Любовь Романова - Дети пустоты. Пройти по краю

– Тебя можно поздравить с победой? – напомнила о себе Марта. Сегодня она выглядела особенно эффектно – гладкая черная пантера, укутанная в темно-синий шелк. Струящееся одеяние напоминало покроем индийское сари.

– Как и тебя, новый куратор Края, – в тон ей ответил Морок. – Насколько я помню, еще ни одна представительница Людей крыш не забиралась так высоко.

– Насколько я помню, еще никому из Людей крыш не помогал полиморф, – кошка встала, приблизилась к небольшой фотографии Эйфелевой башни на стене и легонько потянула за край массивной рамки. Позади картинки находился небольшой тайник, где тускло поблескивала запыленным боком бутылка отличного коньяка и пара хрустальных бокалов. Марта плеснула в них на два пальца жидкости цвета крепкой заварки. Один протянула Мороку. – И как оно – столкнуться нос к носу с матерью своей дочери после тринадцати лет разлуки?

– Проще, чем я думал, – начальник СКК отхлебнул содержимое бокала. – У нее все наладилось в личной жизни, поэтому общение получилось довольно спокойным.

– Личная жизнь – это тот джентльмен с животом, как у шеф-повора?

– Он врач-окулист.

– Мило. А как твоя не случившаяся жена отреагировала на то, что отец ее ребенка за столько лет ни капли не постарел?

– Решила, что я слежу за здоровьем. По крупному счету, не заметила ничего странного.

– Не замечать странного – полезный навык для будущей жены врача-окулиста.

Кошка стояла посреди кабинета, покачивая в ладони бокал с коньяком. Кирилл почувствовал, что мысли Марты заняты сейчас вовсе не Леной Смородиной.

– Скажи честно, Кир… – наконец спросила глава Людей крыш после недолгого молчания. – Хоть что-нибудь из случившегося в последние дни не было тобой спланировано? Например, для того, чтобы прибрать к рукам молодую расу? А? Насколько я понимаю, всех ее представителей теперь контролирует СКК. А один из них – Хэнк, кажется, на тебя работает.

Морок сделал еще глоток. Он давно привык к подозрениям окружающих в том, что за всеми неприятностями Края стоит не кто иной, как начальник СКК.

– Марта, ты же знаешь, я никогда не был сторонником массового истребления людей, – устало ответил Кирилл.

– Хммм… Да, тут ты жутко старомоден, не спорю. Ну, тогда, возможно, у меня найдется, чем тебя удивить, – кошка снова уселась на подоконник. – Я вчера говорила с Диной. Оказывается, Ларс играл не сам с собой. У него был противник.

Дно бокала в руке Морока жалобно звякнуло, ударившись о столешницу. На хрустальной стенке появилась трещина.

– Так ты и правда не знал, – сделала вывод Марта, глядя на пострадавший бокал.

– Но догадывался. Ларс не мог действовать один. Был еще кто-то. Этот кто-то отдал приказ начать сражение на Сан-Марко. Ларс по своей неопытности мог считать его соперником, но на деле…

– Он был кукловодом! – закончила кошка, разом осушив свой бокал. – Сохмет вас всех побери! Ларс был такой же марионеткой, как и Глухой!

– Да. И нам предстоит как можно скорее выяснить, кто дергал его за ниточки. Подозреваю, теперь это вопрос жизни и смерти не только Края, но и всего человечества. Кстати, Дина узнала того, кто играл против Ларса?

Кошка глубоко вздохнула.

– Нет. Не узнала. По крайней мере, она так сказала.

Они сидели на крыше. Вернее Женька сидела, а Тим лежал, используя ее колени вместо подушки. Женькины пальцы осторожно перебирали медные кудри друга. Подсвеченные заходящим солнцем, они казались почти красными, как рябина осенью или маковое поле весной.

Еще никогда они с Тимкой не были так близко друг к другу. Пара невинных поцелуев не в счет. Женька чувствовала: происходящее сейчас в сто тысяч раз важнее, и от этого у нее холодело в животе, и учащалось дыхание.

– Я все хотел спросить… – Тим приоткрыл один глаз. – А куда пропала твоя татуировка?

– Она не пропала, – Женька оттянула ворот униформы. Обычной униформы, полученной от Марты, а не от Эдды. – Просто сползла ниже. Меня Морок научил, как ее заставить уйти с лица.

«Ты должна договориться с нагаром, – объяснил отец. – Попытайся убедить его, что вам обоим важно не привлекать к твоей внешности нездорового внимания».

Получилось не сразу, но в конце концов получилось. Теперь серебристая вязь украшала правую ключицу Женьки. Это было красиво. Действительно красиво. Если только Еркут не начинал шевелиться. Но Женька надеялась, что рано или поздно она уговорит ящера держать себя в лапах и вести себя спокойно.

– Что слушаешь? – спросила Женька с нарочитой небрежностью, вытаскивая у Тимки из уха проводок наушника. В нем под гитарный перебор пел женский голос – низкий, чуть сипловатый. Такой подошел бы темноглазой колдунье, живущей на городской окраине. И слова у песни были под стать.

– Это Ната Кей, из крыланов. Новый альбом. Пару дней назад вышел, – объяснил Тим во время короткого проигрыша. – Здорово, что я успел скачать… ну… до того как…

– До того как – что? – Женька с запозданием поняла сказанное.

Она выдернула из уха наушник и резко потянула за кожаный шнурок на шее Тима. Тот попытался ее остановить, но черная таблетка уже лежала в Женькиной ладони. Бегунок теперь находился в самом центре скрученной спиралью бороздки. Делений больше не осталось – двигать его было некуда.

– Когда… когда был последний приступ? – спросила Женька упавшим голосом. Ну не дура ли она? Думала, если Тимка молчит, значит, всё в порядке – время пока есть.