Николай Широков - Вторжение

На планете Амзилк, день 48 Аторобо 391 875 Актив, был праздничным, даже скорее помпезным. Всё местное население, включая стариков и младенцев, просто распирало от гордости, и они прогуливались вокруг Зала Торжеств, выпятив пищевой придаток, а проще говоря – пузо.

Надо отметить, что планета Амзилк находилась не в нашей галактике и даже не в соседней. Она находилась совсем в другом измерении, поэтому, дорогой читатель, я не могу вам сообщить ни координаты вышеуказанного небесного тела, ни даже координаты её системы, за что и приношу вам свой глубочайший пардон. Да и честно говоря, планетёнка та не ахти какая, средней паршивости планетёнка, просто-таки никудышная совсем и всё тут. Ресурсов – ноль, места для жилья – ноль, а растительности и того меньше. Все деньги амзилкны тратили на вооружение, ввиду того, что с жильём в этом секторе было туговато, и окромя двух систем в обозримом пространстве ничего не было видно, хоть ты выколи все свои четыре глаза. Эти две системы воинственные амзилкны недавно завоевали и моментально заселили. Но так как самка амзилкна за раз откладывает около двух с половиной миллионов яиц, то дефицит места не решился.

Более того – положение только усугубилось. Ведь герои-завоеватели получили льготы на жилплощадь, и такие же льготы получили герои-труженики тыла, и ещё герои-пенсионеры, и герои-подрастающее поколение, и даже герои-бездельники. Короче, отпраздновав победу, страна вновь погрузилась в траур, по поводу безысходности положения. И длился этот траур долго, и совсем уж горемыки замаялись, как вдруг один учёный-головастик (амзилкны, своей внешностью, напоминали перевёрнутые запятые, или подвешенных за хвост головастиков) изобрёл переход в другое измерение. Почуяв открывающуюся перспективу, страна весело взвизгнула и на самые последние деньги выстроила энергетические ворота, для перехода в иное (то есть – наше) измерение, а так же суперновый, супермощный, наикрутейший военный флот.

В Центральном Зале Торжеств, суперультраинфрапримаквадростереоусилители надрывались и перегревались от хриплого баса, великого и могучего предводителя – Щирд Я триста тридцать третьего:

– Сегодня, всего через тринадцать туним, наш победоносный, всесокрушающий флот, нырнёт в другое измерение. Огнём и мечом сметёт он врага и завоюет нам новую родину! Потом ещё одну, потом ещё, и ещё, и ещё… – заклинило предводителя, – и й-ик, й-ик, й-ик…

Стоящая рядом заместитель-телохранитель-секректарь-советник-домохозяйка-жена схватила двуногий табурет и что есть силы хрястнула им предводителя по спине.

– Спасибо. Уже! Уже через двенадцать туним, непобедимый покоритель врагов Ларимда Умовижумесванах, поведёт нашу доблестную гвардию в бой! Слава победителю!

– Слава! Слава! – проскандировал зал.

– Иди же и принеси их головы! Сметай, сжигай, бомби, топчи, не жалей никого и получишь ещё один орден! А может даже два!

Ларимда Умовижумесванах, увешанный с головы до ног орденами и медалями, был похож на рождественскую ёлку. Степенно скрипнув шестью, сражёнными артритом, коленями, он сипло прокричал: Ур-р-ра!

– Ур-р-ра!!! – подхватил зал.

– Ну всё, пора! – крикнул предводитель, – Все по местам! У нас только один заряд для энерговорот – ресурсы на нуле. Поэтому с вами летят учёные и рабочие, чтобы создать ворота с той стороны. Мы построили вам лучшие корабли! Их только девятнадцать, но каждый из них может уничтожить планету, в три раза большую, чем наша! Надеемся на вас! Вперёд!

Девятнадцать огромных звездолётов рванулись в небо. В двух хагаш от планеты открылись энергетические ворота и корабли нырнули в наше измерение. Яркая вспышка озарила небосвод и от ворот остался лишь гигантский стальной бублик.

– На этих воротах мы напишем имена героев-завоевателей! На веки вечные в космосе останется памятник им! Ур-р-ра! – пробасил предводитель Щирд Я триста тридцать третий.

– Ур-р-ра! – завопил зал.

– А теперь, засранцы, все на работу! Живо! Дать сегодня три нормы!

Старый Руби Роид был всего лишь лейтенантом. К повышению в звании его представляли раз двадцать. Но после этого, на радостях, он устраивал такую грандиозную пьянку и дебош, что на следующий же день его разжаловывали. Так всю жизнь он и прослужил в лейтенантах, хоть и был специалистом высшего класса. Сегодня у Руби был вдвойне счастливый день. Во-первых – это был последний день на службе, завтра он выходил на пенсию. А во-вторых – он летел на "Нортроп В-2 Стелс" – самолёте своей мечты. Накануне он обыграл в пух и прах Эндрю Маркера, который поставил на кон полчаса полёта на своей "крошке".

Набрав "максимальный потолок", Руби залпом опустошил бутылку шотландского и во всю глотку заорал "Красотку Салли". Всё было просто замечательно: тёмно-синее небо, сияющее солнце, лёгкие облака внизу, из динамика визжал, как недорезанный поросёнок, диспетчер, и ещё кажется командир части, и ещё…, да чёрт с ними, ведь жизнь прекрасна!.. И вдруг, перед носом вспыхнул светящийся круг, и прямо в него устремились блестящие предметы, в форме маслин.

– Вот дерьмо! – успел воскликнуть он, – Это в последний-то день?!

И тёмный нос "Стелса" превратился в решето. Самолёт "клюнул", завалился на левое крыло и пошёл к земле, чадя и фыркая, как паровоз.

– Ларимда! – закричал помощник, – Мы обнаружены! Нас атакуют!

– Вниз! – гаркнул Умовижумесванах.

От перегрузки потемнело сразу в трёх глазах – четвёртый лопнул, но они избежали столкновения.

– Сэр! Повреждена система ведения огня! Двигатели отказали – здесь слишком плотная атмосфера! Мы падаем, сэр!

– Отставить панику, сопляки! Ремонтировать корабль! Вызовите оставшиеся в живых корабли!

– Ларимда! Они не отвечают! Это значит…

Мимо промчался несбиваемый, непробиваемый, незасекаемый "Стелс". Он изрядно дымил, а в его носу отчётливо зияли восемнадцать дыр.

– Я знаю, что это значит! Эта планета заплатит за всё! Наплевать на движки – быстро почините орудия! Я лично пальну.

– Есть, сэр! Но мы падаем, сэр! Что делать, сэр?!

– Я сказал – плевать!!! Пушку мне, пушку!

Джинджа Максвелл всю жизнь прожила одна. Не сказать, что она была несчастна, просто страшна была до безобразия, да умишком бог её обделил с самого рождения. В школе Джинджа не училась, читать-писать не умела и самым большим пороком считала бедность, чёрный цвет кожи и повседневную чистку картошки. Сама она была бедной, толстой негритянкой и, как всегда по утрам, сидела и чистила картошку. Лет в сорок умный волос стал покидать глупую голову, чего никак не скажешь о её пышной бороде. К пятидесяти годам казалось, что волосы с головы, совсем перекочевали на подбородок, придавая ей необычный колорит.

Городишко был небольшой, всё у всех на виду, не спрячешься, не скроешься, и по всему Спултону родители пугали своих расшалившихся детишек: "Вот не будешь слушаться, отдам тебя бородатой Джиндже!" Но её саму это совершенно не волновало, потому, как при такой страшной вони, думать ни о чём не хотелось, а хотелось убежать куда глаза глядят, если они у вас конечно глядят хорошо.

Единственная проблема в городе Спултон – это его канализация. Что только не делали, как только не чистили – всё бестолку. Колодцы всегда были полны до краёв и, извиняюсь, дерьмо никак не хотело течь туда, куда ему было положено. Именно такой колодец и находился прямо у окна старой Джинджи. Мало того, соседские мальчишки стащили люк и сдали его на металлолом, за что Джинджа возненавидела соседей лютой ненавистью и поклялась отомстить им во что бы то ни стало. Нормальные люди здесь не появлялись – все старались обходить бурлящую, зловонную клоаку за милю и ей ничего не оставалось, как мстить соседским котам. Уж чего-чего, а котов в этом квартале хватало.

Вот и сейчас, один облезлый котяра, пытался стащить селёдочный хвост, специально лежащий под крыльцом, наивно полагая, что старая Джинджа его не замечает. Ха! Для таких умников, у Джинджи всегда был припасён кусок стальной арматуры, с метр длиной, припрятанный в её безразмерном бюстгальтере.

Кот уж было совсем подобрался к селёдочному хвосту, как Джинджа выхватила железяку и с индейским боевым кличем протянула кошаку поперёк хребта.

– Ма-а-а-ау! – заорал кот и загребая передними лапами, быстро пополз за угол дома.

– Хы-ы-ы! – довольно осклабилась Джинджа и нацарапала ножом на арматуре двадцать седьмую звезду.

– Тридцать шестой уже! Всех я вас! – пригрозила она увесистым грязным кулаком соседям.

Тщательно облизав селёдочный хвост, она положила его под крыльцо, на видное место, и, весело насвистывая, поскакала в дом, расплёскивая на ходу воду. Водрузив на плиту кастрюлю, Джинджа зажгла газ и открыла окно, радостно осознавая, что день прошёл не зря.