Аделина Белая - Бескрылый ангел

— Там нет никаких змей. Почитай нам своего «Крылатого мальчика».

— В другой раз, Марк, ладно?.. Извини. — Андрей странно смутился. — Я, собственно говоря, к твоему отцу.

— К моему отцу? Да, он сегодня дома.

— Я знаю. Извини, Ангел, я спешу. Потом сам все узнаешь… Из газет, — и Андрей направился в кабинет Вячеслава.

Марк задумчиво подошел к окну:

— Придется читать газеты. Звездная болезнь лечится?

— Не бери в голову, Марк. Каждый живет так, как считает нужным, — рассудил Никита. — Никто тебе ничем не обязан, но и ты тоже — ничем, никому…

…………………………………………………………………………………………………..

Марк осторожно заглянул через плечо отца. Бордовая папка. Почерк Андрея. Неровные буквы плясали на листе, складываясь в слова.

«Марк: Отец… Как странно называть тебя отцом… Но я имею на это право, потому что ты мой отец, отец, отец! Взгляни на меня! Я ведь человек! Пусть не такой, как все, но человек! И я не могу больше так! У меня ведь тоже есть сердце. Оно хочет любви и свободы. Но для тебя я лишь гвоздь программы, диковинный уродец, который приносит прибыль! Ты никогда не назовешь меня сыном. А когда я был маленьким, я мечтал, что однажды купол цирка лопнет, и я улечу далеко- далеко отсюда… Туда, где нет зла. Туда, где живут крылатые люди…»

Крылатые люди!

— Гм, — Вячеслав потер лоб, обернулся и увидел Марка.

— «Крылатый мальчик»?

— Да. Довольно талантливо. Твой друг не упустит своего.

— Спокойной ночи!

Андрей приносил «Крылатого мальчика» отцу. И он, Марк, даже не был первым, кто прочитал рукопись. «Каждый живет так, как считает нужным. Никто тебе ничем не обязан, но и ты тоже — ничем, никому…» Хорошо, наверное, быть таким, как Никита. Или таким, как Андрей. И, наверное, скоро «Крылатого мальчика» поставят в «Эйфории». Отец поможет лучшему другу своего сына. Тем более, такому талантливому. «Друзья хороши только тогда, когда приносят пользу».

Марк упал на застеленную кровать и долго бессмысленно смотрел на собственную картину, висевшую напротив, и вдруг увидел ужасные спутанные клубки змей.

В этот дождливый день, слишком холодный для июня, Мария вышла из дома без зонтика. Но не беда: все равно на лице нет косметики. А возвращаться — плохая примета. Мария только накрыла голову черной накидкой, в которой всегда ходила в церковь. В своем закрытом по-монашески черном и длинном платье Мария была похожа на призрак. Худенькая, с бледным лицом в дымке темных с легкой проседью волос, на котором жили только огромные глаза цвета пепла. В этот холодный дождливый день Марию неудержимо потянуло в церковь. Это было единственное место, где она чувствовала себя спокойно.

Жена владельца «Эйфории» уже много лет подряд ходила в одну и ту же старинную церковь в самом центре города, но маленькую и неприметную. Гулкие, пасмурные улицы наполнились колокольным звоном. Становясь неслышными для человеческого уха, звуки колоколов еще долго дрожали в воздухе, оставляя в душе ощущение последнего всхлипа после плача или после дождя.

У входа в церковь стоял старый слепой нищий, заросший, в нелепой шляпе с оборванными краями. Мария положила несколько медяков в его протянутую дрожащую руку. Неподвижные холодные синие глаза вдруг испуганно заморгали, и, пьяно покачиваясь, старик преградил Марии дорогу в церковь. Женщина испуганно попятилась. «Он не слепой! Он пьян! Что ему надо от меня?» И самым ужасным было то, что заросшее лицо нищего показалось ей знакомым. Леденящий ужас упал в душу Марии, и она попятилась назад, и быстро пошла, почти побежала вниз по улице, чувствуя холодный взгляд в спину. Она уже видела когда- то эти страшные глаза! Но когда? Где? Может быть, в прошлой жизни? Это какая- то мистика! Да нет же! Просто какой- то сумасшедший. Просто расшатались нервы, разыгралось воображение. Нужно будет принять дома настойку из лаврового листа.

Сзади послышался звук приближающихся шагов. Мария в ужасе завернула в первую попавшуюся дверь.

Скучающая за стойкой девушка с грязно- белыми волосами с удивлением посмотрела на испуганную женщину, похожую на монашенку.

— Что будете заказывать?

Мария вздрогнула, потом, окинув взглядом ряд третьесортных напитков, купила стакан минеральной воды и направилась к дверному проему, за которым в полутемном помещении пьяные посетители закусочной оживленно беседовали и шумно играли в домино.

Мария села за единственный свободный столик и, стараясь не обращать внимания на любопытные взгляды, поднесла стакан к губам.

Видел ли этот человек, куда она зашла? А может быть… это были не его шаги? Может быть, он так и остался на паперти?.. Мария подняла глаза и встретилась с холодным синим взглядом, поблескивающим сквозь заросли волос. Она хотела встать, но ноги не слушались ее. Это сон! Кошмарный сон! Сейчас он кончится!

Чувство реальности вернулось к Марии с первыми словами нищего:

— Не думал, что жены богатых мужей проводят свободное время в «Перекрестке».

«Откуда вы знаете…»

«Что я жена богатого человека», — хотела добавить Мария, но слова застряли в горле.

«Откуда я знаю? — нищий улыбнулся, и улыбка эта не предвещала ничего хорошего. — А у вас короткая память… Вы, я вижу, тоже не слишком счастливы, раз ходите в церковь… Наверное, я очень изменился за эти двадцать лет?..»

Огромные глаза Марии стали еще больше от ужаса. Нет, этого не должно было случиться!

— С тех пор, как родился мальчик с крыльями… Вы знаете, я был довольно известным хирургом. А после этой операции… Сначала умерла жена. Я стал много пить. Потом несколько неудачных операций, и жизнь моя пошла наперекосяк. Влез в долги, продал машину и дом… Видите, до чего я докатился. Но теперь я свободен! Знаете, что я сделал вчера? Я не мог решиться на это двадцать лет! Я сжег эти крылья!

— Крылья? — усталым эхом отозвалась Мария.

— Все эти годы они были со мной. И в моей домашней лаборатории, и в грязной коморке в подвале. Я писал трактат об этих крыльях. Я сжег и его. Я сделал это! И вот сегодня я встретил вас!.. Это знак. Я сразу вас узнал. Вы почти не изменились.

— Бог наказал вас. Вы обещали, что никто не узнает об этих крыльях.

— Все мы не святые. Вы, например, если мне не изменяет память, готовы были пожертвовать своим сыном…

— Нет! Это неправда! — в ужасе закричала Мария.

— Вы сами отлично знаете, что правда. Ребенок ведь мог умереть при операции. Нужно было подождать. Хотя бы полгода. Ну да, конечно, понимаю, удачный брак — не хотелось рисковать… Не известно, как бы отреагировал муж, узнав, что его жена родила ему урода… Да, мы с вами совершили преступление. И совершили бы его, даже если бы операция и была перенесена на полгода, год или двадцать лет.

Глаза Марии умоляли о пощаде.

— Может быть, это родился, — старый нищий возвел глаза к облупившемуся потолку. — …Ангел… А мы взяли и отрезали ему крылья. Может быть, крылатый мальчик помог бы людям узнать такую истину… А мы убили его.

Глаза нищего стали бессмысленными, и Мария поняла, что пред ней сумасшедший.

Не по-июньски холодный влажных вечер печально заглядывал в окна. Сидя в кресле, Мария бессмысленно смотрела в темноту. Она словно постарела за этот день лет на двадцать. Марку хотелось включить свет, но он не решался сделать это.

Часы пробили семь раз, нарушив тишину оцепенения.

— Сейчас будут показывать новое шоу «Эйфории»! Шоу-пьесу! И знаешь, кто ее написал? Андрей! — Марк старался казаться веселым, но его разъедали жалость к матери и что- то, похожее на зависть, — к Андрею.

Огромный голубой экран вспыхнул, и на нем появилось радостно и самодовольно улыбающееся лицо Андрея, отвечающего на вопросы телеведущего.

— Да, я не случайно выбрал библейское имя. Мой герой — это обобщенный символ добра.

— Вы считаете, что добро погибает в реальном мире?

Андрей придал своему лицу беззаботно- философское выражение:

— Абсолютное добро беззащитно. В мире и в каждом человеке добро должно уравновешиваться злом. Жизнь — это баланс добра и зла.

— Не кажется ли вам, что обилие спецэффектов убивает глубину мысли вашей шоу-пьесы?

— Нет. Просто каждый здесь найдет то, что ему ближе. Ведь большинству все- таки интересны спецэффекты, а те, кого интересуют еще и мысли, увидят их как со спецэффектами, так и без них, — цинично ответил Андрей и добавил. — Ведь вы же разглядели эту самую глубину.

— И последний вопрос: ваши творческие планы.

— Стать известным сценаристом и ведущим шоу-программ. Я уже придумал себе псевдоним — Серебряный Элвин.

— Ну что ж, пожелаем Серебряному Элвину удачи и посмотрим шоу- спектакль по его пьесе «Крылатый мальчик».

Мария вздрогнула.