Бен Ааронович - Реки Лондона

— Между прочим, эта способность очень полезна для полицейских, — заметил я.

Лесли фыркнула.

— Нет, ну правда, — не унимался я, — вот прошлой ночью, пока ты потакала своей кофеиновой зависимости, я нашел свидетеля, которого на самом деле нет.

— Вот именно, — сказала Лесли.

— Но как может быть свидетелем человек, которого нет, спросишь ты?

— Спрошу.

— Может, если он — призрак!

Лесли уставилась на меня и пару секунд молчала.

— Моя версия — это был ответственный за камеры наружного наблюдения.

— Что? — не понял я.

— Ну, человек, который просматривал запись с камеры наружного наблюдения. Он и есть свидетель, которого там не было. Но эта выдумка про призрака мне нравится.

— Это не выдумка, я действительно допрашивал призрака, — сказал я.

— Какая чушь.

И тогда я стал рассказывать ей о Николасе Уоллпенни, об убийце, который прошел мимо жертвы, развернулся, сменил костюм и снес несчастному…

— Напомни-ка, как звали жертву?

— Уильям Скермиш, — ответила Лесли, — так сказали в новостях.

— …и снес несчастному Уильяму Скермишу голову с плеч.

— А этого в новостях не говорили.

— Отдел расследования не хочет афишировать такие подробности, — сказал я. — Для сличения возможных показаний свидетеля.

— Это того, который призрак? — спросила Лесли.

— Именно.

Она поднялась со ступеньки, слегка пошатываясь, но потом снова обрела устойчивость и сфокусировала взгляд.

— Как думаешь, он сейчас еще там?

Холодный воздух наконец начал оказывать на меня отрезвляющее воздействие.

— Кто?

— Ну, этот твой призрак, как его — Николас Никлби?[2] Может он еще быть там, на месте преступления?

— Откуда я знаю? — ответил я. — Я вообще в призраков не верю.

— Так пойдем и поищем, — предложила Лесли. — И если я тоже увижу его, это будет подтверд… тверж… довод, в общем.

— Ладно, — сказал я, — пойдем.

И мы с ней рука об руку пошли по Кинг-стрит в сторону Ковент-Гардена.

Тем вечером у церкви наблюдалось полнейшее отсутствие призрака по имени Николас. Мы взяли за исходную точку портик, у которого я встретил его. А поскольку Лесли, даже очень пьяная, не теряла ни капли полицейской дотошности, мы принялись методично прочесывать территорию площади при церкви, следуя по ее периметру.

— Нужна картошка, — проговорила Лесли, когда мы пошли по второму кругу. — Или кебаб.

— Может, он не появляется, потому что я не один? — предположил я.

— А может, сегодня просто не его смена, — отозвалась Лесли.

— Ну и хрен с ним, — сказал я. — Пошли возьмем по кебабу.

— Во Вспомогательном отделе ты добьешься успеха, — проговорила Лесли. — И кроме того, ты…

— Попробуй только сказать: «Принесешь большую пользу» — и я за себя не отвечаю.

— Я хотела сказать: «Сможешь внести разнообразие», — сказала Лесли. — Сможешь, например, поехать в Штаты: я уверена, тебя возьмут в ФБР.

— На что я им?

— Ну, они могут сделать тебя «подсадной уткой» при Обаме.

— А вот за это ты угостишь меня кебабом, — сказал я.

Но в итоге у нас просто не хватило сил дойти до арабской забегаловки, и мы направились обратно в общежитие, где Лесли была уже не в состоянии пригласить меня к себе в комнату. Я же находился в той стадии алкогольного опьянения, когда лежишь, уставившись в потолок, а комната кружится перед глазами. А ты размышляешь то о природе Вселенной, то о раковине — успеешь ли добежать до нее прежде, чем тебя вывернет наизнанку.

Назавтра был мой последний выходной, последняя возможность доказать, что способность видеть то, чего нет, жизненно необходима современному офицеру полиции. Иначе — здравствуй, Вспомогательный отдел.

— Извини за вчерашний вечер, — сказала Лесли.

Нынче утром мы с ней оказались одинаково неспособны вынести ужасы общажной кухни — а поэтому нашли приют в столовой. Несмотря на то, что половину персонала столовой составляли пухленькие польки, а другую половину — тощие сомалийцы, здешняя кухня (наверное, так уж заведено в казенных учреждениях) представляла собой стандартный набор блюд английской забегаловки. Кофе был дрянной, зато чай — горячий, сладкий и подавался в кружках. Лесли выбрала классический английский завтрак, а я решил ограничиться чаем.

— Да ладно, — ответил я, — но ты много потеряла.

— Я не это имела в виду! — Она шлепнула меня по руке плоской стороной ножа. — А свои слова насчет того, какой из тебя полицейский.

— Не беспокойся, — сказал я. — Я принял к сведению твое мнение и, конструктивно обдумав его сегодня утром, нашел изящный, действенный, а главное, нестандартный способ добиться карьерного роста.

— И что же ты собираешься сделать?

— Взломать архив ХОЛМС с целью проверить показания того призрака, — ответил я.

В каждом полицейском участке есть хотя бы одна серверная с компьютерами, подключенными к системе ХОЛМС. Это Единая информационная система Министерства внутренних дел,[3] которая позволила несведущим в информационных технологиях полицейским идти в ногу с последними годами двадцатого века. Однако рассчитывать, что они окажутся способны в этом смысле шагнуть в век двадцать первый, было бы слишком оптимистично.

В этой системе хранятся все данные, имеющие отношение к расследованию крупных преступлений, что позволяет следователям их сопоставлять и избегать путаницы вроде той, из-за которой охота за йоркширским потрошителем вышла такой резонансной. Новую версию этой системы хотели назвать ШЕРЛОК, но не смогли подобрать слова для расшифровки этой аббревиатуры. Поэтому просто назвали ее ХОЛМС-2.

Теоретически в ХОЛМС-2 можно зайти и с ноутбука, но в столичной полиции предпочитают, чтобы сотрудники заходили в эту систему со стационарных компьютеров, потому что их нельзя, например, забыть в поезде или заложить в ломбарде. Когда расследуется крупное преступление, эти компьютеры, бывает, переносят для удобства в диспетчерские. Мы с Лесли могли бы проникнуть непосредственно в серверную с риском быть застигнутыми, но я решил просто подключиться с ноутбука к локальной сети в одной из свободных диспетчерских — так гораздо проще и спокойнее.

Три месяца назад я проходил ознакомительный тренинг по системе ХОЛМС-2. Тогда это меня очень воодушевляло — я же думал, что меня, возможно, возьмут в отдел по расследованию крупных преступлений. Но теперь-то я понял, что меня просто готовили к работе по вводу данных в систему. Дело о случае в Ковент-Гардене я нашел меньше чем за полчаса. Люди часто очень несерьезно относятся к своим паролям. Вот и инспектор Неблетт для входа в систему вбил имя и дату рождения своей младшей дочери — просто вопиющее легкомыслие. Под его паролем нам были доступны для чтения искомые файлы.