Макс Далин - Лунный бархат

В бокале была горячая кровь.

На мгновение живая часть Жениной натуры пришла в ужас. Но уже в следующую секунду он сообразил, что кровь не человеческая. Так, баловство. Когда Женя допил бокал, голова перестала кружиться. Мало-помалу он начал понимать, о чем говорят вокруг.

— Он мил, конечно, Зизи, — услышал он голос нежной блондинки из целого облака прозрачной дымчатой ткани. — Но ведь это так ненадолго…

— Ну отчего же? — возразила Лиза. — Он был просто переполнен жизнью… на самом краю…

— О, поверьте, дорогая, это ровным счетом ничего не значит, — сказал мутный, постепенно обретающий резкость. — Мне приходилось видеть такое. Подобные личности — вода в пригоршне: их не удержишь в Вечности.

— Помилосердствуйте, — сказала Лиза тихо. — Не при нем.

— Он сейчас не слышит, — сказала блондинка.

Лиза покачала головой, обняла Женю за плечо — и мир вокруг обрел плоть. В эту минуту Женя почувствовал такую горячую благодарность, что даже забыл, что признателен мертвецу.

— Давай присядем, — сказала Лиза нежно. — Тебе надо оглядеться, не правда ли?

Женя кивнул. Они прошли к окну с витражом, изображающим рыцарский турнир, и Женя отодвинул тяжелый стул резного дерева, чтобы Лиза села. Те, другие — блондинка, вторая девушка, с родинкой на виске, мутный, оказавшийся демонически красивым парнем с жестким умным лицом — подошли и остановились, будто дожидаясь приглашения. Лиза кивнула им, как королева — свите, и они разместились вокруг, в точности как почтительная свита.

— Это что, твои… как бы… — Женя замялся, не зная, как назвать то, о чем он подумал, — изделия?

Взгляд Лизы похолодел.

— Это мои товарищи, — ответила она сухо. — Не стоит говорить о Хозяевах Ночей в таком тоне, милый.

Женя отвесил насмешливый поклон. Он уже пришел в себя окончательно, обрел способность думать, наблюдать и делать выводы — а вместе с тем и независимость.

Над столом мелькнули чьи-то руки: появились пыльные бутыли, хрустальные бокалы, наполненные горячей кровью, откуда ни возьмись, совершенно волшебно — и тот, кто их принес, окончательно растаял в огоньках и звуках. Красавчик в локонах разливал вино, Лиза заговорила с блондинкой о преимуществах лайковых перчаток — Женя даже усмехнулся в душе над неподобающей обыденностью темы. Женщины есть женщины. Вечные Княгини — и перчатки?

Предоставив им обсуждать этот вздор, Женя огляделся.

Женщины-вампиры уже не одурманивали его допьяна, хотя по-прежнему притягивали взгляд. Но теперь можно было разглядеть и мужчин. Эти, последние, тоже привлекали внимание внешностью — демонской, эльфийской, уж во всяком случае, не человеческой. Потусторонний шарм… ну да.

Они пили вино и кровь, болтали и смеялись, и их музыкальные голоса и смех упорно наводили Женю на мысль о Лориёне, Толкиене — такой тут был веселый покой, эльфийская безмятежность безвременья. Уют этого места не вязался с представлением о живых мертвецах. Женя почти расслабился и начал забывать, где находится, любуясь гостями. В конце концов, тут пьют кровь животных. Просто кроликов. Или куриц. И вдруг его взгляд зацепился за странную пару: брюнет-вампир в шоколадного цвета костюме и белоснежной рубашке был безупречно хорош, как все здешние — но его спутник был человеком, живым человеком! Мальчик-подросток лет четырнадцати-пятнадцати, в потрепанной одежде, с грязными длинными волосами, со скверной кожей бродяжки, сидел рядом с ним, облокотившись на стол, глазея вокруг с глупой и блаженной улыбкой наркомана под кайфом.

— Лиза… — начал Женя, чувствуя, как внутри все вымерзает от ужаса — и к нему обернулись.

— Ага, — сказал красавчик. — Эд опять привел смертного.

— Женя, успокойся, пустяки, — сказала Лиза. — Просто причуды. Эд часто так делает. У каждого свои пристрастия, верно?

— Жестоко, — заметила блондинка.

— Ну почему же? — возразила Лиза. — Напротив, милосердно. Смертный же счастлив. Разве нет?

Женя почти не слышал. Он оцепенело смотрел, как бродяжка обнимает вампира, а вампир его целует — в уголок рта, а потом в шею. Убийство. Просто убийство. Просто причуды. Я опять наблюдаю, как убивают человека. И все наблюдают. Успокойся, пустяки.

Вампир отпустил труп, поправив ему волосы. Невесть откуда взявшийся демон в черном накрыл его полотном и вынес из зала. Женя отчетливо видел, как из свертка свешивалась рука с обломанными ногтями, а на ней — розовый пластмассовый браслет. Убийца проводил охранника глазами, печально улыбаясь.

— Лиза, — сказал Женя потерянно, — мне надо… уйти… в смысле — я его сейчас убью.

— Кого? — спросила девушка с родинкой, и все рассмеялись.

— Этого… Эда.

— Женя, — сказала Лиза нежно, — тебе немного не повезло сегодня. Этого не стоило видеть в таком настроении, но это не так дурно, как ты думаешь, поверь…

— Вы убийцы, — сказал Женя. — И я с вами заодно. Я теперь тварь. Хищная тварь. Зачем ты это со мной сделала?

— Ты просил, — ему показалось, что теперь и Лиза растерялась. — Ты так хотел быть… с собственной памятью…

— Я не знал.

Лиза взяла Женю за руку, сжала его ладонь между своими, заглянула в лицо — серьезнее, чем всегда.

— Ты еще ничего не знаешь, — сказала она. — Со временем ты все поймешь. Это нельзя объяснить коротко — но все не так ужасно. Это — выбор пути, понимаешь?

— Нет.

— Мы вершим судьбы. Это только путь. Пути пересекаются в Инобытии. У всего есть две стороны — дневная и ночная…

— Я ничего не понимаю.

— Ничего, милый. Выпей. Ты должен успокоиться и согреться.

Женя взял бокал. Он смертельно устал. Хотелось бежать — и было невозможно тяжело бежать от Лизы. Тем более — от себя.

Пока он пытался на что-то решиться, к столу подошла еще одна девушка. Она была ослепительно хороша — и держала на руках младенца, завернутого в кружевной конвертик.

— Что это за новости, Магда? — спросила Лиза, и Жене почудилось, что она злится.

— Я принесла тебе подарок, — сказала Магда весело. — Мне странно, что ты так себя ведешь — я просто хотела подольститься к тебе, и сделать приятное твоему кавалеру.

Красавчик смахнул со стола бокалы, и Магда положила спящего ребенка рядом с Женей.

— Я еще не позволяла! — сказала Лиза. — Вы сговорились?!

И в этот миг к Жене пришло решение. Это было ослепительно.

Он сгреб младенца в охапку и встал.

— Все, — сказал он. — Все. Я ухожу.

— Погоди, — Лиза снова потянулась к нему, но Женя шарахнулся в сторону. — Женя, ты ошибаешься! Дитя обречено! Это путь…

— Ты врешь. Я больше не могу. Одежду я тебе пришлю.

— Нет. Женя, нет. Ты не должен, — Лиза тоже встала, а за ней — ее свита, но никто не трогался с места.

Женя заставил себя отвернуться, не смотреть в ее лицо, в ее отчаянные глаза — и пошел к выходу. Пока за ним не закрылась дверь, он чувствовал спиной ее взгляд.

И вызывал в себе отвращение и злобу.

— В общем, так я и оказался на улице без четверти час ночи, с этой козявкой. Козявка, между прочим, рыпаться и не думала — спала себе. Я все боялся, что ей холодно, но ведь когда таким маленьким холодно или не удобно, они же плачут, да? Куда ее деть, я уже знал — сдам, думаю, милиции, пусть отвезут в детский дом, или куда там полагается… Не мог я ее оставить, хотя мелькала такая мысль — за себя не ручался. И так чувствовал, что она… ну… как бы затащилась от меня, как взрослые смертные. Не хватало ее случайно…

Женя вышел к метро. По древнему опыту он знал, что милицейский патруль легче всего обнаружить там, где больше всего народа. Здесь же, где между двумя выходами — такая оживленная улица, да еще и вокзал рядом, даже во втором часу ночи можно было встретить кого угодно.

Пара патрульных обнаружилась на вокзале. Нельзя сказать, чтобы Женя особенно нежно относился к милиции, да и эти орлы с фигурами людей, которым в принципе не может грозить голодная смерть, с самодовольными физиономиями и при полном параде не вызывали у него особого доверия. Но другого выхода он не видел.

— Э, — обратился Женя к тому, что был помоложе, — простите, у меня проблемы…

Страж порядка взглянул на парня с кружевным сверточком со сложным выражением подозрения и любопытства. Женя прикинул, как может выглядеть его глазами, но отступать было уже некуда.

— А чем дело? — спросил усатый напарник молодого.

— Да у меня тут… ну, ребенок, в общем. Грудной. Не знаю, чей.

Несколько секунд орлы осмысливали полученную информацию. Их мины с течением времени становились все подозрительнее. В конце концов, тот, кто был более сообразительным, вероятно, догадался, что похититель не понесет ребенка в милицию.

— Откуда ребенок-то?

— Н… на улице нашел. Вы его заберете? Пристройте, а?

— В дежурную часть надо…

Женя помотал головой. Что было действительно нужно, так это срочно добраться до дома и принять какие-нибудь меры против дневного света в комнате… И, наконец, все обдумать и решить, как существовать дальше. К тому же милиционеры начали раздражать его, а особенно — тот, что был помоложе.