Джо Шрайбер - Нечестивое дело

Сэм поднял голову, открыл рот, захлопнул рот, а когда все же смог заговорить, голос был как чужой:

— Иди, — он переступил через тело и тронул за руку шерифа Дэниэлс. — Петля у вас?

— С собой, — Дэниэлс продемонстрировала веревку.

— Идите с Дином.

Сэм занял ее место и взялся за скользкую от крови рукоять. Дин и Дэниэлс спрыгнули с поезда и, минув колонны, поднялись по ступеням. Из-за колонн выскочили два демона, но Сэм не оплошал и разнес их на клочки. Когда брат с шерифом исчезли в дверях, младший Винчестер оставил пулемет, затащил Сару в относительно укрытое место и, опустившись на колени, поискал пульс. Тело казалось совсем теплым, еще и минуты не прошло, а пульса — не было.

— Он где-то здесь, — прошептала Дэниэлс. — Я чувствую.

Они пересекли алтарную часть, деревянный пол тихо скрипел под ногами. Голос шерифа звучал совсем слабо в гулкой пустоте, свет из витражных стекол ложился на ее лицо и беспрестанно менялся. Дин шел следом между рядов пустых скамей к кафедре, и чувствовал лишь боль и усталость. А еще странный холод: под покатыми сводами оказалось необыкновенно зябко, будто последний кусочек зимы застрял здесь и выжидал.

— Сюда, — негромко позвала шериф.

Она остановилась перед кафедрой, большой дубовой платформой, возвышающейся на четыре с половиной метра. Пробежавшись пальцами по внешнему краю, Дэниэлс надавила на что-то, механизм щелкнул, и передняя панель отъехала, обнажив темный прямоугольник. Шериф юркнула внутрь и исчезла, а Дин последовал за ней, отчаянно жалея, что нет фонарика. Темнота поглотила его целиком.

Они находились в таком узком коридоре, что притирались плечами о стены. Тихие шаги шерифа медленно вели Дина вперед. Дин вытянул руки, надеясь наткнуться на что-то существенное, но хватал только воздух. Так он и пробирался, пока… пока холодная рука не схватила его сзади.

— Вот ты где, — насмешливо сказал МакКлейн ему на ухо. — Добрался-таки.

Скорчившись в угольном вагоне, Сэм делал Саре искусственное дыхание. Когда он давил на грудную клетку, на рубашке сильнее расплывалась кровь.

«Она мертва. Ты ее не спасешь».

Он игнорировал внутренний голос и продолжал.

— Ну, давай, — он сам не понимал, что заговорил вслух. — Давай, Сара.

Ее рот слегка приоткрылся, будто она вспомнила, что хотела что-то сказать, но вместо слов вздулся алый пузырь и лопнул, забрызгав нижнюю губу ярко, как грим актера кабуки[106]. Голова перекатилась набок. И тут прогремели шаги и Сэм, вскинув голову, увидел, что на него ухмыляются сверху вниз пять демонов в синем и сером. Дула их мушкетов смотрели прямо ему в лицо.

— Зря ты пулемет бросил, — сказал один.

Теперь все зависит от тебя, малыш.

Джеклин Дэниэлс спустилась по ступеням и вошла в квадратную комнату, обшитую свинцом. Здесь было темно, ни капли света, но это неважно. Стены, потолок и пол, участок черной земли около реликвария — все было ей знакомо так же хорошо, как собственное тело. Все это она выучила еще давным-давно, когда дедушка рассказал ей об огромной ответственности, которая ложится на плечи хранителя петли.

Все зависит от тебя.

В темноте что-то клацнуло, еще ближе. Дэниэлс застыла. В голове кольнуло, то же отдалось в лопатках, сердце заколотилось так сильно, что удары чувствовались в горле. Пахло старыми шкурами, тканью и пылью. Клацанье и звон приближались.

— Я принесла петлю, — сказала Дэниэлс темноте и заставила себя сделать еще один шаг, ожидая, что вот-вот врежется в того, кто шевелится в тенях. — Последний шлаг. Он здесь.

Силуэт двинулся снова. Он ее явно слышал, но не говорил. Шериф нащупала влажную землю и холодный край реликвария — тот уже стоял на месте, открытый. Она опустила внутрь петлю и захлопнула крышку.

Сначала ничего не происходило.

А потом произошло — все сразу.

МакКлейн смеялся в темноте, совсем близко. Пахло потом, серой и паленой резиной.

— Хочешь, скажу кое-что? — спросил Дин, изо всех сил стараясь сохранить голос спокойным. — Знаешь, чем мы с тобой отличаемся? Я никогда не целовал задницу дьяволу.

Смех оборвался, и вторая рука легла Дину на горло. Не рука — когтистая лапа. И начала сжиматься. Воздух перекрыло мгновенно, а потом почти неслышно захрустел хрящ. Дин выхватил из-за ремня нож и, когда темнота начала вращаться перед глазами, вонзил лезвие МакКлейну в грудь.

«Надеюсь, ты ее вернула куда надо, шериф…»

Даже стоя на коленях на полу угольного вагона, Сэм увидел, как из окон церкви хлынул свет, пробившись сквозь витражные сцены из Библии и сбрызнув красками утренний воздух. Столб белого сияния устремился по шпилю вверх, прорезав сияющим лучом глубокое небо. Старые доски скрипели, тряслись, заходились перестуком; энергия била изнутри, будто пульсирующий под напряжением шторм, как будто что-то беззвучно взорвалось. Тогда Сэм перестал смотреть: его больше занимали демоны, которые роняли мушкеты и покидали тела. Вот упал последний, испустив протяжный крик, беспомощный и злобный, и черный дым повалил у него из носа и рта. Но тела остались — кто-то со стоном очнулся, непонимающий что происходит, и теряющий кровь из полученных демоном ран, а кто-то, как Сара, остался лежать неподвижно.

Дин не просто слышал, как кричит МакКлейн, он почувствовал его крик. Дин ожидал, конечно, вспышек, но внезапное возвращение петли на место как-то усилило реакцию, и демоническая сущность буквально взорвалась. Что-то хлопнуло громко и влажно, что-то забрызгало лоб и щеку, а давление ушло с горла. Как-то так. Дин съежился. На коже стыли капли чего-то холодного и липкого, как будто рядом лопнул воздушный шарик, измазанный холодным сиропом. И вонь была знакомая — тошнотворная, гнилостная, адский смрад. А потом вдруг взорвалась сама темнота. У Дина на загривке и предплечьях волосы дыбом поднялись. Воздух наполнило сухое потрескивание озона, и Дину сперва показалось, будто его ударило молнией. Он принялся изо всех сил выбираться обратно.

Повсюду бушевало сияние, оно пронеслось через алтарь широкими сияющими полотнищами и по центральному проходу вырвалось в двери. Сэм смотрел, как старший брат подбегает к ступеням, прыгает через все разом и, остановившись, наблюдает, как внутри Первой церкви пятидесятников угасает свет. Когда все кончилось, он повернулся и оглядел улицу. Над крышами поднимались столбы дыма, не иначе как от нескольких пожаров, горящих в разных частях города. Покинутые демонами тела валялись повсюду, свисали с подоконников, лежали на крышах. Тротуар покрывал мелкий мусор, битое стекло, упавшие тенты и слой темной мути, которая уже начала рассасываться. Вопили автомобильные сигнализации — современные птичьи песни утренней катастрофе.