Кассандра Клэр - Последнее противостояние Нью-Йоркского Института

Магнус ахнул, спасение исчезло так же быстро, как и появилось, а потом повернул голову на звук шагов по камню.

Он, как дурак, понадеялся на другое спасение. Он увидел одного из Круга Валентина, стоящего в дверном проеме и устремившеговзгляд на девочку-оборотня.

— Валентин! — закричал Люциан Греймарк. Он бросился к девочке, и Магнус напрягся, приготовившись к прыжку, а потом застыл, когда увидел, что Люциан поднял девочку и повернулся к своему хозяину. — Как ты мог это сделать? Она же ребенок!

— Нет, Люциан. Она чудовище в облике ребенка.

Люциан держал девочку, успокаивая и поглаживая ее волосы. Магнус начал думать, что действительно недооценил Люциана Греймарка. Лицо Валентина стало белым, как кость. Он напоминал статую больше, чем когда-либо.

Валентин медленно произнес:

— Разве ты не обещал мне безусловного повиновения? Скажи мне, какая польза в заместителе, который так меня подводит?

— Валентин, я люблю тебя и разделяю твое горе, — сказал Люциан. — Я знаю, что ты хороший человек. Я знаю, что если ты остановишься и подумаешь, то увидишь, какое это безумие.

Когда Валентин шагнул к нему, Люциан отступил назад. Он в защите закрыл рукой голову девочки-оборотня, когда та ногами обхватила его за талию, а другая его рука дрогнула, будто он мог потянуться к своему оружию.

— Очень хорошо, — наконец, тихо произнес Валентин. — Будь по-твоему.

Он отошел в сторону, позволив Люциану Греймарку пройти через дверь в коридор и обратно в комнату, где оборотни, по их мнению, были в безопасности. Он позволил Люциану отнести им дочь оборотней и следовал за ним на расстоянии.

На мгновение Магнус не поверил Валентину. Он не верил, что девочка в безопасности, пока та не оказалась в руках матери.

Люциан Греймарк дал Магнусу достаточно времени, чтобы собрать свою магию. Он сосредоточился, почувствовал, как его кожа сжалась, когда силы стали утекать.

Он поднялся с пола и побежал за ними.

Борьба в комнате, которую они покинули, стихла, так как было слишком много убитых. Кто-то сумел снова включить свет. На полу лежал мертвый волк, дюйм за дюймом трансформируясь в бледного молодого человека. Рядом с ним лежал еще один мертвый мужчина, один из Круга, и в смерти они не так уж отличались.

Многие Сумеречные охотники из Круга Валентина по-прежнему стояли. Никого из Уайтлоу не было. Марисса Лайтвуд закрывала руками лицо. Некоторые заметно дрожали. Теперь тени и безумие битвы отступили, и они остались в свете ламп, глядя на то, что сотворили.

— Валентин, — умоляющим голосом произнесла Марисса, когда подошел ее лидер. — Валентин, что мы наделали? Уайтлоу убиты… Валентин…

Они все смотрели на Валентина, когда тот приблизился, собрались вокруг него скорее как дети, чем взрослые. Должно быть, Валентин, завладел ими в очень молодом возрасте, но Магнус осознал, что не в состоянии волноваться, промыли ли им мозги или они заблуждались, тем более после того, что они сделали. Казалось, что в нем больше не осталось жалости.

— Вы не сделали ничего, кроме соблюдения Закона, — сказал Валентин. — Вам известно, что однажды предатели должны заплатить. Если бы они решили отойти в сторону, поверить нам, их друзьям-детям Ангела, все было бы хорошо.

— А что насчет Конклава? — спросила кудрявая женщина с ноткой вызова в голосе.

— Майкл, — прошептал муж Марисса.

— А что такого, Вейланд? — резко спросил Валентин. — Уайтлоу мертвы из-за мерзких негодяев. Это правда, мы так и скажем Конклаву.

Только единственным человеком из Круга Валентина, отчаянно не слушавшим, был Люциан Греймарк. Он подошел к женщине-оборотню и вложил маленькую девочку ей в руки. Магнус услышал, как женщина втянула воздух, увидев глаза дочери. Он услышал, что она начала тихонько плакать. Люциан стоял рядом с матерью и дочерью, выглядя глубоко огорченным, а потом решительной походкой внезапно пересек комнату.

— Пойдем, Валентин, — сказал он. — Все это с Уайтлоу было… было ужасным несчастным случаем. Мы не можем допустить, чтобы из-за этого пострадал наш Круг. Сейчас нам следует уйти. Эти существа не стоят твоего времени, никто из них. Эти оборотни лишь бездомные, отбившиеся от стаи. Сегодня мы с тобой отправимся на охоту в лагерь оборотней, где таится настоящая угроза. Мы вместе победим вожака стаи.

— Вместе. Но завтра ночью. Придешь сегодня домой? — вполголоса спросил Валентин. — Джослин должна кое-что тебе сказать.

Явно с облегчением Люциан хлопнул Валентина по руке.

— Конечно. Все, что угодно, для Джослин. Все, что угодно, для тебя. Ты это знаешь.

— Мой друг, — сказал Валентин, — я знаю.

Валентин в ответ хлопнул Люциана по руке, но Магнус видел, какой он бросил на него взгляд. В нем была любовь и ненависть, и ненависть побеждала. Это было ясно, как серебристый плавник акулы в темных водах черных глаз Валентина. В этих глазах таилась смерть.

Магнус не был удивлен. Он видел множество чудовищ, которые могли любить, но лишь некоторые позволяли этой любви их изменить, кто был способен преобразовать любовь к одному человеку в доброту ко многим.

Он вспомнил лицо Валентина, когда лидер Круга разрубил Мариан Уайтлоу на две кровавые половинки, и задался вопросом, каково это жить с таким человеком, как Валентин, каково жить его жене, которую Мариан назвала красавицей. Можно разделять постель с чудовищем, класть голову на ту же подушку рядом с головой, наполненной убийством и безумием. Магнус и сам так делал.

Но такая слепая любовь длится недолго. Однажды ты поднимаешь голову с подушки и увидишь, что живешь в кошмаре.

Люциан Греймарк мог быть одним из многих, о ком стоило беспокоиться, и Магнус был уверен, что тот уже не жилец.

Магнус ужасно ошибся, позволив прошлому обмануть его, он ошибся, решив, что глубинами доброты в душе обладал Стивен Херондэйл. Магнус взглянул на него, на его красивое лицо и безвольный рот. Внезапно он ощутил порыв сказать Сумеречному охотнику, что знал и любил его предка, что Тесса была бы так в нем разочарована. Но он не хотел, чтобы Круг Валентина запомнил и отправился за Тессой.

Магнус ничего не сказал. Стивен Херондэйл сделал свой выбор, а он — свой.

Круг Валентина вышел со склада, маршируя, словно маленькая армия.

Магнус подбежал туда, где в луже крови лежал Адам Уайтлоу, там же лежал и его сверкающий топор, уныло и неподвижно.

— Мариан? — спросил Адам. Магнус опустился на колени в лужу, руки поискали и накрыли самую ужасную рану. Их было так много — слишком много.

Маг посмотрел в глаза Адама, в которых гас свет, и знал, что тот уже прочитал ответ на его лице прежде, чем Магнус подумал ему солгать.