… — Тут он замолчал и задумчиво уставился на груду пустых бутылок на подоконнике. Гарри тоже посмотрел на бутылки и спросил:

— Скажите, Карп Фазанович, а почему вы так позорно живёте?

— Позорно? — брезгливо повторил Карп.

— Ну, честно говоря, когда я к вам вошёл, подумал, что это какой-то притон алкоголиков, разве что не воняет у вас. — Гарри немного кривил душой, запашок был, правда, не сильный, и, вероятнее всего, исходил он от носок Барсукова. — Вы ведь Нобелевский лауреат? Это же куча денег.

— Да что деньги, — Карп вздохнул, — деньги я потратил на исследования, а живу я так, — он окинул свою комнату безразличным взглядом, как импотент нудистский пляж, — живу так, потому что мне всё равно…

Оба надолго замолчали.

— И всё-таки, я не могу понять одного, — начал Гарри, — если для того, чтобы попасть в параллельный мир, нужен ваш проникатель, а он находился у вас, то как тогда его могли похитить пришельцы из этого самого параллельного мира? И почему вы так уверенны в том, что это именно они? И вообще, чем вам может помочь полиция?

— Похитили, несомненно, они, — Барсуков деловито скрестил на груди руки и значительно посмотрел на инспектора глазами проницательными, как он полагал, — больше некому. Да и, кроме них, никто о проникателе ничего не знал, и потом, это не материальный объект, человек его похитить не смог бы…

— То есть как не материальный? — удивился инспектор.

— А так. Это, проще выражаясь, сгусток энергии — тринадцать радиоволн различной частоты, замкнутые в определённой последовательности на долю секунды.

Гарри непонимающе посмотрел на профессора.

— Но где-то же вы это хранили?

— Вот здесь. — Барсуков постучал себя указательным пальцем по голове.

Гарри улыбнулся.

— Я, конечно, мало понимаю в науке, профессор, но кое-что, знаете ли, и мне понятно. Как можно украсть из квартиры то, что хранится у человека в голове?

— Очень просто, — ответил Барсуков, сверкнув глазами, — создавая проникатель, я, в первую очередь, замкнул время. На это ушли годы, — он оглядел свою квартиру, — каждая вещь, находившаяся в этой комнате, располагалась строго в определённом месте и взаимодействовала непосредственно с волновой структурой времени. Вы, может быть, слышали о том, что всякий предмет хранит в себе всю информацию, когда-либо полученную им?

— Возможно, что-то слышал, — задумался Гарри.

— Путём кропотливых расчётов и долгих экспериментов мне удалось замкнуть в этой комнате время в кольцо на секунды. Как я это сделал, вы всё равно не поймёте. Ну, а потом уже я связал определённые радиоволны в некую структуру. Созданное таким образом поле и являлось пространственным проникателем, и находился он здесь, — Барсуков рукой указал в сторону подоконника, уставленного пустой тарой, — но в то же самое время и здесь, — он постучал пальцем по лбу, как недоверчивый покупатель по кожуре арбуза, — я — это ключ к проникателю, так как время замкнуто было на мне самом.

Блюститель закона два раза моргнул и уставился сначала на подоконник, а потом на Барсукова.