Борис Немировский - Сказки

Женился Иван-Царевич. Взял в жены себе Василису Прекрасную, да пожил с нею месяц, пригляделся маленько — не очень-то она Прекрасная оказалась. Думал, раз не Прекрасная, так может, хоть Премудрая? Да вот незадача — всей премудрости в ней только и хватает, что мужа пилить да ругать. День-деньской зудит Василиса:

— Я, говорит, молодость-красу свою на тебя, ирода, сгубила. Всех женихов да ухажеров отшила! Вот сватался ко мне Змей Горыныч… Три головы у него, одна другой умнее и все не чета твоей забубенной! Ты ить, чума астраханская, только и знаешь, что стрелы пускать в кого ни попадя да мечом махать не глядючи! Почто Кащеюшку маво сгубил, злыдень? Он-то, Бессмертный мой, озолотить меня обещался, красавицей звал! А ты… О-ох, горе мое горькое!

И заплакала. А Иван-то Царевич хоть и знал, что врет его жена, как мерин Сивка-Бурка, да что уж теперь поделаешь? Разводов не Руси тогда еще и в помине не было. Да и то сказать, куда уж красавицей — лягушкой Василиса до замужества была. Внимания никто не обращал, так бы и квакала в своем болоте, кабы не стрела Иванова. Ну да ладно. Хотел было Иван жену успокоить, а она как зыркнет на него глазищами бешеными да как завопит дурным голосом:

— Поди от меня к черту, увалень-деревенщина!!

Что тут Ивану делать оставалось? В сказке ведь так — чего ни скажешь, все сбудется, рано или поздно. Вздохнул тут царевич, встал, одел пояс с мечом булатным, лук с колчаном за спину повесил, поклонился в пояс жене:

— Прощай, Василисушка-свет, пойду я к черту по твоему слову.

С тем вышел во двор, оседлал Сивку-Бурку и поехал от родимой стороны. А Василиса из окошка вопит-надрывается:

— Анчифер болотный! Только и славы о тебе, что царевич, а сам-то небось в кабак наладился, подзаборник! Убирайся к чертовой бабушке!

С таким вот напутствием и поехал Иванушка от родного подворья к черту. А повезет коли — так прямо к чертовой бабушке.

Долго ли, коротко странствовал Иван — нам про то неведомо. Знаем токмо, что в землях чужих бродил, где Расею-матушку Ривией кличут, на ведуна выучился. Звали его в тех местах Геральтом, уважали шибко. Заговоры он всякие, слова чудные, ненашенские знал, знаки на пальцах невиданные складывал. Видимо-невидимо всяких драконов, вампиров, леших-водяных со свету сжил и прочего ископаемого зверья уйму извел. Так и скитался Иван-Геральт, пока не приехал на самые на чертовы кулички. Ну, оно конечно, и там люди живут, да только чертей промеж них не в пример нашему много. Поспрошал Иван дорогу к черту али к евонной бабушке. Показали-послали, свет не без добрых людей. И поехал наш Геральт-Царевич. Взял было себе провожатого, черта полосатого, да вот незадача — пути-дорожки в том краю такие, что сам черт ногу сломит. Вот и сломил. Оставил Иван чертушку лечиться, а сам дальше путь держит. Черт полосатый вылечился, да так хромой и остался. А как он есть большой знаток тех местностей и достопримечательностей, то и стал он экскурсоводом — туристов водил. За чверть. Знаменит был — книжку о нем написали. «Хромой бес» называется.

Ну, а Иванушка тем временем ехал и ехал, да так до черт-те куда и добрался. Слез с коня, в дом входит. Видит — сидит на скамейке черт-те что и сбоку бантик. А рядом в кресле-качалке чертова бабушка, пледом укутанная. В лапах спицы — вяжет, знать, какую-то чертовинку. Глянул Иван в угол — на образа перекреститься, ан образов-то и нетути. Все какие-то хари чертовы, да важные — прям фу-ты ну-ты. Вспомнил царевич, куда попал, да руку-то и опустил. Черт-те что вздохнуло облегченно, ажно бантик заколыхался. А бабушка из креселки скрипит:

— Правильно, Иванушка, сделал. А то я уж было подумала, что ты маньяк-убийца какой, садист там али расист. Давеча был тут один такой. Ворвался, на пол плюнул: «Всех, кричит, перекрещу, во имя Отца и Сына!!!» Спасибо, пьян был до чертиков, не попал крестом, убивец!

И бабушка пнула ногой кости под столом.

— А теперь сказывай, какая кручина тебя сюда привела, к черту на рога-то? Али послал кто?

Иван отвечает:

— Послал, бабушка, послал. Жена моя, Василисушка, и послала. «Поди, говорит, от меня к черту, убирайся к чертовой бабушке!» А что ей надобно от тебя, не сказывала. Может, ты знаешь?

— А черт ее, твою Василису знает и что ей надобно!

Тут черт-те что бантик поправило да и отозвалось:

— Знаю, знаю. Черта лысого ей надо!

— Ну а раз так, — говорит бабушка, — черта лысого ты у меня и получишь.

Тут она свистнула по-разбойничьи, из сундука раз! — и выскочил черт. Лысый, как колено.

— Я, говорит, черт лысый. По временам разным шастал, да в аварию атомную у вас на Киевской Руси попал. С тех пор облысел вот маненько. Готов я с тобой, Иван, ехать.

А раз готов, то и ладно. Сунул царевич черта лысого в суму, поблагодарил чертову бабушку и поехал домой.

Так вот ездил Иван тридцать лет и три года. Вернулся домой, а навстречу из избы идет Баба-Яга. Подивился Иван:

— А где же жена моя, Василиса? Нешто съела ты ее, карга?

Тут Яга как заорет Василисиным голосом:

— Ишь, явился, чертов кум! Родную жену не узнает! А подавай-ка ты мне цареву зарплату за тридцать три-то года! Али пропил?

Понял тут Иван, кто перед ним. Осерчал, да как крикнет:

— Не будет, карга, по твоему! Черта лысого я тебе отдам, а не деньги!

И отдал ей черта лысого. А сам повернулся да и поехал, сказав:

— Черт тебя побери!

И побрал черт лысый Бабу-Ягу. А Иван с тех пор навсегда Геральтом стал и нечисть истребляет. Тут и сказке конец, а кто слушал — черт с ним!

…Продвигаясь очень медленно. И неудивительно — ведь в этом сумасшедшем переплетении ветвей, корней и листьев даже пешком можно было идти, лишь прорубая себе дорогу топором. А что уж говорить о рыцаре в полном вооружении, при всех доспехах и на боевом коне…

— Господи, когда это все кончится?! — безнадежно простонал сэр Родерик. Из-под шлема стон прозвучал глухо и неестественно.

— Эй, сударь! — окликнул его Фальк, беззаботно трусивший на своей лошадке сзади по широкой тропе-просеке, оставляемой господином, — Сударь! Осмелюсь заметить, что негоже герою жаловаться. Вам подобает сейчас ободрить упавшего духом спутника уверенным голосом, подобным звуку боевой трубы…

— Это обязательно?! — жалобно спросил рыцарь. — Ой! — ветка хлестнула его по забралу.

— Во всяком случае, хозяин, — кивнул Фальк, достав из кармана яблоко, — раз уж угораздило вашу милость попасть в легенду, то извольте соответствовать.

— Ох, ну ладно… Крепись, друг мой! — продолжал сэр Родерик неестественно бодрым тоном…

— …Крепись, друг мой! — вскричал рыцарь голосом, подобным звуку боевой трубы, — Не вечно тянуться мрачной чащобе! Нам судьбою суждено одолеть сей лес! — и он твердой рукой, закованной в боевую перчатку, поддержал готового упасть от усталости слугу…

— Теперь правильно? — робко спросил сэр Родерик.

— Шипящих многовато, — назидательно заметил Фальк. — Шипящие портят образ, они больше подходят злодеям и другим отрицательным персонажам. И кстати, не могли бы вы отпустить мою руку? Вы-то, надеюсь, понимаете, что я не упаду? — Движением плеча слуга стряхнул с себя боевую перчатку. Рука рыцаря безвольно качнулась, стукнувшись о щит. Загремело. Словно в ответ, справа послышался треск ломаемых деревьев и жуткий рев…

…На поляне появилось ужасное чудовище. Ростом оно было с трех коней, поставленных один на другого, лапы его оканчивались страшными когтями, а из ноздрей валил дым. Чудовище открыло жуткую, полную огромных зубов, пасть и заревело, оглушая:

— Кто посмел тревожить меня?!!

— …Потише, пожалуйста, — поморщился Фальк. Чудище замолчало. Фальк с хрустом откусил половину яблока:

— Ты кто такое?

— Я? — удивилось чудовище, — Я страж замка. Стою в карауле у главных ворот, а что?

— Это я хочу спросить «что!», — разозлился Фальк, — Позволь-ка поинтересоваться, что ты делаешь здесь, посреди леса, где тебе быть не положено?

— Я услышало грохот железа и решило, что мой выход… И пошло на поляну.

— Какую поляну, ты, зеленое… — Фальк замялся, поскольку не знал, как произнести «идиот» в среднем роде, — …чучело ты зеленое! — нашелся наконец он, — Здесь вообще не должно быть никакой поляны!

— Но ведь есть, шеф… — пыталось защищаться чудовище.

— Да это же ты само ее вытоптало! Согласно легенде, в этом лесу у моего рыцаря должен был быть бой с разбойниками, а с тобою — у ворот!

— Ну-у… Тогда я пойду обратно. Деритесь тут со своими разбойниками, — обиженно пробурчало чудовище, поворачиваясь.

— Да ты не огорчайся, — успокоил его Фальк, ловко уклоняясь от хвоста, — мой рыцарь к воротам направляется, так что тебя не минует. Он же за принцессой. Как она, кстати?