Виталий Вавикин - Пятая планета

— Это всего лишь шакал, – услышала она голос в своей голове. – Первородному не нужна еда. Но это тело… Иногда противостоять его инстинктам и потребностям становится очень сложно.

— Понятно, – Полин кивнула, посмотрела на ребёнка. Из спальни вышла Габу. Она переоделась в джинсы и кофту. В руках у неё была небольшая сумка, которую она брала на прогулку с дочерью.

— Я взяла только то, что пригодится ребёнку, – сказала Габу. Шакал одобрительно клацнул зубами, вылизал пустую тарелку. Флавин и Синглар поднялись из‑за стола. Никто не замечал Полин, словно её и не было здесь. Они просто уходили. От неё, из этой квартиры, из этого мира.

— Можно мне с вами? – спросила Полин. Габу остановилась. Флавин и Синглар уже вышли за дверь. Замыкавший процессию шакал завертелся на месте, пытаясь поймать надоевшую блоху. – Я не буду обузой, – Полин заглянула Габу в глаза. – Пожалуйста. Я не смогу здесь без вас. Уже не смогу. – Она подумала, что все эти уговоры бесполезны и подавила подступившие к глазам слезы. – Пожалуйста, – сказала Полин, обращаясь теперь только к шакалу.

— А пусть идёт, – сказал он и недовольно зарычал, так и не сумев избавиться от блохи. – Никогда больше не буду вселяться в тела животных. Никогда! – он хрипло тявкнул несколько раз и побежал по лестнице вниз, клацая когтями о бетонные ступени. Они вышли из дома.

— Не хочешь проститься с отцом? – спросила Габу. Полин задумалась, затем спешно качнула головой.

— Снова ночевала у сестры?

— Угу.

— Тогда понятно, – Габу улыбнулась. – Хочешь понести ребёнка?

— Хочу, – Полин улыбнулась в ответ. Серая толпа подхватила их, понесла куда‑то прочь из этого бесконечного города. – Когда я была маленькой, мне казалось, что у этого города нет конца, что весь мир и есть этот город, – сказала Полин, надеясь, что Габу слышит её. – А потом я встретила тебя и Флавина. Познакомилась с вашей дочерью. Узнала ваши истории… – они свернули в серую подворотню. Знакомую подворотню. – И всё изменилось, – растерянно сказала Полин, огляделась по сторонам, борясь с охватившим её чувством дежавю. Серый мир остался где‑то далеко, в прошлом. Или будущем. – Такое чувство, что я здесь уже была, – сказала Полин, увидела дверь, увидела струившийся из‑под неё туман, вздрогнула. – Здесь был ещё старик, – сказала она.

— Старик? – Габу растерянно огляделась по сторонам. – Когда?

— Я не помню, – Полин увидела, что дверь в стене начинает открываться, попятилась назад. Тумана стало больше. Он заполнял подворотню, скрывал выбоины в асфальте, лужи, мусор. Полин показалось, что сейчас она снова потеряет сознание. Если из двери выйдет старик в рыбацком плаще, то точно потеряет. – Возьми, пожалуйста, ребёнка, – попросила она Габу.

— Хочешь остаться?

— Нет, просто… – Полин замерла, увидев на пороге окутанный туманом силуэт, решив, что это тот самый старик, которого она видела когда‑то здесь, но не пом нит. Старик, который был стар и немощен. Старик, который пугал её. Или же это были дверь и туман? Или же все вместе? Силуэт в дверном проёме вздрогнул, перешагнул через порог. Девушка. Полин шумно выдохнула.

— Ну и дыра! – сказала Плиора, оглядываясь по сторонам. – Сколько раз здесь бывала, но так и не привыкла к этой серости, – она окинула взглядом Габу, Флавина, Синглара, задержалась на Полин, затем увидела шакала. – Мило. Никого получше найти не мог? Девчонка, например, выглядит молодой и крепкой.

— У меня вообще‑то есть имя, – обиделась Полин, но никто не обратил на неё внимания, лишь тумана становилось всё больше и больше. И мир. Мир за дверью. Полин смотрела в его бесконечную даль и знала, что уже видела это прежде.

— Пора уходить, – услышала она в голове голос шакала, голос номмо, голос из прошлого.

— Что, черт возьми, происходит? – спросила она, но шакал уже нырнул в туман.

— Подожди! – крикнула Полин, устремляясь за ним.

— Ого! – Плиора спешно отошла в сторону, уступая ей дорогу.

— Да что не так с этой девчонкой?! – растерялась Габу. Флавин встретился с ней взглядом и пожал плечами.

— А я тем более не знаю, – сказал Синглар.

— Нужно уходить! – поторопила их Плиора. Где‑то далеко в тумане, в мире подпространства, вскрикнула Полин. Габу позвала её по имени. Она не ответила.

— Иди, посмотри, что с ней! – зашипела Габу на Флавина.

— Должно быть, она увидела Джейн, – сказала им Плиора. – Это девушка Кафланда. Полукровка. На половину человек, на половину берг.

— Полин, с тобой всё в порядке? – недоверчиво прокричала Габу.

— Уже, да, – отозвалась Полин. Голос её дрожал.

— Всё слишком зыбко, всё слишком шатко, – бормотал шакал, и голос его раздавался в головах у всех, кто был рядом. Полин тоже слышала его. Слышала, но не могла оторвать взгляд от напугавшей её пары. Туман был достаточно густым, но даже так она видела, насколько уродлив Кафланд и его подружка. Особенно подружка. Джейн смотрела на Полин и этот взгляд пугал её больше тумана и всего, что сейчас было вокруг. Этот взгляд… хищный взгляд, плотский…

— Кажется, ты ей нравишься, – шепнула Плиора на ухо Полин.

— Всё слишком зыбко, всё слишком шатко, – раздался снова у них в головах голос шакала, голос номмо. Голос, в котором звучали возбуждение и тревога. Первородный был взволнован, нетерпелив, напуган близостью развязки. А что развязка близка, он не сомневался в этом. – Отойди в сторону, бестолочь! – прикрикнул он на Синглара, схватил его за штанину и потащил прочь с железнодорожных путей. Трамвай вынырнул из тумана. Внезапно, бесшумно. – Потом скажешь спасибо, – шакал для верности щёлкнул зубами, забрался в трамвай, устроился у окна и долго вглядывался в туман, хотя вокруг ничего не было видно. Ребёнок Габу поначалу долго плакал, словно ему не нравилась эта поездка, затем заснул, и все предпочитали молчать, чтобы не разбудить его. Полин устроилась на свободном сиденье, смотрела какое‑то время за окно, затем задремала. Оставив Кафланда, Джейн хотела пересесть к ней, но шакал зарычал на неё, заставил вернуться на своё место.

— Чтоб ты сдох! – огрызнулась она.

— Не исключено, – шакал снова тихо зарычал. Джейн вернулась к Кафланду, обняла его, зашептала ему что‑то на ухо. Он покраснел, стыдливо огляделся по сторонам. Наблюдавший за ними Синглар спешно отвернулся в сторону.

— Как думаешь, куда мы едем? – спросил он, отозвав Флавина в сторону.

— Я не знаю.

— А она? – Синглар кивком головы указал на Габу. – Кажется, ты говорил, что у неё в голове были какие‑то воспоминания Юругу?

— Если и было, то навряд ли что‑то осталось.

— Но она доверяет ему.

— Он отец её ребёнка. Какая‑то часть его – отец.

— А ты?

— А что я? Лучше уж куда‑то ехать, чем оставаться в том проклятом городе.

— Но ты тоже не веришь ему?

— Он – первородный.

— Мне всё равно.

— Тогда зачем ты пришёл с ним ко мне?! Оставался бы на Андере с Джо.

— У меня не было тогда выбора.

— А сейчас он у тебя есть? – начал злиться Флавин.

— Если не заткнётесь и разбудите ребёнка, отгрызу вам яйца, – зарычал на них шакал.

— И ты говоришь, что это первородный?! – всплеснул руками Синглар. Флавин не ответил, занял свободное место, закрыл глаза. Синглар подсел к Габу, долго собирался с мыслями, желая начать разговор, затем заметил, что она спит, тихо выругался себе под нос, ушёл в переднюю часть трамвая, где должен был сидеть водитель.

— Хочешь сойти? – спросил его голос в голове.

— Сойти? – Синглар выглянул за окно. – Да здесь ничего нет, кроме тумана!

— Здесь есть болота и те зеленые твари, отцом которых ты чуть не стал. Помнишь?

— Очень смешно! – скривился Синглар. Номмо рассмеялся у него в голове. Нервно, почти истерично. Туман за окном расступился. Трамвай выполз из низменности на новую пустошь, затем снова нырнул вниз. Где‑то здесь были брошенные хижины последних флориан. Они ушли отсюда, когда здесь появилась железная дорога. Ушли дальше, в пустоту, неизвестность. Ушли за границу изведанных земель подпространства, за край этого мира. Или же в его центр? Трамвай добрался до последней остановки, сделал петлю и пополз назад. Пассажиры проводили его взглядом. – И что теперь? – спросил Синглар. – Куда ты, черт возьми, завёз нас? – он увидел, как шакал убегает, поджав хвост и громко выругался.

— Думаю, нам лучше идти за ним, – сказала Габу, оглядываясь по сторонам. Туман снова проглотил их. Мокрый, холодный туман. Земля под ногами стала мягкой, словно они шли по живому существу, которое дышало, чувствовало их шаги. Несколько раз им на пути встречались пустые хижины, с провалившимися крышами. Хижины флориан, но хозяев нигде не было. Не было даже их тел.

— Так вот, значит, где ты родился, – сказала Джейн, крепче прижимаясь к Кафланду. Какое‑то время он рассказывал ей то, что запомнил, когда был ребёнком, затем стих, признавая, что они уже зашли слишком далеко, даже для флориан. Белый туман окрасился в бледно–розовые цвета, то тут, то там, стала появляться редкая растительность. Под ногами копошились крошечные твари, прячась в пористой земле.