Марина Ефиминюк - Наследница

– Ничего не случилось, просто… Мне бы хотелось навсегда забыть некоторые свои воспоминания.

* * *

…На меня наступает тень. Я пячусь спиной, и вдруг нога проваливается в пустоту. Машу руками, пытаясь удержать равновесие, но все равно лечу назад.

Тень вытягивает руку, пытается схватить меня, но лишь успевает дернуть за бусы. Нитка лопается, и в разные стороны фонтаном брызгают ровные крупные жемчужины…

Пробуждаясь от кошмара, я дернулась на кровати и открыла глаза. Снова этот сон, где я бесконечно падала! Он мучил меня с того дня, как мы вернулись в особняк с курорта и привезли с собой в похоронной закрытой карете тело Уилборта.

В спальне потрескивала притушенная магическая лампа. Тусклый свет едва рассеивал темноту. Часы с перламутровым циферблатом, стоявшие на зеркале, отмеряли третий час ночи. Половина кровати Влада пустовала, подушка по-прежнему оставалась непримятой.

Решив, что он лег к себе, я поднялась и тихонечко приоткрыла дверь в смежные покои. Сквозь темноту комнаты было видно, что кровать, застеленная серебристым покрывалом, оставалась нетронутой. Видимо, Влад еще не ложился и по-прежнему работал в кабинете отца.

Вдруг мне пришло в голову, что раньше, пока папа не женился на Еве, заработавшись допоздна, он часто засыпал на кушетке в том самом кабинете, и я приходила в середине ночи, чтобы потушить магические огни. Безусловно, у нас с отцом были непростые отношения, но мы любили друг друга как умели, и внутренне, несмотря на воспоминание, не оставляющее места для вариаций, я не верила, что убила его собственными руками.

В кабинете на первом этаже, как и ожидалось, горел магический кристалл, дверь была приоткрыта, я хотела войти, но вдруг услышала голос Евы:

– Игра зашла слишком далеко, нам пора остановиться.

– Почему ты вообще решила, что я играю? – прозвучал насмешливо-ледяной голос Влада. – Мы в парке развлечений?

Меня словно окатили ледяной водой.

– Ты не слышишь, о чем я говорю тебе? Хватит, прекрати. Ты выиграл – я разрушена и готова броситься в Эльбу от желания вернуть тебя. Теперь остановись.

Надо было немедленно вернуться в спальню и не слушать странный разговор, который я могла просто неверно истолковать, но ноги точно приросли к полу.

– Почему ты молчишь? – вышла из себя Ева. – После стольких лет я, наконец, вернулась, и тебе нечего сказать?

– Спасибо, только вот… – наконец, вымолвил он, и мое сердце разлетелось на мелкие части.

– Только вот что?

– Ты меня больше не задеваешь.

…Рассвет, и комнату заливает жидкий серебристый свет. Влад исчез. В страхе, что он оставил меня одну, а сам уехал, я соскакиваю с кровати, заворачиваю обнаженное тело в простыню и выхожу из спальни.

Он, полностью одетый, стоит у окна ко мне спиной. Руки спрятаны в карманы, жилетка подчеркивает широкие плечи. Мой первый и единственный мужчина потрясающе красив. Сердце сжимается от восторга.

Подхожу сзади, прижимаюсь щекой к его спине, обнимаю руками за пояс. Мгновение, и вдруг он осторожно освобождается из моих объятий.

– Уезжай, Анна.

– Что? – Меня охватывает паника. – Я не понимаю.

– Я хочу, чтобы ты немедленно уехала. Села в проклятую карету и вернулась в Алмерию.

– Но, Влад… – лепечу я, но вдруг меня охватывает ярость: – Ты думаешь, я собираюсь говорить с твоим затылком?

Он поворачивается. Лицо замкнуто, губы сжаты в твердую линию, в глазах – вежливое безразличие. Проклятие, лучше бы он стоял ко мне спиной.

– Зачем ты позволил мне уехать с тобой? Чтобы просто переспать и выгнать? Да, это смешно! Ты не из тех мужчин, кто соблазняет ради удовольствия…

Я замолкаю, вдруг осознавая, что происходит.

– Ты хотел отомстить? Им обоим, отцу и Еве? – Мне вдруг становится смешно. – Почему ты молчишь? Скажи что-нибудь. Проклятие, скажи мне, что я дура и несу ересь!

Я кричу на него. С ума сойти, впервые в своей жизни я поднимаю на кого-то голос. Его красноречивое молчание лучше любых слов.

Вдруг он выбрасывает вперед руку, хватает меня за лицо и с силой сжимает щеки. Мне больно, на глаза наворачиваются слезы.

– Все верно. Я хотел отомстить, потому что мысль, что она выбрала деньги, вызывает во мне жгучую ненависть к фамилии Вишневские. Я ненавижу вас всех и все, что с вами связано. Ты все еще хочешь оставаться здесь?

Он резко отпускает меня. Размахиваюсь и бью его по щеке сжатым кулаком. На его лице расцветает красный след.

– Нельзя было позволять мне садиться в тот проклятый экипаж. Нельзя было проводить со мной прошлую ночь. Что? Соблазнить и бросить? – У меня вырывается истеричный смешок. – Это просто… нелогично.

– Отчего же?

– Логичнее было бы жениться на мне и добить врагов. Если бы вместо номера в гостином дворе ты привез меня в молельню, то я бы не задумывалась ни секунды перед обрядом венчания. Чего ты добился сейчас?

День за днем я выпускаю на свободу так много злых слов, наполняющих душу, но почему прямо сейчас не могу придумать ничего стоящего?

Разворачиваюсь, направляюсь обратно в спальню, но не выдерживаю и выпаливаю злые слова, хотя понимаю, что они его не заденут.

– Я хочу забыть о тебе как о страшном сне. Забыть и никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах не вспоминать. И даже если мы встретимся на улице и я случайно тебя узнаю, то надеюсь, что все равно не смогу вспомнить твое проклятое имя…

Оглохнув от болезненного воспоминания, я развернулась и быстро, пока меня не заметили, направилась к лестнице. Быстро стала подниматься, но на последней ступеньке споткнулась о край ковровой дорожки и с трудом удержала равновесие. От того, что, как в ночном кошмаре, я едва не скатилась с высокой лестницы, меня бросило в жар.

И тут на полу что-то блеснуло. Медленно я протянула дрожащую руку и подняла золотой замочек от украшения. Застежка в форме лилии как две капли воды походила на ту, что держала жемчужное ожерелье, когда-то подаренное Владом.

Сон слился с явью. Что произошло той ночью? Что из того, что я вспомнила, правда, а что являлось плодом фантазии? Мне казалось, что я схожу с ума.

– Анна, почему ты не спишь? – прозвучал из холла удивленный голос Влада. Перешагивая через ступеньку, он бросился ко мне, стремительный и энергичный.

– А где Ева? – растерянно спросила я, и он замер на ступеньках. – Последнее, что я услышала, как ты сказал, что она больше не задевает тебя. Что было дальше?