Даррен Шэн - Дети судьбы

Затем, когда жидкость стала лишь небольшой крупицей по сравнению с ее прежними размерами, с текстурой густого молочного коктейля, мистер Тайни убрал руки и вставил в нее трубку.

Короткая пауза, потом трубка начала всасывать, и я почувствовал, как теку сквозь нее, из бассейна во … что? … не в трубку, подобную той, которую опустили в бассейн, но во что-то похожее … ну конечно же — вены! Мистер Карлиус говорил мне, что жидкость будет служить моим топливом — моей кровью.

Я оставлял пределы бассейна ради узких границ моего нового тела.

Я чувствовал, что заполняю собой пространство, прокладывая путь сквозь сеть вен и артерий, продвигаясь медленно, но верно.

Когда жидкость достигла мозга и постепенно просочилась в него, поглощенная холодными серыми клетками, мои телесные ощущения пробудились.

Прежде всего я осознал, как бьется мое сердце, медленнее и сильнее, чем прежде.

Покалывание пробежало по моим рукам и ногам, затем по моей заново созданной спине.

Я пошевелил пальцами на руках и ногах.

Немного согнул руку.

Легко тряхнул ногой.

Конечности реагировали не так быстро, как мои старые, но это, может быть, было из-за того, что я ими еще не пользовался.

Затем вернулся слух, сначала резким ревущим шумом, который постепенно утих, позволив различать нормальные звуки.

Но звуки были не такими четкими, как раньше — как и у всех Маленьких Людей мои уши были вшиты под кожу головы.

Вслед за слухом вернулось потускневшее зрение — но не было обоняния или чувства вкуса с этих пор — опять же, как и у всех творений мистера Тайни— я был сотворен без носа.

Мое зрение прояснялось, пока все больше и больше крови прибывало к новому мозгу.

Из-за этих глаз мир выглядел по-другому.

Я видел более обширное пространство, чем прежде, так как мои глаза стали круглее и больше.

Я мог видеть больше, но из-за легкой зеленой дымки казалось, что я смотрю сквозь фильтр.

Первым, кого я увидел, был мистер Тайни, все еще работающий над моим телом, контролирующий трубки, накладывающий некоторые последние штрихи, проверяя мои рефлексы.

Он выглядел любящим, нежным родителем.

Затем я увидел Эванну, не спускающую глаз со своего отца, следящую за тем, чтобы он не выкинул никакой шутки.

Время от времени она, подобно медсестрам, подавала ему иголки и нитки.

Выражение ее лица было смесью подозрения и гордости.

Эванна знала о всех недостатках мистера Тайни, но она все же была его дочерью, и сейчас я видел, что несмотря на все ее опасения, она любила его — до некоторой степени.

Наконец, перемещение было закончено.

Мистер Тайни убрал трубки — они были воткнуты везде, в мои руки, ноги, туловище, голову — и закрыл раны, зашив их.

Он в последний раз оглядел меня с ног до головы, привел в порядок места, где из меня текла жидкость, сделал несколько корректировок в углах моих глаз, проверил сердцебиение.

Затем он отступил и заворчал.

— Еще одно прекрасное создание, хоть это сделал я, скажи мне это.

— Сядь, Даррен, — сказала Эванна.

— Но медленно.

— Не торопись.

Я сделал, как она сказала.

Волна головокружения нахлынула на меня, когда я поднял голову, но скоро это прошло.

Постепенно я поднялся, все время останавливаясь, так как чувствовал головокружение или тошноту.

Наконец, я сидел прямо.

Теперь я мог изучить мое тело, его широкие руки и ноги, плотные конечности, темно-серую кожу.

Я заметил, что, подобно Харкату, я не был ни мужчиной, ни женщиной, но чем-то промежуточным.

Если бы я мог покраснеть, я сделал бы это!

— Вставай, — сказал мистер Тайни, плюнув на руки и потерев их, используя плевок для того, чтобы почиститься.

— Прогуляйся.

— Проверь себя.

— Обретение новой формы не займет у тебя много времени.

— Я спроектировал мой Маленький Народец так, чтобы он сразу же мог действовать.

С помощью Эванны я встал.

Я неуверенно покачивался на ногах, но скоро обрел равновесие.

Я был намного крепче и сильнее, чем прежде.

Как я заметил, пока лежал на полу, мои конечности не реагировали так быстро, как когда-то могли.

Я должен был постоянно концентрироваться на том, чтобы сжать пальцы или чтобы передвинуть ногу.

— Тише, — сказала Эванна, когда я попробовал развернуться и едва не упал в теперь пустой бассейн.

Она поймала меня и держала до тех пор, пока я снова не обрел равновесие.

— Медленно, одно действие за раз.

— Это не займет много времени — всего пять или десять минут.

Я попытался задать вопрос, но не прозвучало ни звука.

— Ты не можешь говорить, — напомнила мне Эванна.

— У тебя нет языка.

Я медленно поднял похожую на колоду, серую руку и указал пальцем на свою голову.

Я смотрел на Эванну своими длинными зелеными глазами, пытаясь мысленно передать мой вопрос.

— Ты хочешь знать, можем ли мы общаться телепатически, — сказала Эванна.

Я кивнул моей головой без шеи.

— Нет.

— Ты не был сконструирован с этой способностью.

— Ты основной модели, — вмешался мистер Тайни.

— Ты не будешь жить очень долго, так что было бессмысленно наделять тебя набором ненужных свойств.

— Ты можешь думать и двигаться, это все, что тебе требуется делать.

Следующие несколько минут я провел, изучая мое новое тело.

Зеркал не было рядом, но я увидел большой серебряный поднос, в котором я мог бы изучать свое отражение.

Проковыляв к нему, я окинул себя критическим взглядом.

Я был около четырех с половиной футов в длину и три фута в ширину.

Мои швы были не такими аккуратными, как у Харката, а глаза не на том уровне, но в других отношениях мы не слишком отличались.

Когда я открыл рот, то увидел, что у меня отсутствует не только язык, но и зубы.

Я осторожно развернулся и взглянул на Эванну, показывая на свои десна.

— Тебе не нужно будет есть, — сказала она.

— Ты будешь жив не так долго, чтобы беспокоиться о еде, — добавил мистер Тайни.

Мой новый живот свело, когда он сказал это.

Меня обманули! Это была западня, и я попался в нее! Если бы я мог говорить, я бы проклял себя за то, что был таким дураком.

Но потом, когда я искал подходящее оружие для своей защиты, Эванна ободряюще улыбнулась.

— Помни, для чего мы сделали это, Даррен, — чтобы освободить твою душу.

— Мы могли бы дать тебе новую, полноценную жизнь Маленького Человечка, но это осложнило бы ситуацию.

— Так будет проще.

— Ты должен верить нам.