Сергей Головачёв - Дым небес

— Так и будем.

— Я не могу уже смотреть на него.

Она вновь отступает на шаг. Человек в колпаке на шаг к ней приближается.

— Я боюсь, — вся дрожит она.

— Не бойся. Страж горы это — страх. Страх идёт за тобой. От него никуда не денешься. Куда ты, туда и он. Стой, и он тебя не тронет.

— Я не могу, — вновь отступает назад Эмма.

Наступая, человек с петлёй на шее приближается к стоящей на месте Маре. Вот он уже совсем близко. Мара от ужаса закрывает глаза и даже задерживает дыхание. Потеряв к ней интерес, Богров направляется к отступающей Эмме.

Когда Мара открывает глаза, то видит, что Эмма бежит вверх по аппарели, а страж летит вслед за ней.

— Стой, — кричит Мара.

Но кричать бесполезно. Вне себя от ужаса, Эмма бежит прочь отсюда. Мара бросается вслед за ними вдогонку.

Эмма оглядывается и краем глаза замечает у себя за спиной призрак убийцы Столыпина. Страж горы всё так же неотступно преследует её.

Страх преследования гонит Эмму вперёд. Она спускается к перелеску, за которым встаёт тёмная гряда векового леса. Ноги сами собой несут её в Мертвецкую рощу. Маре ничего не остаётся, как только следовать за ними.

Бегущих девушек случайно замечает стоящий на опушке Злой. Заподозрив неладное, он бросает засохшее дерево и устремляется вслед за ними, в результате чего бегущих становится четверо.

Всё быстрее мелькают деревья у Эммы перед глазами, всё ближе становится прерывистое дыхание безликого стража у неё за спиной, и всё меньше остаётся у неё сил.

Вот уже отчётливо слышен гул от пролегающей где-то рядом автотрассы. По-видимому, край Горы совсем близко. Тропинка, огибающая окопы, оставшиеся ещё с войны, приводит Эмму на маленькую полянку, с которой открывается живописный вид.

Внизу видна трасса, по которой с шумом несутся машины, а слева два дома-башни, словно парящие над лесом. Засмотревшись на них, Эмма совсем не смотрит под ноги. Ей почему-то кажется, что за краем лужайки последует пологий спуск.

— Стой! — кричит ей вдогонку Мара.

Гонимая стражем, Эмма ничего не слышит и продолжает бежать, не замечая, что в двух метрах от неё трава на поляне заканчивается и начинается отвесный, почти вертикальный обрыв.

— Стой! Там обрыв!

От открывшейся перед глазами пропасти ноги у Эммы подкашиваются, и, заваливаясь на бок, она едва успевает схватиться руками за траву.

Страж горы исчезает так же внезапно, как и появился. Как будто его и не было. Со своей задачей пугать до смерти каждого, кто ступит на гору, он справился.

Трава с корнем остаётся у Эммы в руках, она скользит вниз, ноги её повисают над обрывом. Красная нежить, не удержавшись, соскальзывает с её плеч, но в последнюю секунду успевает схватиться за её левую туфельку. Мара хватает Эмму за руку и из последних сил буквально вытягивает её из пропасти. Туфелька, не удержавшись, слетает с ноги вместе с повисшей на ней нежитью. Через несколько секунд из низу доносится глухой стук от упавшей туфельки.

Придя в себя, Эмма и Мара подползают к самому краю обрыва и заглядывают вниз. С высоты семидесяти метров открывается внизу хозяйственный двор с постройками, с игрушечными трейлерами на стоянке и с крошечными собачками возле забора. Почуяв посторонних, они с лаем бросаются к тому месту, где лежит туфелька.

— Тот самый обрыв? — спрашивает Эмма.

— Ага, — кивает Мара.

— Не очень-то тут и романтично, — замечает Эмма.

— Зато все проблемы решаются здесь мгновенно и практично, — каламбурит Мара. — Если упадёшь — костей уж точно не соберёшь.

— Это точно, — кивает Эмма.

— Ещё чуть-чуть, и ты бы грохнулась вслед за своей туфлёй.

— Зря ты меня спасла, — вздыхает Эмма.

— Почему зря?

— Потому что я никогда не смогу бросить курить. А он… никогда уже ко мне не вернётся. Он поставил на мне крест. Всё кончено.

Эмма снимает с ноги вторую туфельки и кидает её вниз. Собаки разбегаются внизу, а потом опять сбегаются.

— Дура ты. Он к тебе вернётся, вот увидишь.

Мара вздыхает и поднимается на ноги.

— А вот меня на этой земле уж точно ничего не держит.

Стоя на краю пропасти, она вновь заглядывает вниз и как бы, между прочим, замечает:

— Одна секунда и всё.

— Ты чё, сдурела? — вскакивает на ноги Эмма и хватает её за руку. — Что за шутки!

Ещё секунду назад Мара даже не думала об этом. Будучи максималисткой, она лишь рефлексировала, как обычно рефлексируют девушки в её возрасте, играя словами и не задумываясь над последствиями. Но слово за слово, и ответная реакция подруги вынуждает её действовать так, будто она настроена всерьёз.

— Это не шутки. Шутки уже закончились.

— Я тебя не отпущу! — ещё крепче сжимает её руку Эмма.

— И что дальше? — Мара даже не пытается вырваться. — Это ж ничего не решит. Ты ж не будешь всё время держать меня за руку?

— Буду.

— Всё время?

— Да. Пока ты не передумаешь.

— Я не передумаю.

— Ну, тогда, — вздыхает Эмма, словно принимая важное решение, — даай сделаем это вместе.

— Как это вместе? — недоумевает Мара.

Приходит и ей черёд удивляться. Решение Эммы совершенно не вписывается в её планы.

— А вот так, как сейчас, взявшись за руки.

— С ума сошла! — отбрасывает Мара назад её руку.

— Нет, я серьёзно.

— Дура, что ли?

— Мне одной будет стрёмно. А за компанию…

— Нет! — вновь обрывает её Мара. — Я не могу взять тебя за компанию. Я не могу взять на себя такую ответственность. Ещё подумают, что я подстрекала тебя. Что я убийца.

— Я и сама могу вслед за тобой. И тогда ты уже точно меня не остановишь.

Мара внимательно смотрит на неё и протягивает ей руку.

— Ладно. Давай.

Эмма берёт её за руку.

— А если кто-то из нас в последний момент испугается? — спрашивает она.

— Я не испугаюсь, — уверенно отвечает Мара.

— Давай лучше свяжем их, — предлагает Эмма.

— Чем?

— Да хотя бы этим проводком.

Отсоединив от мобильного телефона чёрный проводок с наушниками, Эмма плотно обматывает им прижатое к её левому запястью правое запястье Мары, а затем с большим трудом завязывает концы его на узел.

— Ну вот, так будет надёжнее.

— Давай отойдём немного… для разбега, — предлагает Мара.

— Давай.

Они отходят назад на пять метров.

— Ты готова? — спрашивает Мара.

— Готова.

— Уверена?

— Да.

— На счёт два — бежим, — Мара начинает отсчёт. — Раз. Два.