Ким Харрисон - Два призрака для сестренки Рэйчел

— Почему… — сказал он, глядя своими яркими глазами в мои. — Вы взрослая женщина. Но такая юная.

От удивления слезы высохли.

— Мне восемнадцать, — оскорбленно заметила я, затем отняла свою руку. — Как давно вы мертвы?

— Восемнадцать, — пробормотал он. Я почувствовала возрастающее чувство тревоги, когда маленький человек откинулся, взглянув на Робби сконфуженно.

— Прошу меня извинить, — сказал он официальным тоном. — Я не подразумевал непочтительности к Вашей нареченной.

— Нареченная? — рявкнул Робби громко, и люди посмотрели на нас с опаской. — Она не моя подружка! Она моя сестра, — и тут выражение его лица стало злобным. — Держитесь подальше от моей сестры!

Я почувствовала на лице улыбку. Честно, Пирс призрак, и слишком старый для меня, даже если бы он был жив. По крайне мере, двадцать четыре, предположила я, оглядывая его. С головы до ног. Я покраснела, вспомнив его невысокий рост, крепкую мускулатуру и худобу, как у маленького коня, работающего в каторжных условиях. Подняв глаза, я смутилась, увидев, что он залился краской и поплотнее запахнул пальто.

— Если год тысяча девятьсот девяносто девятый, то я мертв почти сто сорок семь лет, — сказал он в пол.

Бедняга, с жалостью подумала я. Все, кого он знал, вероятно, уже умерли, либо настолько стары, что ничего о нем не помнят.

— Как вы умерли? — с любопытством спросила я. Пирс встретил мой взгляд, и я задрожала от напряжения.

— Я колдун, так же, как и вы, — прошептал он еле слышно, хотя и я, и Робби последние пять минут только и кричали о чарах. Но до Поворота вас могли убить за колдовство.

— Вас схватили? — спросила я, заваливаясь на край сидения, когда автобус качнуло на крутой дороге. — Перед Поворотом? Что они с вами сделали?

Пирс опустил голову, вздыхая.

— Самое жестокое убийство. Я не рассказал бы, если бы вы были слабее. Меня похоронили и замуровали камнями, в то время как дыхание все еще входило в мои легкие. И поставили на страже ангела-надзирателя, готового снова обрушиться на меня, если я восстану.

— Вас убили! — прошептала я, чувствуя дрожь страха.

Робби захихикал, и я стукнула его по колену.

— Заткнись, — прошипела я, ошеломленно глядя на Пирса. Если бы я была мертва сто сорок лет, то сейчас, наверное, ругалась бы, как пьяный матрос.

— Простите, — произнесла я, придерживаясь, когда автобус качнуло перед остановкой. Зашло много людей, последней из которых оказалась несчастная женщина с пачкой тех же флаеров. Она минуту говорила с водителем, прежде чем он проворчал что-то и махнул рукой. Откинувшись назад, он закрыл глаза, пока женщина приклеивала скотчем листовки на стенках автобуса и еще две на потолке.

— Возьмите флаер, — потребовала она, продвигаясь к задней части автобуса. — Сары нет два дня. Она милая девочка. Вы ее видели?

Только на каждом канале ТВ, подумала я, покачала головой и взяла фиолетовый листок. Я посмотрела, как она передала по одному для Робби и Пирса. Фотография отличалась от последней. Зажжённые именинные свечи были на первом плане, и куча подарков за спиной, размытых и не в фокусе. Сара радостно улыбалась, полная жизни. И мысли о ней, одинокой, потерянной в снегу были лишь немного лучше, чем мысли о том, что какой-то сумасшедший похитил ее. Я не могла больше смотреть. Женщина сошла через заднюю дверь, направляясь к другому автобусу. Я смяла листовку в карман, когда мы снова поехали.

— Я знаю, у кого она, — произнес Пирс, и его взволнованный голос заставил меня взглянуть на него. Фары встречного движения освещали его лицо, на котором застыло пугающее выражение.

— Извозчик! — закричал он, вставая, и я вжалась в сидение, растерявшись. — Остановите карету!

Все посмотрели на нас, большинство засмеялось.

— Сидеть! — Робби несильно пихнул, Пирс упал на сиденье, пальто на секунду распахнулось. — Вы никуда не пойдете.

— Я знаю, где ее держат! — воскликнул он, и я беспокойно оглянулась на пассажиров. Водитель, однако, думал, что он пьян в стельку, и все остальные хихикают над представлением.

— Сбавьте тон, — попросил Робби, пересев к нему на сиденье. — Люди подумают, что вы сумасшедший.

До Пирса явно дошли последние слова, и он затянул пальто потуже.

— Это, — проговорил он, махая листовкой перед Робби, — это человек, который… зверь, который убил меня до смерти. Тварь, которую я должен был представить на полуночный суд. И он убил еще одного.

Мои глаза от удивления раскрылись, а вот Робби не был впечатлен.

— Почти двести лет прошло!

— Что значит этот срок для демонских отродий, жаждущих крови? — спросил Пирс, и у меня перехватило дыхание. Вампир. Он говорил о вампирах. Мертвых. Дерьмо, если девочка у вампиров, то она точно в беде.

— Вы пытались поймать вампира? — спросила я с благоговением. — Вы, должно быть, были отличным колдуном! Даже ОВ не отправляет ведьм на задержание вампиров.

Пирс помрачнел и отвернулся.

— Недостаточно хорошим, я полагаю. Я был там, глядел в глаза собственной смерти с верой в то, что гордость и моральные убеждения будут поддерживать меня. Проклятое отродье имело страсть к молоденьким девушкам, и десятилетиями безнаказанно удовлетворяло ее. Пока он не похитил девушку из очень почтенной семьи, и ее родители не обратились к моим… полуночным услугам.

Робби посмеивался, но я смотрела. То, о чем рассказывал Пирс, было захватывающим.

Видя незаинтересованность Робби, Пирс сосредоточился на мне.

— Этот ребенок, — сказал он, глядя на бумагу, — похож на его любимую добычу. Я стоял перед ним, зная о его виновности, но этот дьявол умен, как филадельфийский адвокат, он сдал меня констеблям и обвинил в черном колдовстве.

Глаза Пирса смотрели в пол, и у меня мороз прошел по коже. Попасть в полицию по обвинению в колдовстве в те времена было смертным приговором. Отродьями, похоже, называли вампиров до Поворота. А полуночные услуги — прежнее название ОВ или внутриземельного детективного агентства. «Филадельфийский адвокат» — ну, это понятно[3].

— Я действительно был колдуном, — тихо проговорил он. — И я не отрекся. Девочку он убил для защиты своего имени. Ее мертвое тело было найдено на солнцестояние в снегу, все плакали. Она не могла больше говорить, чтобы спасти меня. Все указывало на мою вину, и меня никто не слушал. Они держали меня в соленой реке всю ночь перед тем, как похоронить заживо. И это, — сказал он, встряхивая листовку, — то же черное отродье. Он похитил еще одного ребенка, и если я не остановлю его, он загрязнит ее душу с восходом солнца. Бездействие будет надругательством над природой.

Я уставилась на него, впечатленная.

— Вау.

Робби скрестил руки на груди.

— Отчасти поэтично, не правда ли?

Пирс нахмурился, глядя на Робби потемневшими глазами.

— Я считаю, он говорит правду, — сказала я, пытаясь помочь, но маленький человек казался еще более оскорбленным.

— Что я выиграл бы ото лжи? — спросил он. — Это проклятое отродье выжило, а меня убили. Быть может, я смогу послужить правосудию теперь. Я полагаю, времени у меня только до восхода солнца. Чары закончатся, и я вернусь в чистилище. Если я смогу спасти девочку, возможно, я смогу спасти свою душу.

Он замолчал, мигая, внезапно испугавшись своих собственных слов, и Робби что-то неразборчиво пробормотал.

— Я должен проверить, — проговорил Пирс тихо, глядя в окно на высокие здания. — Отродья стараются не менять свои убежища. Я полагаю, он живет в том же самом месте. Истинная крепость, укрытая в окрестных холмах, одинокая и уединенная.

Одинокое и изолированное жилище где-то в горах в настоящее время, вероятно, облагалась огромными налогами и значилось на карте штата.

— У меня дома есть карта, — сказала я.

Пирс улыбнулся, лицо просветлело. Синие глаза с признательностью засветились, и я обнаружила, что готова помогать ему до конца света, если снова увижу благодарность, отраженную в них. Никто никогда не нуждался в моей помощи прежде. Никогда.

— Стоп, подождите! — сказал Робби, поворачиваясь к нам обоим. — Если вы знаете этого вампира и думаете, что знаете, где он, отлично. Но мы должны пойти в ОВ, и пусть они об этом позаботятся.

Мое дыхание от волнения ускорилось.

— Да! ОВ!

Энтузиазм Пирса дрогнул.

— ОВ?

Робби взглянул в окно, вероятно, соображая, где мы едем.

— Охрана Внутриземелья, — ответил он, потянув шнур, чтобы водитель остановил автобус. — Это полиция внутриземельцев, не людей. Ведьмы, веры, вампиры и прочие, — его взгляд упал на меня и стал несколько кривым. — Моя сестра хочет работать там, когда вырастет.

Я покраснела, смутившись. Пирс свободной рукой почесал бороду, я надеялась, это было просто привычкой.

— Это то, в чем заключалось мое полуночное ремесло, — сказал он. — Но его не называли так, «ОВ».