Юля Лемеш - Чертов angel

К слову сказать, этим интеллектуальным тренингом последнее время заразилось все народонаселение городка, не исключая отдаленные деревни, напрочь лишенные электричества. Даже древние бородавчатые старухи, водрузив увеличительные стекла на многозначительные разнокалиберные носы, результативно коротали за словесными интригами остатки своей многострадальной жизни.

«То, что у вас на плечах, первая буква „Ж“. Неужто, жопа? Офигеть! Тьфу, снова неправильно слово по вертикали отгадала».

Бац, — жирную муху кроссвордом насмерть. И снова за штурм замысловатых клеточек. А когда все разгадано — газета идет на растопку чадящих потрескавшихся печей.

Нюся вдруг запечалилась, что в ее интерпретации выражалось в роскошном подпирании округлого подбородка аристократически пухлой ручкой с заостренными пальчиками. Пригорюнилась и отправила мысли бродить в прошлое.

— Начудили мы с тобой, подруга…

— Зато будет что вспомнить на старости. Вот сядем на лавочку, зашамкаем беззубыми ртами про свои подвиги. А помнишь, как мы с тобой с теми боксерами оторвались?

— Молчи, даже подумать об этом страшно. А вдруг они бы садистами оказались?

— Такие нежные были, ласковые, — мечтательно протянула Ирина.

— Скажи спасибо, что тут никто не в курсе наших подвигов. А то бы вмиг шлюхами окрестили.

— Но про свадьбы весь город знает, — резонно заметила Ирина.

— То свадьбы… Всем районом гуляли на третий день. А Петровича больше ни за что приглашать не буду, хоть он и бывший наш физрук. Вечно, как нажрется, всех отжиматься заставляет.

— Так все равно никто не отжимался.

— Не приглашу и точка, — резко отбрила Ирина, позабыв про недавнее стопудовое решение окончить свои дни в гордом одиночестве.

В этот момент официанта замкнуло на непреодолимом желании оскорбить хоть кого-нибудь. Ему пришло в голову, что для такого случая сойдет даже таракан, но тот, наученный горьким опытом, молниеносно сиганул со стойки и презрительно юркнул в щель у плинтуса.

Свет судорожно мигнул. Нюся ойкнула. Ирина припомнила нехорошим словом маму данного заведения. В кафе воцарился полумрак, вперемешку с весьма ощутимой пластмассовой ядовитой вонью. В районе подсобки витиевато ругался официант. Постоянные проблемы с проводкой доконают и мертвого. Хозяину все жалобы до фонаря — наверняка снова притаранит бухого электрика, а тот, выклянчив пузырь подозрительного пойла, припасенного исключительно для такого случая, наскоро замотает провод зеленой изолентой. Из-за которой давно все провода стали не хуже новогоднего полосатого серпантина.

— Поехали, искупнемся, — опрометчиво предложила Ирина, одним глотком приканчивая давно остывший кофе.

Она не была провидицей. Она просто всегда следовала своим желаниям, какие бы последствия они ни сулили. А Нюся привычно пошла у нее на поводу. Хотя именно сейчас ей больше всего хотелось встретиться с собственной кроватью и телевизором.

В нескольких километрах от городка располагалось приличных размеров озеро, оправленное в белесые песчаные берега, поросшие раскидистыми толстоствольными соснами. И у каждого любителя водных процедур там был свой излюбленный пляж.

За руль села Нюся, поскольку Ирина предусмотрительно успела махнуть пару рюмок коньяку.

— Пусть моя ласточка пока отдохнет.

Нюся до сих пор не могла понять, зачем Ирина постоянно проделывает этот алкогольный трюк. Не то бережет себя, не то на бензине экономит.

Плесканье в теплой чистой воде заняло прорву времени. Наслаждение ни с чем не сравнимое. Которое не наскучивает. Которое одновременно бодрит и вызывает сладкую истому.

На берегу дела обстояли не так романтически. Вечер ознаменовался атакой эскадрильи алчных комарих, справедливо посчитавших, что раз уж еда сама зашла в гости, то не стоит упускать удачный случай.

Тишину нарушили энергичные аплодисменты под аккомпанемент торопливой ругани. Изрядно покусанная Нюся под пение комариного хора торопливо пыталась натянуть упрямое платье на мокрое тело, спасаясь бегством от тучи насекомых. Ирина уже прыгнула в машину, откуда нетерпеливо бибикала, вероятно, думая, что так поможет подруге быстрее собраться.

— Чтоб у вас жало скрючило! — мстительно высказалась Нюся, отгораживаясь дверью от голодного бабьего стада. — Зачем только природа их придумала?

— Затем. Без них ласточки копыта отбросят. Они их хавают. А не будет ласточек… — Ирина на секунду призадумалась. — Не будет ласточкиных гнезд. Тогда перемрут все китайцы.

От такой замысловатой философии Нюся пришла в замешательство.

— Ласточки вроде как мошек едят, а китайцы — собак с рисом, — задумчиво предположила она.

— Поймаю — убью. Что за мода такая, жрать псину? А насчет ласточек, явная недоработка эволюции, пора им на кровососов переходить. Какая им разница. Помчались, — последнее высказывание сопровождала фига, направленная в направлении непоколебимых комаров, тщетно тыкающих носами в стекло.

Сумерки навалились непривычно непроглядные. Этакий замес из тумана и скопления опасных теней.

— Не люблю ночью через лес ездить. Мурашки по коже.

— Так гони быстрее.

— Щас, разбежалась. Свою подвеску гробь по этим корягам.

Оголенные корни плотной вязью переплели лесную дорогу. Машина тяжело ковыляла, перекатываясь через их изогнутые глянцевые тела. Ветки чиркали по новенькой краске. Нюся болезненно морщилась, будто это ее царапали по бархатной коже.

— Что-то быстро сегодня стемнело. Гроза что ли ползет? — беззаботно вертела головой Ирина.

— Да не обещали вроде. Смотри, а что там такое?

На повороте столбом в самые небеса струился мутноватый жидкий свет. Словно кто-то направил с ближайшего облака сквозь кисель тумана слабый прожектор. Или с земли, что в принципе ситуацию не меняло. Нюся затормозила, слабо вякнув от испуга.

— Блин горелый. Что за хрень такая? Может, там НЛО? Давай выйдем, посмотрим? — робким полушепотом предложила Ирина, отважно пытаясь высунуться в окошко.

— Сиди уж. Может, обратно в объезд поедем?

— А разворачиваться где? Задом наперед только до ближайшего дерева доберемся.

Вместо ответа Ирина услышала сдавленное Нюсино «кх-х», сосредоточилась и тоже посмотрела вверх, приплющив нос к лобовому стеклу.

С неба определенно что-то падало. И это был не дождь.

Черная раскоряка смазанным силуэтом стремительно приближалась к земле, не выходя за пределы освещенного коридора. То, что это никак не могло быть птицей, стало очевидным довольно быстро. А потом раздался глухой удар, словно грохнулся мешок, туго набитый картошкой. Свет померк, отчего окружающая темнота сгустилась еще больше. Только включенные фары позволяли видеть лежащее на дороге нечто.

Нюся почти не испугалась. Скорее, она удивилась четвертый раз в жизни. Первый раз был в детстве, когда она поняла, что когда-то умрет. Второму разу она была обязана первому в жизни мужчине. Телепередача, в которой показали доильный аппарат для мышей, стала третьим большим изумлением, после которого Нюся понадеялась, что теперь ей ничего не грозит в смысле сюрпризов.

— С самолета кого-то выкинули! — опереточным фальцетом пропищала Ирина, толкая Нюсю острым, словно специально заточенным локтем.

— Тьфу на тебя. Напридумываешь тоже. Придется идти. Может, помощь кому нужна.

— Ага. Только совок с собой прихвати.

— Зачем?

— Соскребем да в лес выкинем. Классное удобрение. Оно же наверняка в лепешку расплющилось!

— Это снова те придурки козлят, — резонно предположила Нюся, зачем-то заново заплетая косу.

— Ты про воинскую часть?

— Про нее, родимую. Все знают, как их майор решил с помощью вертолета и резинового жгута тарзанку сделать. Экстримал хренов.

— Да помню я. Прапорщик до сих пор кругами ходит, — весело хихикнула Ирина.

— И думает кругами, — прибавила Нюся сочувственно. — Им сто раз говорили — тут точный расчет нужен.

Восторженно подпрыгивая, Ирина ерзала по сиденью.

— Что деется! Сенсация! Кому расскажи — глаза на лоб полезут. Нас по телеку покажут! Писать хочется — жуть. Я когда нервничаю, всегда в туалет хочу.

— Забудь. Сейчас надо решиться и оказать помощь (Нюся не решилась подобрать нужное слово) тому, кто там валяется.

Тут следует сказать несколько хвалебных слов о Нюсиной маме. Та приучила девочку не бояться ничего, связанного с травмами и прочими поломками человеческого организма. Бабушки жили далеко, муж бился за бюджет на ниве железной дороги. Посему, подчиняясь обстоятельствам, мама-хирург вынужденно таскала с собой ребенка на работу. Нюся привыкла делать уроки там, где вид загипсованного по самые уши индивида казался настолько уместным, как, скажем, чайник на плите. Девочка неукоснительно следовала больничным правилам, которые предписывали никогда не заглядывать в запрещенные палаты и емкости. Разве только одним глазком. После чего ее долго рвало.