Джоан Роулинг - Гарри Поттер и испорченный ребёнок

СКОРПИУС: Нет.

АЛЬБУС: То есть, если бы мы взяли это одеяло и сделали на нём надпись настойкой из Полувидимки, то…

СКОРПИУС (догадавшись): То настойка ни с чем не вступала бы в реакцию, пока на неё не попадёт любовное зелье! В твоей комнате! В настоящем! Клянусь Дамблдором, мне это нравится!

АЛЬБУС: Надо только придумать, где бы достать… этих… Полувидимок.

СКОРПИУС: Знаешь, ходили слухи, что Батильда Бэгшот никогда не могла понять, зачем волшебники и волшебницы запирают свои двери…

Дверь распахивается.

Оказывается, слухи не врали. Итак, время воровать палочки и время разливать зелье!

АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ, СЦЕНА ШЕСТАЯ

ДОМ ГАРРИ И ДЖИННИ ПОТТЕРОВ, КОМНАТА АЛЬБУСА

ГАРРИ сидит на кровати АЛЬБУСА. Входит ДЖИННИ и глядит на него.

ДЖИННИ: Не ожидала увидеть тебя здесь.

ГАРРИ: Не беспокойся, я ничего не трогал. Твоё святилище в целости и сохранности. (морщится) Извини. Я не то хотел сказать.

ДЖИННИ ничего не отвечает, и ГАРРИ поднимает на неё глаза.

Знаешь, бывали в моей жизни просто отвратительные дни всех святых, но этот, безусловно, самый плохой… после ещё одного.

ДЖИННИ: Я была неправа, когда обвиняла тебя. Я всегда винила тебя в поспешности суждений, а на самом деле оказалось, что именно я этим грешу… Когда Альбус пропал без вести, я посчитала, что это произошло по твоей вине. Прости…

ГАРРИ: Ты не думаешь, что это произошло по моей вине?

ДЖИННИ: Гарри, его похитила могущественная Тёмная ведьма — как это может быть твоей виной?

ГАРРИ: Это я прогнал его. И он попал прямо к ней в руки.

ДЖИННИ: А давай не будем считать это поражением?

ДЖИННИ вопросительно кивает. У ГАРРИ по щеке катится слеза.

ГАРРИ: Я так виноват…

ДЖИННИ: Ты не слушаешь меня?.. Я виновата не меньше.

ГАРРИ: Я не должен был выжить. Мне суждено было умереть — даже Дамблдор так думал, а я до сих пор живу и даже победил Волан–де–Морта. Мои родители, Фред, Пятьдесят Павших — все эти люди погибли, а мне приходится жить? Как судьба это допустила? Ведь все эти смерти — моя вина…

ДЖИННИ: Их убил Волан–де–Морт.

ГАРРИ: Но что если бы я остановил его раньше? Вся эта кровь — на моих руках. А теперь и нашего сына тоже…

ДЖИННИ: Он не умер! Слышишь, Гарри? Он не умер!

Обнимает ГАРРИ. Длительная пауза, полная чистого незамутнённого страдания.

ГАРРИ: Мальчик — Который–Выжил… Сколько людей должно было умереть за этого Мальчика — Который–Выжил?

ГАРРИ некоторое время сидит в задумчивости, затем замечает одеяло, встаёт и подходит к нему.

Представляешь, это одеяло — всё, что у меня осталось от того самого дня всех святых… Это всё, что я помню о родителях. И пока я…

Берёт одеяло в руки, замечает в нём дыры и огорчённо их рассматривает.

Смотри, сколько дырок! Это идиотское любовное зелье Рона прожгло его насквозь, просто таки насквозь! Ты только посмотри — оно же испорчено! Испорчено!

Разворачивает одеяло и видит буквы, прожжённые в нём. Он ошеломлён.

Что?!..

ДЖИННИ: Гарри, тут что–то написано!

На другой половине сцены высвечиваются АЛЬБУС и СКОРПИУС.

АЛЬБУС: «Папа…»

СКОРПИУС: Начинаем с «Папа»?

АЛЬБУС: Ну а как ещё он узнает, что это от меня?

СКОРПИУС: Его зовут Гарри. Надо начать с «Гарри».

АЛЬБУС (твёрдо): Начинаем с «Папа».

ГАРРИ: «Папа»?.. Здесь что написано? «Папа», а дальше? Так неразборчиво…

СКОРПИУС: «Папа, НА ПОМОЩЬ».

ДЖИННИ: «Я овощ»? Там написано «я овощ»? А дальше что — «бобрикова», что ли?

ГАРРИ: «Папа я овощ бобрикова градина»? Да ну, это чья–то глупая шутка.

АЛЬБУС: «Папа, на помощь! Годрикова впадина».

ДЖИННИ: Дай сюда, у меня зрение лучше твоего. Ага… «Папа я овощ… градина»… нет, это не «градина», это «жадина» или «впадина», так, что ли? А дальше какие–то цифры… так, тут разборчивее… «три — один — один — ноль — восемь — один». Это что — один из магглских телефонных номеров? Или какие–то координаты? Или…

Оглушённый внезапной мыслью, ГАРРИ глядит на неё открыв рот.

ГАРРИ: Нет. Это дата. Тридцать первое октября тысяча девятьсот восемьдесят первого года. День, когда убили моих родителей…

ДЖИННИ переводит глаза с одеяла на ГАРРИ и обратно.

ДЖИННИ: Там не «я овощ». Там «на помощь»!

ГАРРИ: «Папа, на помощь! Годрикова впадина. 31/10/81»! Это послание! Наш умница мальчик оставил мне послание!

ГАРРИ крепко целует ДЖИННИ.

ДЖИННИ: Это написал Альбус?

ГАРРИ: Это он сообщил мне, где и когда они находятся! Теперь мы знаем, где ведьма, знаем, где её можно прижать к ногтю!

Ещё раз пылко целует ДЖИННИ.

ДЖИННИ: Мы же ещё мальчиков не вернули.

ГАРРИ: Я сейчас пошлю сову Гермионе, ты — Драко. Пускай ждут в Годриковой впадине с Маховиком времени.

ДЖИННИ: Только, если что, не «меня ждут», а «нас ждут»! Даже не думай отправиться туда без меня!

ГАРРИ: Конечно, с тобой, как же иначе! Теперь у нас есть шанс, Джинни, и клянусь Дамблдором: шанс — это всё, что нам сейчас нужно!

АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ, СЦЕНА СЕДЬМАЯ

ГОДРИКОВА ВПАДИНА

РОН, ГЕРМИОНА, ДРАКО, ГАРРИ и ДЖИННИ идут по современной Годриковой впадине, оживлённого торгового городка (с годами он расширил свои границы).

ГЕРМИОНА: Годрикова впадина… Лет двадцать здесь не была.

ДЖИННИ: Это только мне так кажется или здесь и вправду как–то многовато магглов?

ГЕРМИОНА: В выходные сюда много народу приезжает отдохнуть.

ДРАКО: Их можно понять — только посмотрите на эти соломенные крыши. А это фермерский рынок?

ГЕРМИОНА идёт рядом с ГАРРИ, который смотрит вокруг во все глаза.

ГЕРМИОНА: Помнишь, где мы были здесь в последний раз? Как в добрые старые времена…

РОН: Добрые старые времена… Добрые старые враги с причёсками–хвостами, добрые старые волосы спутались в противную сосульку…

ДРАКО слышит эти слова и понимает, на чей счёт острят.

ДРАКО: Я хотел бы просто напомнить…

РОН: Малфой, это ты с Гарри можешь ути–пути, и ребёнок у тебя довольно славный, но вот моей жене — и о моей жене! — ты наговорил разных гадостей…

ГЕРМИОНА: …и твоей жене совершенно не нужно, чтобы ты её защищал; она и сама не беспомощная!

ГЕРМИОНА глядит с уничтожающим видом на РОНА. РОН чувствует себя так, словно пропустил удар.