Анна Бахтиярова - Перепутья Александры (СИ)

   И она пошла. Очень медленно, не понимая, кого из нас больше боится. Наверное, я сейчас походила на ведьму - злую и всклоченную. На моем фоне, старик, и впрямь, мог показаться добрым дедушкой. Я ведь и сама когда-то в это верила. Пока она шла, Вова успел перекинуть Макарова-ребенка через плечо. Я краем глаза наблюдала за его действиями, видела, как сильно он боится прикоснуться к мальчику. И готова была пожать братцу руку за то, что решился.

   Наконец, все трое оказалась возле Дыма, продолжающего бледнеть и таять. Вова с надеждой в глазах взирал на меня, Лида, наоборот, старательно отводила взгляд и прятала за спиной дрожащие ладошки. А я снова медлила. Смотрела только на Дмитрия и жаждала променять три жизни на одну. Ещё целое мгновение меня мало волновали последствия. Бьющаяся о стену Лиза, две девочки, не нужные человечеству, и даже собственная семья с лучшей подругой.

   - Саша, скорее! - взмолился Дмитрий. - Макс может умереть в любую минуту!

   И, правда. Я не заметила, как мальчик начал хрипеть и закатывать глаза. Конец почти настал. И здесь. И в палате. Ещё чуть-чуть, и лечащий врач сообщит Кондратьеву печальную весть на мобильный. А потом выйдет к родственникам. Сдержанный и хмурый.

   Я кивнула Вове, касаясь плеча. Он понял без слов. Сделал шаг. Другой. Почти бесстрашно. Только крылья носа подрагивали от частого дыхания. И спирали Белого Дыма отражались в стеклах очков. Когда брат с Макаровым исчезли, я бесцеремонно втолкнула следом упирающуюся со страху девочку. А потом грозно посмотрела на Василия Петровича.

   - Уж не сражаться ли собрались, дорогая? - процедил он насмешливо. - Не получится. Ваше время на сегодня истекло. Прощайте. Я сделаю всё, чтобы наши пути здесь больше не пересеклись. Но следить буду пристально.

   Поле зашаталось, начало терять краски. Мой отчаянный вопль огласил десяток слоев. А за секунды до последнего мига в Потоке я услышала ещё несколько слов старика. Обращенных к Дмитрию.

   - Зря ты дал ей обещание. Сам ведь понимаешь, что сдержать его не удастся...

   Кажется, я кричала не только внутри закольцованного мира. Потому что очнулась, крепко прижатая к стене. Сильные руки доктора не давали шевельнуться, а голос требовал успокоиться. Убеждал, что я вернулась домой, и мне ничего не угрожает.

   А потом я увидела то, что заставило затихнуть вмиг. Опутанный проводами Вова изумленно смотрел в нашу сторону, и я могла поклясться, что вижу в его глазах отражение Белого Дыма. Ещё секунду спустя зазвонил телефон врача.

   - Ответьте, - пролепетала я, неуверенная, что не сползу по стене, едва эскулап меня отпустит. - Вам скажут, что Макаров тоже очнулся.

   - Тоже? - заведующий проследил за моим взглядом и ахнул.

   - А теперь звоните Свете, - велела я уже с пола, когда Кондратьев закончил говорить с ошарашенным лечащим врачом Максима. - Старик захватил Дмитрия... Нужно что-то сделать... Понимаете? Нужно!

   Но ничего не вышло. Хотя слепая девушка и старалась, как никогда прежде. Раньше она находила Дмитрия в Потоке почти без труда, а сегодня даже следа не почувствовала. Будто парня стерли школьным ластиком.

   "Это ты виновата!", - звучал Светин голос в ушах, пока ехала домой в сумерках. - "Ты его убила! Убила!"

   И я, действительно, стала убийцей в тот страшный вечер. Измученная и оглушенная собственным горем, слишком поздно увидела тень, шагнувшую под колеса. И только визг тормозов навеки врезался в память. Вместе со светом мигалок в темноте, кровавыми разводами на лобовом стекле и изломанной фигуре на асфальте...

   ****

   2010 год

   Утро царапнуло виски ноющей болью, надавило на глаза, не пожелавшие открыться, едва голова вспомнила обрывки прошедшей ночи. Слепящие огни, переполненный танцпол, барную стойку и бокалы с белым вином на ней, сменяющие друг друга, как солдаты на посту. А ещё лицо Вадима с хмельной блаженной улыбкой на манящих губах.

   - Чтоб тебя! - взвыла я, резко садясь на постели, ибо память прорисовала дополнительные детали, дав понять, что бурная ночь не закончилась в клубе. - Блин! - в запале чувств я едва сумела удержать падающую простынь и, яростно прижав её к горячему телу, исподлобья глянула на устроившегося в кресле парня. - Как ты это допустил?

   - Ну... - пока Вадим задумчиво чесал лоб, я боролось с искушением запустить в него старым будильником, доставшимся мне от прежней владелицы квартиры. Только посмотрите на него: расселся по-хозяйски! Даже рубашку не потрудился застегнуть! И кошку мою на коленях устроил. Одну, и на том спасибо! - Во-первых, ты была крайне настойчива, - наконец, изрек тот, кого я ещё несколько часов назад называла другом. - Полночи твердила, что мы можем быть идеальной парой. Мол, нам не придется притворяться друг перед другом и делать вид, что мы лучше, чем есть на самом деле. А, во-вторых, я тоже человек - из плоти и крови. Не устоял под твоим напором. Кстати, я кофе сварил. Будешь?

   О! Давно я столь громогласно не требовала от парней покинуть границы моей квартиры. Или для начала спальни, дабы иметь возможность одеться. А как только Вадим с Леськой на руках отправился на кухню, вероятно, распивать упомянутый кофе, замолотила ногами по матрацу. Впрочем, едва ли это могло меня успокоить. Хотелось, как минимум, разнести всю комнату. А лучше - целый мир! Пускай даже он будет лишь слоем в Потоке.

   Из зеркала в ванной глянула истинная ведьма. Слегка потрепанная и разрумяненная. Спутанная рыжая копна будто говорила, что я побывала на шабаше. Глазища сверкали темной яростью. Дополняли картину маслом кровожадно сжимающиеся зубы. Ох, прибить бы себя! За неизлечимый идиотизм. Вот как, спрашивается, теперь исправлять ситуацию? И вообще, возможно ли её хотя бы сгладить, раз переиграть назад не получится?

   - Ты ведь не собираешься делать вид, что ничего не произошло? - поинтересовался Вадим настороженно, когда я предстала перед ним готовая к выходу, и объявила, чтобы, уходя, захлопнул дверь. - Это будет, по меньшей мере, ребячеством.

   Хорошо, что он не сказал "глупо", иначе пришлось бы отстирывать одежду от кофейных пятен. Или швы на лоб накладывать. Отвечать я не стала, позорно ретировалась из собственной квартиры, решив присвоить проблеме под названием "Вадим" статус ожидания и поставить в очередь других не менее глобальных задач. К слову, одну из них мне сейчас как раз предстояло обсудить с Семенычем. Ту самую, от которой я вчера старательно пыталась убежать не без помощи "друга".

   - Не хочешь рассказать, что стряслось? - поинтересовалась Любаша, пока я изучала последние данные в электронных картах "своих" пациентов. Показатели Кирилла не могли не радовать непривычной стабильностью. Зато Алиса продолжала угасать огоньком на злом ветру.

   - С чего ты взяла, что мне есть чем поделиться? - проворчала я, проверяя дозировку особого препарата, введенного накануне вечером мальчику. Ну, я и бестолочь. Из-за безумных семейных тайн забыла предупредить врачей, чтобы пропустили сутки. Конечно, с наших самых первых опытов многие побочные эффекты удалось исключить, а оставшуюся часть минимизировать. Однако мы с шефом всё равно старались не использовать средство в дни, когда я не посещала Поток. С другой стороны, концентрации лекарства в организме ребенка ещё должно хватить для непродолжительного контакта, если не откладывать отправку на вечерние или ночные часы.

   - С того! - медсестра скорчила дурашливую гримасу. - Нос неприлично задран. Ты всегда так делаешь, удирая от проблем.

   - Начальство у себя? - не позволила я Любе пытать меня дальше. Пора было идти к Кириллу, но для начала стоило заглянуть к Семенычу - отметиться. А разговоры могли подождать и до вечера.

   - Главный вызвал, - поморщилась медсестра, из чего я сделала вывод, что ругался по данному поводу шеф долго и громогласно. Время шло, а некоторые вещи в отделении оставались незыблемыми. Например, нелюбовь заведующего к совещаниям и индивидуальным беседам с руководством клиники. - Хочет, чтобы Павел Семенович с докладом на конференции выступил.

   Я хихикнула. Ну-ну. Терпения главврачу на нелегком поприще убеждения ценного сотрудника. Мой шеф быстрее сам в кому впадет, нежели позволит вытащить себя на трибуну перед толпой докторов, загнанных на научно-практическое мероприятие в добровольно-принудительно порядке.

   Внешний вид Кирилла порадовал сильнее показателей в карте. От глубоких кругов под глазами осталась лёгкая тень. Щеки приобрели едва заметный розоватый оттенок. Бедный ребёнок, по-прежнему, находился в опасности, однако одну битву мы выиграли, и теперь Страх с четырёхглавым чудовищем (кем бы оно ни являлось) не могли высасывать из мальчишки жизненные силы.