Сердца и медведь (СИ) - Котов Сергей

— У него защитное сердце.

— А у вас?

Контролёр сжал челюсти.

— Ннда, на «авось» понадеялись… проверять не было времени…

— Повторная консервация в нашем случае не вариант, — продолжала Юймэй.

— Почему?

— Тот, кого он приведёт, — вздохнула она, — это не абстракция. К нам проник тот, кто привёл их сюда.

— Вот как?

— Мы все силы бросили, чтобы найти его. Видимо, он ушёл тропами, через Храм… мы искали несколько лет.

— Почему не обратились официально?

— И к чему бы это привело? — Юймэй пожала плечами. — Хотя этот вариант мы тоже рассматривали. Пока не увидели пророчество и другой выход.

— Что ему может быть надо? — спросил Игорь Сергеевич, — месть?

— Да нет, всё гораздо проще. Думаю, он просто хочет вернуться домой. Даже ценой гибели нашего мира.

— Значит, он где-то рядом… стоп… — контролёр прищурился и поглядел на меня, — а разве вас не было больше? Где тот толстый парень, а?

— Это случилось в разгар пандемии. Все сидели на карантине, поэтому удалось обойтись без жертв и быстро почистить информационное поле. Даже удалось избежать утечки наружу. — Юймэй говорила размеренно, но её голос был уставшим, с проклюнувшимися нотками безразличия.

Я попытался представить, каково это, годами жить под такой ответственностью, зная, что от твоих решений зависит жизнь десятков миллионов людей. И не смог. Цифры были слишком абстрактными Одно дело думать о будущем Чжаолиня или Сяоюнь и совсем другое представить себе миллионы совершенно незнакомых людей, и детей в том числе. На таком уровне это всё превращается в игру.

— Вообще-то там собирались строить новый корпус авиационного завода, — продолжала Юймэй, — но планы пришлось поменять. Сочинили легенду про развлекательный центр. И это сработало на сто процентов, история получилась типичной для тех времён. Перегрев в экономике, сами понимаете… — она сделала глоток чая, — наши лучшие наводчики считали конфигурацию пару месяцев. Всё это время мы держали периметр всеми доступными сердцами забвения. И вот, всё получилось. Как нам казалось в тот момент. Пока мы не получили пророчество…

— Мы фиксировали усиление активности на нашей территории, — сказал контролёр, — но списывали это на естественный интерес из-за объективных процессов сближения. Относились снисходительно. И не связали это с той формулировкой пророчества, которую получили мы.

— У вас не было географической привязки? — Юймэй чуть удивлённо взглянула на Игоря Сергеевича.

— Нет, — мотнул головой, — мы не думали, что дело имеет внешнюю проекцию… кстати, откуда она у вас? Ваш оракул дал такие детали?

Юймэй улыбнулась.

— Нет. Всё проще. Вторженцы были русскими… точнее, тамошним вариантом вашей нации. Вы не обратили внимание, что название корабля написано глаголицей?

Игорь Сергеевич усмехнулся и опустил взгляд.

— Удалось узнать, что им было надо? Беженцы от апокалипсиса, как в прошлый раз, да?

— Нет. По понятным причинам, мы не устраивали допросы. Хотя наши аналитики полагают, что это вышло случайно. Они делали что-то в своём мире, что привело к такому эффекту.

— Что-то можно сделать? Кроме главного плана? — спросил контролёр, подняв голову и пристально глядя на собеседницу.

Та слегка улыбнулась.

— Мы постараемся, чтобы запирающий взрыв был синхронизирован по времени с проникновением. Тогда гость не сможет вернуться домой. Но тут должно сойтись много факторов, прежде всего, как быстро будет открываться путь. Откровенно говоря, шансы у него есть. И тут нам придётся тяжко…

— Должен быть способ повторно закрыть периметр… мне надо связаться с Эльвирой. Что-то похожее они проделывали на Алтае, в своём святилище.

Улыбка Юймэй стала шире.

— Ступень не выдаёт все свои тайны. Даже контролёрам. Там, где это возможно, разумеется. В святилище есть стражи. Для того, чтобы запереть периметр, адепт должен быть мёртв в нашем мире. И одного адепта мало: в нашем случае из корабля нужно достать артефакт, который позволил им попасть сюда… нужна сильная команда. Мы не успеем, время идёт на минуты.

Я хотел сделать вид, что не понимаю, о чём они говорят. Кажется, я даже имел на это полное право. Один из них пытался меня убить. Другая — лишить моего дара, ещё и обрекая моих друзей, детей, на медленную и мучительную смерть!

Зачем мне помогать им? Тем более так рискуя…

— Я могу попробовать, — собственный голос звучал будто со стороны. Какая-то часть меня с изумлением наблюдала за тем, что я делаю.

Они оба посмотрели на меня. Холодные, расчётливые взгляды. Может, для этого и нужен был этот спектакль? Может, потому и освободили меня от этой липкой пакости?

— Он шатун, — сказал контролёр.

— Я в курсе, — ответила Юймэй. — Он мог бы справиться. Что у него с собой, кроме защиты от прямого убийства?

— Детский страж, — ответил Игорь Сергеевич, — переводчик… может, что-то ещё.

— То, что открыло вам дорогу? — ухмыльнулась Юймэй. — Да ладно, надо использовать всё. Мы не в том положении.

— Согласен.

— У нас совсем немного времени, — сказала Юймэй, обращаясь ко мне, — но кое-что мы сделать сможем.

Это «кое-что» оказалось новеньким, моего размера комбезом — точно таким же, который использовали их спецназовцы. Мало того, что он был снабжён активным камуфляжем, так ещё и обладал собственной системой терморегуляции и даже мускульными усилителями, которые каким-то чудом совершенно не сковывали движения. В нем можно было свободно плавать в холодной воде, тем более что запас кислорода на полчаса прилагался к защитной маске. В общем, в магазинах такие штуковины не продаются, даже в самых дорогих. Вместе с комбезом мне достался шлем, с прибором ночного видения и звуковым усилителем. И штуковина, которую местные спецы назвали «средством индивидуальной мобильности». Она представляло собой настоящий, хотя и миниатюрный, реактивный движок и небольшой запас горючего. Его разнесённые по бокам выдвижные сопла управлялись стабилизирующей электроникой. Аппарат позволял совершать «прыжки» длинной до пары километров.

Надев это всё на себя, я почувствовал себя чем-то вроде модифицированного генетически суперчеловека.

Ещё мне дали оружие. Настоящий пистолет. Тоже непростой: стрелял он почти бесшумно и не давал вспышек, хотя никаких признаков глушителя на стволе я не заметил. Когда я доставал его из кобуры, на визоре шлема тут же появлялась система прицеливания. «Ребёнок справится», — улыбаясь, говорил мне инструктор, которого предоставила Юймэй.

Но самое интересное осталось «на десерт». Мне дали ещё два сердца. Одно представляло собой мутный, полупрозрачный цилиндрик, сантиметров пять в длину и около сантиметра в диаметре. «Держи его в нагрудном кармане, ближе к сердцу, — сказала Юймэй, — так ты сможешь почувствовать любую ложь». Другое было похоже на маленькие часы со странными символами на циферблате с одной-единственной стрелкой. «Оно может замедлить время, — пояснила руководитель Ступени. — Нужно сжать обод, вот так. Тридцать секунд растянутся на целых пять минут. Возможно, этого хватит для того, чтобы покинуть периметр, когда изоляция снова будет активирована».

Изоляция. Мне объяснили в общих чертах, как она работает. То место, где находился корабль, было не просто защищено различными артефактами невидимости. Оно образовывало что-то вроде отдельного пространственного кармана, собственную микро-реальность. Моё сердце из дольмена смогло найти дорогу туда, и тогда пузырь снова слился с нашим миром. Теперь, чтобы восстановить его, надо было найти, достать и обезвредить тот артефакт, который позволил чужому медведю пробить дорогу в наш мир. Как мог выглядеть этот артефакт и где мог находиться — никто толком не знал. Но Юймэй была уверена, что с моей подвеской-сердцем это не составит проблемы.

Как только я его нейтрализую, карман снова начнёт закрываться, уничтожая возможность повторной отправки корабля в свой мир. А заодно предотвращая разрыв ткани реальности нашего собственного мира, грозящего непредсказуемыми последствиями. Теоретически, если у меня ничего не получится, достаточно мощный атомный взрыв может «спаять» грани реальности.