Ким Харрисон - Когда-нибудь потом

— Квен, я понимаю твое беспокойство, — сказала я, протягивая свою руку, чтобы положить на его. Его рука была напряжена, и я отстранилась, чувствуя, что я не должна была касаться его. — Мне очень жаль, но я просто не могу этого сделать.

— Ты могла бы просто попробовать? — сказал он, шокируя меня. — В следующую пятницу в музее будет проходить выставка эльфийского наследия. У Трента есть несколько экспонатов, и он будет выставлять их. Тебе понравится.

— Нет, — я оказалась перед зеркалом и наблюдала за тем, как делала глоток.

— Бесплатная еда, — сказал он, и я посмотрела на него с недоверием в отражении. Я была не настолько в отчаянном положении. — Много контактов с людьми, с огромными деньгами, — добавил он. — Ты должна выйти в свет и пообщаться. Пусть Цинци узнает, что ты все та же Рэйчел Морган, которая поймала баньши и спасла Сан-Франциско, а не просто ведьма, которая на самом деле демон.

Я покраснела, поставила бокал и посмотрела на часы. Неужели я тут всего 10 минут?

— Мне кажется, ты могла бы получить несколько легальных заказов, — сказал он, и я напряглась. Я не была без денег, но вот люди, которые хотели нанять меня, хотели этого только потому, что я могла сплести демонские проклятия.

Но я не была такой, даже если у меня и был потенциал, и меня беспокоило то, что Квен знал, кто стучится в мою дверь. Парочка простых дел для элиты Цинциннати, очень помогли бы моей репутации.

Разве это не то, что Квен мне предлагает?

— У тебя будут деньги на приобретение экипировки, — уговаривал Квен. Мой пульс участился, но не от мысли о новой паре ботинок, а от того что я была настолько глупа, чтобы даже рассмотреть это предложение.

— Рэйчел, я прошу как о личном одолжении, — добавил он, чувствуя мои колебания. — Для меня, и Кери.

Громко вздохнув, я опустила голову на руки, платье сковало мои движения, когда я стала отворачиваться от него. Кери. Хотя она согласилась с имиджем публичной девушки Трента, она любила Квена.

Квен тоже любил ее так сильно как кто-то, кто никогда не ожидал найти что-то хорошее в мире. Черт, если бы работа заключалась только в обеспечении охраны, я могла потерпеть Трента несколько часов. В любом случае, как много неприятностей может случиться с человеком в музее?

— Ты грязно играешь, — кисло сказала я его отражению, и он поднял бокал, лукаво улыбаясь.

— Это моя природа. Так ты это сделаешь?

Я потерла шею, когда я повернулась к нему, на меня давили чувство вины и долга. Избегая его взгляда, я посмотрела на экран телевизора. Он показывал горизонт Цинци, и что было странно, так то, что это был национальный канал. На экране вспыхнула надпись — ТРЕТИЙ ПОХИЩЕННЫЙ МЛАДЕНЕЦ, а затем она скрылась за коммерческим страхованием.

Поработать охранником Трента? Подумала я, вспоминая дикое выражение лица Трента, когда мы были в тоннелях под городом, и когда он вырубил человека, пытавшегося похитить меня. И то, как он выглядел на моем крыльце, когда увидел, как Вейд выносил меня на плече из церкви.

Трент кинул в него чарами, послав Вера в нокаут, с такой с легкостью, как будто сорвал цветок. Конечно, в этом не было необходимости, но Трент не знал этого.

Мои пальцы прошлись по ножке бокала, замедлившись, когда вспомнила, как Трент открылся передо мной и рассказал мне, кем он хотел быть на самом деле. Как будто я была единственной, кто мог его понять. И Квен хотел, чтобы я стала той, кто лишит его этой возможности?

— Нет, — прошептала я. Я знала, что Трент воспримет мое присутствие, как свою беспомощность. Он не заслужил этого. — Я не буду его нянькой.

— Рэйчел, вы должны забыть мелкие обиды и…

— Нет! — Воскликнула я со злостью и его речь оборвалась. — Дело не во мне. Трент может за себя постоять. Ты недооцениваешь его. Ты спросил меня, я отказала. Найди кого-нибудь еще, чтобы плюнуть ему в лицо.

Квен отстранился от меня, на его лице появился гнев.

— Это не то, что я делаю, — сказал он, но в его голосе слышалась озабоченность. — Я просто не хочу, чтобы он был там в одиночку. Нет ничего плохого в том, чтобы кто-то прикрывал тебе спину. Он может постоять за себя, но пусть не делает этого один.

Позади него, по телевизору показывали главный вход в больницу Цинци, освещенную огнями и машины для обеспечения безопасности. Прикрыть ему спину?

— Я больше не подниму это тему, — сказал он, переминаясь с ноги на ногу рядом со мной внезапно закрывшись. — Я думаю наш столик готов.

Смущенная, я соскользнула со стула, и встряхнулась, распрямляя платье. Если бы я была там, Трент не воспринял бы меня как свое прикрытие. Он сказал бы, что я его нянька. Квен все неправильно понял.

Разве не так?

— После тебя, — кисло сказал Квен, жестом приглашая меня следовать за человеком стоящим перед нами с двумя меню в руках.

Боже, спаси меня от меня самой, может быть, Квен был прав.

— Квен…

Но затем мой взгляд метнулся к телевизору, висящему за барной стойкой, когда я услышала знакомую фразу, и мои мысли о Тренте сразу исчезли. Во внезапной вспышке света я узнала новое крыло Розвуда, находящееся за спиной репортера.

Крыло Розвуда — это было причудливое название трех комфортабельных домиков, построенных для неизлечимо больных детей, страдающих синдромом Розвуда.

Тупик был мокрым, от прошедшего дождя, и был освещен огнями фургонов О.В. и фургонами новостей. В голове прокатилась мысль о третьем похищении, и я резко остановилась. Позади меня, Квен крякнул от удивления.

— Сделайте громче! — попросила я, возвращаясь к бару, расталкивая всех по пути.

— … по всей видимости, похититель ребенка выдал себя за ночную медсестру, — говорила женщина, и я почувствовала, как бледнею. — Сотрудники О.В. проводят расследование, но до сих пор ничего не известно о том, кто несет ответственность за пропажу детей, и почему.

— Сделайте погромче! — повторила я, и на этот раз, бармен услышал меня, направляя пульт и делая громче. Я почувствовала, как побледнела, когда Квен остановился рядом со мной, мы оба смотрели вверх. Зажужжал телефон и Квен подпрыгнул, шаря рукой в заднем кармане.

— Из-за чудесного прогресса, произошедшего в борьбе со смертельной болезнью малыша Бенджамина, должностные лица не надеются, что похитители станут требовать выкуп, они боятся, что он был похищен недобросовестными биогенетическими инженерами, пытающимися найти и продать лекарство.

— Боже мой, — прошептала я, роясь в своем клатче в поисках телефона. Они убили всех биоинженеров во время Поворота. Это была веселая традиция в равной степени, как у людей, так и у внутриземельцев, продолжающаяся и по сей день. А от того, что я была жива, благодаря незаконному лечению, лучше я себя чувствовать не стала.