Александр Мазин - Мумия и Тролль

— Совершенно верно.

— В таком случае размер пошлины составит… — Таможенник запнулся. — Четыреста евро! — Окинул взглядом костюм Лу и уточнил: — За каждый, хм, образец. Итого тысяча двести! — и поглядел на младшего: во как я ловко!

— They want one thousand two hundred euros, — перевел Тэм.

— Я понял, — по-английски ответил рыжеволосый. — Может, засунуть эти кости им в задницы?

— Это было бы неуважением по отношению к твоим… подружкам, — насмешливо произнес брюнет. И, по-русски:

— Боюсь, господа, вы неправильно поняли. Это не человеческие скелеты!

Лу с безмятежным видом запустил в чемодан руку и выудил из груды тряпья аккуратный череп, похожий на бильярдный шар.

— Look, — сказал он, подбрасывая череп на ладони.

Череп бодро щелкнул зубами.

Лу быстро заговорил по-английски.

— Господин Элвин говорит: взгляните на височные кости этого черепа и на его лицевой угол, — перевел Тэм. — И главное — на зубы.

— И что зубы?

— Приглядитесь, пожалуйста.

Таможенник окинул цепким взглядом оскаленные челюсти. И вдруг воскликнул:

— Не может быть!

Представители власти дружно уставились в рот черепу. Младший таможенник даже засунул туда палец и едва успел его отдернуть, когда челюсти с хищным стуком сомкнулись.

Потом старший таможенник задал резонный вопрос:

— Чей это череп? — В его голосе лязгнул металл. Он не собирался упускать такой сочный кусок. — Если животного, то тем более требуется…

— О, мой Бог! — Брюнет по-актерски всплеснул руками. — Где вы видели животных с таким объемом черепа! Это, господа, artwork, произведение искусства.

Тэм достал из бокового кармана чемодана папку с документами, извлек один и протянул таможеннику.

Бумага была солидная, гербовая, с внушающим уважение набором подписей и печатей.

— От Министерства культуры, — растерянно проговорил таможенник, быстро пробегая документ глазами. — Официальное разрешение на ввоз!

У младшего был вид ребенка, обнаружившего, что большая и очень красивая конфета — пластиковый муляж.

— Мы — сотрудники выставочного проекта, — сообщил Тэм. — Сопровождаем экспонаты.

— Это — экспонаты? — скривился младший таможенник. — Это надругательство над… — Тут старший тронул его за плечо, и младший умолк, не сказав лишнего. Ясно было, что евро уплыли безвозвратно.

— Слово «инсталляция» вам что-то говорит? — высокомерно спросил Тэм. — А «перформанс»?

— Вы бы еще кучу сушеного дерьма привезли! — пробурчал младший.

— Непременно привезем к следующей выставке, — пообещал Тэм.

— Конечно, — проворчал таможенник с неприязнью. — Из России — Фаберже и Янтарную комнату, в Россию — дерьмо и обглоданные мослы…

— И все-таки. — Старший таможенник, как бультерьер, вцепившись во что-нибудь, с большим трудом разжимал челюсти. — Я вижу разрешение на ввоз, но не вижу документации по выставке от принимающей стороны!

Пусть не штуку, но пару сотен он из этих англичан вынет. Чёрт! С виду богатеи, а такие жадные!

— Он меня достал! — произнес Лу. Оттопырил средний палец и сунул под нос таможеннику.

— Вот моя документация!

— Так-так… — Таможенник внимательно изучил палец и разочарованно изрек: — Все в порядке.

Младший глядел на него, выпучив глаза.

— Больше мы вас не задерживаем.

— Минуточку!

Младший сделал движение, попытавшись перехватить Лу, но тот вдруг неуловимо быстрым движением сцапал таможенника за воротник. Молодой и с виду крепкий таможенник беспомощно затрепыхался. Аристократически изящные руки англичанина оказались удивительно сильными.

Старший глядел на эту сцену совершенно равнодушно. Так, словно душить таможенников — это в порядке вещей. Младший обмяк и беспомощно смотрел на оскаленные зубы англичанина. Они были точно такими же, как зубы черепа!

— Relax, Llu! Please don't kill this dirty policeman![4] — вмешался брюнет.

— You bloody mortal! — прошипел блондин.

Но пальцы разжал.

— Господин Элвин благодарит вас за теплый прием, — торжественно произнес Тэм. — И приглашает вас на открытие нашей выставки через две недели в Эрмитаже…

— Спасибо, мы очень признательны, — не менее торжественно ответил старший таможенник.

— Какого хрена?! — просипел младший, растирая горло. — Вы что творите, психи?

…За что удостоился осуждающих взглядов Тэма и собственного начальника.

Лу подошел к двери и дернул ее на себя. В замке что-то хрустнуло, и дверь открылась, выпуская англичан.

— Ты, блин, спятил! — свирепо прохрипел младший. — Он же меня чуть не задушил! Сколько он тебе дал?

— Ничего! — буркнул старший. — И помело придержи! Никто тебя не душил!

— Да ты… Да только что… — Младший не находил слов. — Ты ослеп, что ли?

— Да не было ничего! — тоже взъярился старший. — Или у тебя крыша съехала?

— Да… Ладно, — внезапно успокоился младший. — Давай посмотрим запись.

— Нет, ты точно сбрендил! — воскликнул старший. — Я что, по-твоему, лох — оставить камеру включенной? Ладно, пошли. Этак мы и на пиво не заработаем!

На лекцию Катя опоздала. Ездила по чиновникам с юристом Коли Голого. Процесс регистрации детективного агентства был в самом разгаре, и процесс этот оказался невероятно хлопотным и скучным. Во всяком случае на взгляд Кати. Лейке вот вся эта суета нравилась. Но ходить по инстанциям в дорогом костюме (вместо любимых джинсов и кроссовок) и подписывать бумаги приходилось Кате. «И зачем они все это затеяли? — иногда думала она с тоской. — Ну ничего, вот зарегистрируемся, а потом пусть занимаются агентством сами! Только ради Карлссона…»

В «коридорах власти» ее подташнивало. Здесь царила липкая атмосфера жадности, наглости и подобострастия. Согбенные просители и мордастые хозяева кабинетов… Кате не приходилось стоять в очередях. Молодой шустрый юрист плавал в этом отхожем месте, как головастик в луже, обещая со временем стать такой же жирной бородавчатой жабой, как и эти чиновники. Кате юрист был так же противен, как и те, кто ставил печати и подписи. Несмотря на ухоженный вид и спортивную фигуру, юрист был таким же гнусным: алчным, наглым, похотливым… Нет, он не позволил себе ничего лишнего, но даже от его взглядов на коже появлялось ощущение липкой слизи…

Только здесь, в просторной светлой аудитории на втором этаже здания Британского Совета, Катя наконец смогла вздохнуть полной грудью.