Н - 7 (СИ) - Ильин Владимир Алексеевич

— Я взял на себя смелость доставить посылку в вашу машину. Посылка упакована в должной мере.

— Вы все сделали верно. — Выдохнул князь.

Тут как бы не сорваться на бег… Впрочем, ждал месяцы — подождет пару минут.

— Закажи мне самолет, летим в Сибирь. Будем останавливать войну.

— Я немедленно согласую маршрут, попрошу истребители сопровождения и предупрежу воюющие стороны, — кивнув, замедлился порученец, дав князю в одиночестве добраться до одного из двух своих бронированных лимузинов, дожидавшихся его возле выезда из Кремля.

Истребители — это верно… В неспокойное время живем.

И все равно пришлось набирать дыхание и длинно выдохнуть перед тем, как позволить охраннику открыть тяжелую дверь.

Князь Черниговский скользнул в салон, краем глаза отметив силуэт напротив, испуганно вжавшийся в кресло.

Щелкнул выключателем плафон, освещая красивую девушку напротив, плотным коконом — от ног до носа — завернутую в белоснежную ленту ткани с алой вышивкой.

— Ну здравствуй, моя дорогая Лита.

Дома было, как в Европе — битый кирпич и сажа на фасадах покинутых домов. Снег белой простыней закрывал разрушенный пригород Тюмени — за него отвоевали несколько часов назад. Одни пытались взять штурмом, вторые — выбивали противника, которому ударила в спину гвардия императора. Разгром и бегство дезориентированного войска, лишившегося руководства, вершился уже южнее, километрах в четырех по имперскому тракту. Там чернели остовы боевых машин и грузовиков, а ветер гнал поземку поверх брошенного оружия.

А потом пришли мы, и жар искусственного солнца растопил замерзшую кровь на земле.

У Шуйских был схрон почти в самом сердце битвы — под зданием выгоревшей трансформаторной подстанции ждали своего часа наблюдатели, сокрытые бетонным фундаментом и артефактами. Великий клан на то и был великим, что оставлял за собой возможность вмешаться в бой — когда чаши на весах битвы замирают в хрупком равновесии или неудержимо клонятся к поражению, можно потребовать и получить очень многое. Но чаши те срываются вдребезги, если бросить на одну из них десяток «виртуозов».

— Небо не слышит Юсуповых, — тяжело дышал холодом молодой переводчик, стараясь держаться невозмутимо.

Его господин лежал в снегу, и двое воинов Аймара хлопотали над бледным и словно неживым Катари — сжатые от напряжения зубы открыли с силой, подсунув между ними лезвие ножа, чтобы залить в глотку содержимое крошечных фарфоровых склянок.

Родное небо Юсуповых успело отомстить до того, как рокотавшая с юга гроза внезапно обернулась тишиной, и огромный электрический дракон, пировавший над войском отступающих, исчез.

Краткий благодарный поклон от меня, и выдох облегчения за спиной — взятые с собой княжичи принялись заниматься тем, к чему их готовили всю жизнь: организовывать связь, налаживать взаимодействие и координировать остатки выживших. Шуйские дали оборудование, а Аймара сделали так, что в динамиках раздались гудки вместо белого шума.

— Пожелай, и солнце упадет на непокорный город. — Изморозью прошел по спине тихий и равнодушный голос.

Четыре часовых пояса разделяли Любек и столицу княжества Юсуповых — и звезды ночного неба прятались у горизонта, блекло мерцая в сиянии яркого огненного шара. Серые одежды на плечах Николая Борецкого тлели под его жаром, будто готовые вспыхнуть в любой момент. Ему не нужно было разбитое войско, чтобы вступить в бой.

— Нет.

— Надо уронить солнце. — Не понимал меня Николай. — Клан должны вспомнить.

— Там наша кровь. Твоя дочь и внучка.

И оттенок неуверенности вновь тронул каменную маску.

— Хочешь, мы их выкрадем? — Словно всегда был всегда у левого плеча, неожиданно кашлянул совсем рядом князь Шуйский. — Аймара многое оттянули на себя. Шансы хорошие.

— Нет. — Медленно покачал я головой.

— Ротмистр, если у вас припрятано это самое «нет» для меня, то извольте сдержаться, — ворчливо отозвался князь Давыдов, подходя к нам с тростью в руках.

За спиной его маячил корнет ломов с развернутым полковым знаменем в руках.

— Где наши, куда бить? — Воинственно крутанул ус господин полковник.

— Господин полковник, это два вопроса.

— Вот! Этим и отличается сухопутный офицер от морских! А потом «френдли фойр», «френдли фойр»… Так куда? — Нетерпеливо повторил он, жадно вдыхая морозный воздух.

— Дайте князю карту, — распорядился Шуйский.

И кто-то из серых и безликих разведчиков протянул из-за спины тонкий разлинованный лист с обозначенными ручкой положениями войск.

— Ага… — Мудро посмотрел Давыдов на протянутую карту — Это до начала боя? А мы — здесь? — Ткнул он прямоугольник, отмеченный зеленым.

— Все верно, господин полковник, — посмотрел я через его плечо. — Обратите внимание, вот это отметка — штаб штурмующих. Сейчас там гвардия императора, собирает трофеи после резни.

— Все понятно, — легкомысленно отмахнулся Давыдов, возвращая карту. — Господа, я определился с направлением атаки! И хоть я предлагаю это только дамам, но рекомендую лечь, — добавился командный лязг в его тон, а отщелкнутые от трости ножны оставили в его руках стальной клинок.

Я немедленно потянул Николая Борецкого за плечо вниз — остальные сообразили последовать совету без команды.

— Дай я уроню солнце на войско наших врагов, — просительно произнес он, почти прижимаясь лбом, недоумевая, отчего всю славу заберет себе чужой.

— Здесь нет врагов, — шепнул я почти беззвучно, глядя на игру клинка в руках князя Давыдова. — Только наши вассалы, новые и будущие.

— Он убьет их всех. — Покосился Николай на знаки, что вспыхивали за острием.

— Погаси солнце. За его ярким светом ты не видишь, куда он смотрит.

И ночь вернулась — вместе с холодом и равнодушным светом тысячи звезд, вместе с редкими огнями над городом и засветом над горизонтом, где должны были замереть войска. Вместе с яркими огнями над палатками бывшего штаба, прямо на которые смотрел князь Давыдов.

— Князь, стойте! — Увидел то же самое Шуйский, попытался вскочить, но его в последний миг удержали слуги.

И тысячи копыт призрачного войска, грянувшие с рокотом горной лавины из ничего прямо над головами, пронеслись в какой-то ладони от его лица. Словно сотканные из дыма костров и отсветов серебра луны на воде, сотни призрачных всадников боевым клином пронеслись по воздуху, забрав полковое знамя. Мелькнула полупрозрачная рука, и самого Давыдова утянули в седло — а по ушам ударил низкий, нечеловечески жуткий вопль Дикой охоты, вновь обретшей вожака и цель.

— Он убил людей Императора. — Шокированно произнес князь Шуйский.

Там, где стоял бывший штаб, по широкому и малому кругу скакали мертвые всадники, словно хвастаясь перед друг другом человеческими головами в руках.

Позади прохрипел Аймара Катари, уже самостоятельно поднявшийся на локоть.

— А сват — это ведь родственник? — Прислушавшись, перевел за ним переводчик.

— Даже лучше. — Поднялся я на ноги вслед за остальными.

— Дайте карту! — Хватался за голову Щуйский, а получив искомую крутанул в руках. Потом крутанул еще раз. — Он ее… Он ее югом кверху держал… — Скривился, словно от зубной боли, князь-соучастник. — Что же будет теперь…

— Пойду, спрошу его. — Поднялся я на ноги, отряхнулся и пошел к призрачному хороводу.

— Стой! Пусть уляжется! Не ходи! — На разные голоса окликнули меня в спину.

И даже пара призрачных всадников, заметив меня, словно выдвинулись ближе.

Я же замер, вызвал каскад звездочек и направил их в сторону движения. Ближайший всадник, решившийся атаковать вьющиеся огоньки, истаял в их свете.

— А сватов бывает два?..

Холод и снег — иногда ноги проваливались в сугроб по колено. Одежда, пригодная для Любека, свободно пропускала ветер и совсем не грела — но я все брел вперед, не особо разбирая дороги. Иногда ветер шел юга стороны, и от запахов сожженной плоти выворачивало желудок. Усталость поселилась в коленях и плечах, а призрачные всадники будто как были далеко, так там и оставались. Но я уже видел, что в центре круга всадников стоял князь Давыдов, перед которым то и дело замирал очередной всадник, показывая голову поверженного врага совсем близко — и тот словно говорил с мертвецом. Потом терял интерес, и возле него замирал новый всадник, а старый возвращался в дикий хоровод…