Сергей Трищенко - Я – начальник, ты – дурак (сборник)

Тончайшая резьба покрывала колокол снаружи. Сюжеты библейских картин разворачивались перед глазеющими на колокол мужчинами. И все персонажи выглядели, словно живые.

Церковнославянская вязь письмен тремя узкими полосками опоясывала колокол, разделяя картины на три части.

Колотый толкнул язык колокола.

Чуть заметно тот прикоснулся к стенке — и чудесный звук поплыл над окрестностью.

— Тихо ты! — испугался Бревно. — Услышат ещё!

— Откуда? — усмехнулся Колотый. — Кругом леса.

— Давайте скорее снимать его, плавить и уносить, — засуетился Бревно. — Застукают ведь! Тропу дед один протоптать не мог! Ходят сюда…

— Ты что — плавить! — возмутился Рычаг. — Такую красоту — и плавить?

— Ты же сам предлагал расплавить, — усмехнулся Колотый.

— Ну да, предлагал… Чисто технологическая задача. Я думал: старый, разбитый. В революцию вон сколько колоколен разрушили! А тут такая красота!.. Нет, плавить нельзя!

— Ты что? — Бревно схватился за финку. — А как же мы его унесём?

— Давай… выйдем отсюда, я поговорю с приятелем. У него тут неподалёку, километров двести, вертолётная часть. Прилетим, подцепим и унесём. За него за бугром знаешь, какие бабки отвалят? Лимон зелёных, не меньше!

— Лимон? — Бревно почесал рукояткой финки небритый подбородок. — А за серебро сколько?

— Посчитай сам: серебро копейки стоит, рублей двадцать за грамм, или чуть больше. В колоколе его килограммов двести…

— Больше, — вмешался Колотый. — Под триста будет.

— Пусть триста, — согласился Рычаг. — Но пока будем плавить да разливать в формы — килограмм пятьдесят уйдёт в отходы. На угар, то, сё… Двести и останется. Ну, пусть четыре лимона нашими, российскими. Разницу чуешь?

— Лимон с прицепом на рыло нашими — тоже неплохо! — Бревно снова почесал подбородок. — А там делиться придётся! Вертуну твоему, погранцам… А мне светиться нельзя! Да и за бугром…

— А тащить как? Вспомни, как сюда шли? А обратно с грузом придётся!

— Тож верно, — Бревно в третий раз почесал подбородок финкой.

Во время перебранки подельников Колотый молча переводил глаза с одного на второго. — Ша! — прервал он разборку. — Сделаем по-моему…

Вереница туристов тянулась к колокольне. По одному поднимались по узкой лестнице к колоколу, обходили его вокруг, любуясь тонкой резьбой — и спускались по пристроенной к колокольне эспланаде.

Молча останавливались внизу, обратя взоры на колокольню. Слушали берущий за душу чарующий колокольный звон. Бросали монеты в приготовленные чаши. Звон монет заглушал угасающее звучание колокола…

— Вы что им продали? — ошеломлённо спросил Курк, глядя на расплывающееся на горизонте грибовидное облако.

— Обычные боевые автоматы, — Гарб был поражён не меньше, но удержал себя в руках. Должно быть, потому, что их у него было целых четыре.

— А что вы им говорили при продаже? — Аахт был сама любезность. Но ехидная улыбочка, играющая на тонких губах, то и дело прорывалась сквозь дипломатический лоск. И она-то не давала возможности поверить послу в полной мере.

— Как обычно, — пожал плечами Гарб. — Что продаём сильнейшее оружие, применяя которое, они смогут стать могущественнее всех на свете…

— Идиоты! — Аахт не смог сдержаться. — Зачем вы продали боевые автоматы? Мы продавали им картонные муляжи, и, тем не менее, они смогли уничтожить половину планеты! Вы представляете, что они сделают с настоящими боевыми автоматами?!

— Но почему?! — возопил Курк.

— Они очень доверчивы, — упавшим голосом сказал Аахт. — Верят всему, что им скажут. А остальное делает их сила веры…

Однажды обезьяны захотели слезть с деревьев и превратиться в человеков. Они давно собирались пойти по этому пути, да всё никак не могли подобраться вплотную: присматривались, прикидывали, просчитывали, как бы половчей сделать, да ещё и не прогадать при этом? Почти у каждой имелся собственный план, но планы требовалось увязать друг с другом.

И вот они собрали Общее Собрание, чтобы принять решение демократическим путем, то есть сделать первый шаг в человеческое общество.

— Поступило предложение стать людьми, — огласил повестку дня председательствующий, почёсывая зад и заглядывая в лежащий перед ним лист баньяна, испещрённый непонятными закорючками.

Сразу нашлись возражающие крючкотворы:

— Кто внёс предложение? — вскинулись они. — Предложения из не заслуживающих внимания источников просим не рассматривать!

— А что нам даст превращение? — лениво отозвались двое молодых самцов с верхушки банановой пальмы, куда они взобрались, чтобы лучше разглядывать самочек. — Бананы сами с неба в рот будут падать?

— Э-э-мнэ… нет, — смешался председательствующий. — С бананами, наоборот, напряжёнка возникнет. За ними придётся идти в магазин.

— Тогда мы не согласны! — провозгласил один из спрашивающих, подмигивая молоденькой самочке и швыряя вниз банановую шкурку.

— Неужели вам не хочется стать венцом природы? — спросил председательствующий, заглянув в протокол.

— Не-а! — отозвался второй с пальмы и повис на хвосте.

— Кстати, — заметил председательствующий, — хвостов тоже придётся лишиться!

— Да что же это? — завопили все. — Того не будет, этого не будет! Против мы! Против!

— Ну что ж, — захихикал председательствующий, который и сам был заинтересован в сохранении существующего положения. — Так и запишем: единогласно! Нет возражений?

— Есть! — с дальней ветки привстал маленький обезьянёнок. — Разрешите мне! Я, конечно, никого никуда не призываю. Более того: я не могу заставить вас силой…

— Ещё бы! Ишь, чего захотел! Суньте ему в рыло! — послышались возгласы.

— Но я вот что хочу сказать, — продолжал обезьянёнок. — У нас демократия: каждый поступает, как хочет. Я вам не мешаю, вы не мешайте мне.

С этими словами он, морщась, оторвал свой хвост и сунул председательствующему со словами:

— Возьмите, может, кому-нибудь пригодится.

Затем спрыгнул с дерева, и, всё более распрямляясь, пошёл прочь от поляны Общего Собрания.

Неизвестно, откуда и как появился Чёрный Шип и куда потом исчез — туда ли, откуда появился, или в какое-нибудь другое место? Если бы удалось установить это, возможно, люди поняли бы, что он такое и как с ним бороться — поймать, нейтрализовать, уничтожить. Но, чтобы узнать, что он такое — а может быть, кто он такой — его требовалось сначала поймать. А он был неуловим. Никто не мог ни схватить его, ни даже дотронуться. Впрочем, желающих находилось мало.

Едва появился первый Чёрный Шип… Первый? Сколько их было: один или несколько? Неизвестно. Сообщения о нём поступили сразу из нескольких мест на земном шаре, хотя точную дату первого появления назвать всё-таки затруднительно. Когда-то в январе.

Время же его исчезновения назвать вообще нельзя — отчасти из-за охватившей людей паники, когда они в любой колючке, в любом остром предмете высматривали Чёрный Шип, — а отчасти из-за того, что кто-то специально сеял такую панику, подбрасывая копии Чёрного Шипа, чтобы обделать свои грязные делишки. Но Чёрный Шип не щадил и таких, хотя он, скорее всего, был слеп в своих пристрастиях: жертвы Чёрного Шипа не имели друг с другом ничего общего — таиландский крестьянин и лондонский банкир, русская домохозяйка и французский бармен, китайский рабочий и перуанский пастух…

Список можно продолжать, но в нём нет необходимости: все сведения занесены в память компьютеров и любой желающий поломать голову может вызвать информацию и попытаться раскрыть тайну появления Чёрного Шипа на Земле, его происхождения, цели существования и исчезновения. Тот, кому удастся сделать это, несомненно, останется в памяти человечества, как его Спаситель.

Разгадки не было — одни гипотезы. Обычно они являются первой ступенью к разгадке — если появляются сведения, подтверждающие одну из них и опровергающие другие. Но в случае с Чёрным Шипом подтверждений не нашлось. Во всяком случае — до сих пор. Может быть, кому-то — будущему спасителю — повезет больше, и он сможет придумать такую гипотезу, которой найдутся подтверждения.

Гипотезы перемешались со слухами — собственно, слухи и есть гипотезы, но вышедшие из учёных кабинетов, а гипотезы — слухи, туда попавшие. Первым почему-то возникло предположение, что Чёрный Шип — всего-навсего колючка какого-то тропического растения, случайно (или не случайно) привезённая кем-то из жарких стран и потерянная — по злому умыслу или без него. Но как тогда объяснить внезапные появления и исчезновения Чёрного Шипа по всему миру, но только зимой (в том числе и в самих жарких странах?)