Мэри Флауэрс - Фантазм 1-2

У Длинного не было сердца. У него не было ничего, характерного для нормальных людей. Раз он остался жив, лишившись мозга, наличие которого у него можно было еще заподозрить, то потеря сердца тем более не могла принести ему значительного урона.

Однако Длинный слегка покачнулся от удара и начал медленно оборачиваться, пытаясь нащупать вонзившуюся ему в спину иглу. Он был неуничтожим!

Лиз растерянно отступила — она тоже не знала, что еще можно сделать с этим монстром.

И тут на сцену вышел Реджи.

Вернее, выполз — из комнаты с Дверью. До сих пор он пребывал в тени, и я даже не заметил, когда он проскользнул в лабораторию. Теперь именно он оказался тем человеком, который нашел единственно верный путь. Реджи метнулся вперед — но не к самому человекоподобному чудовищу, а к его молчаливому прибору. Мигнули лампочки, щелкнул переключатель…

В первый момент Длинный просто замер и вытянулся, словно удивляясь собственным ощущениям, затем на его лице появилась гримаса. Что-то случилось и с его осанкой — он разом стал как-то ниже ростом. Лицо его продолжало изменяться… нет, не лицо, — это вспучивалась и шевелилась сжигаемая изнутри кожа.

Раздувшаяся шея вдруг треснула, и по ней потекли струйки окисленной жидкости, продолжая и дальше разъедать кожу и мышцы. Особо эффектно выглядела рука Длинного — на ней процесс проходил наиболее наглядно. Кожа на руке вспучилась, на ней появились небольшие изъязвления, расширяющиеся на глазах; затем через них потекло разжиженное вещество, смывая на своем пути клочья кожи и мяса, которые плавились и растекались жидкостью по полу.

Длинный ошарашенно смотрел на свою руку еще уцелевшими глазами: она очень быстро превращалась в руку скелета. Вот уже и последние капли стекли с нее, обнажая фаланги, но и кости не держались больше друг за друга и начали по очереди падать… Длинный закричал — жутко, нечеловечески. И тут с негромким треском у него лопнули глаза, разбрызгивая во все стороны свое содержимое. Наконец он упал. Крик смолк, захлебнувшись.

Я не стал наблюдать, как на месте нашего самого страшного врага образовалась одна сплошная лужа, — только этим и мог закончиться столь интенсивный процесс разложения.

— Уходите отсюда, быстрее! — закричал Реджи.

Я не заметил, когда огнемет успел перекочевать к нему, но мой друг явно собирался уничтожить здесь все, до чего дотянется. И я был полностью солидарен с ним в этом решении.

Струя очищающего пламени вырвалась из огнемета — я знал, что Реджи сработает добросовестно и поэтому побыстрее повлек Лиз к выходу…

…Когда мы очутились под открытым небом, пламя сзади гудело уже основательно.

Реджи быстро догнал нас, и мы, уже втроем, добежали до дороги.

И тут перед нами возник автомобиль…

Это был катафалк — машина, которую я не спутал бы ни с одной другой. Разом в моей памяти всплыли все прежние воскрешения Длинного — и руки мои опустились. До сих пор я никогда не был до такой степени уверен, что все позади, — и вот…

— Ребята, давайте сюда! — услышал вдруг я знакомый женский голос.

За рулем сидела Алхими…

И тогда я засмеялся — безудержным диким смехом, которым только и может смеяться человек, когда беда проносится мимо, скорчив на лету веселую рожицу…

Мы ехали в машине Длинного, далеко позади горел склеп — пламя уже вырвалось через окна и лизало крышу, — а я все смеялся!..

Никогда катафалк не знал такого веселья. Разные люди ездили в нем: сосредоточенно-мрачные, прекрасно-печальные, деловитые, отчаявшиеся, равнодушные, но никто до сих пор не осмеливался наполнять его откровенным хохотом.

Смеялись до слез, до икоты.

— Да, показали мы этому сукиному коту!

Поднятые вверх большие пальцы радостно вспарывали воздух.

Майк и Лиз переглянулись и со смехом упали в объятия друг другу, едва ли не валясь на примостившийся в багажном отделении гроб.

Неожиданно лицо Реджи, тоже потянувшегося к своей девушке, посерьезнело.

— Эй, ребята… подождите! — окликнул он молодую парочку. — Майк, сначала проверь гроб! Если там что-то есть, то оно должно быть мертвым.

Майк кивнул. Его лицо тоже изменилось при упоминании о возможной опасности. Только Алхими осталось к этому безучастной — лишь хитро сощурила глаза.

Майк достал пистолет. Неужели в этой штуке что-то действительно могло прятаться?

Медленно, напрягаясь при каждом движении, он приподнял крышку — и с облегчением вздохнул:

— Ничего!

Надо было видеть, как просветлели от этого короткого слова лица Реджи и Лиз.

Ничего — ничего того, что могло бы помешать сейчас их счастью.

Алхими снова усмехнулась и нажала на небольшой рычажок, закрывающий шторкой окошко в багажном отделении. Реджи понимающе усмехнулся: парочкам лучше не мешать друг другу, так что она поступила совершенно правильно. Он и сам был не прочь остаться с Алхими наедине.

Как только Майк и Лиз исчезли, Реджи посмотрел на свою подружку довольно откровенно, как только может смотреть истосковавшийся по женской близости мужчина. Алхими прищурилась.

— Знаешь, малышка, — ощупывая девушку взглядом, проговорил Реджи, — ты могла бы, конечно, уйти, но спасибо, что ты осталась с нами!

Алхими прищурилась еще сильнее — ее глаза превратились в две сияющие лукавством щелочки. Реджи облизнулся… Алхими, не меняя выражения лица, поднесла руку к виску и легким, даже изящным движением откинула… нет — просто сняла — часть волос!

Улыбка застыла на лице Реджи, когда невозмутимая и довольная Алхими продемонстрировала ему кусок облезлого черепа…

Майк и Лиз обнимались, когда их внимание привлек отчаянный вопль.

— Реджи! — вскочил Майк. — Реджи!!!

Он заколотил по стеклу — но лишь крик был ему ответом.

— Майк! — изменившимся голосом прошептала Лиз. Глаза ее округлились.

Машина затормозила, тотчас что-то тяжелое ударилось в заднее стекло.

Майк и Лиз резко обернулись. По стеклу, оставляя на прозрачной поверхности кровавый след, сползал Реджи.

И снова автомобиль тронулся с места… Майк и Лиз застыли, уставившись друг другу в глаза.

— Слушай меня, — зашептали побелевшие губы Майка. — Это происходит не на самом деле… Мы сейчас проснемся. Это всего лишь сон!

Лиз кивала, но было видно, что она не верит в его утешающие слова.

Грохот разлетевшегося стекла — и знакомое бледное лицо Длинного возникло в проеме.

— Нет, это не сон! — прогрохотал его голос, и вытянутые руки схватили Майка и Лиз, выдергивая в темноту.